Семьдесят два градуса ниже нуля. Роман, повести - Владимир Маркович Санин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нас было пятеро… мы гуляли… прибежали сюда с вертолетной площадки… мой брат Борис, Таня Величко, Петя Монастырев… и еще Вадим Красухин… Мы гуляли, и вдруг оттуда послышался гул, будто самолет… Таня закричала: «Лавина!» Мы побежали… Нет, не в разные стороны, мы все были рядом, только Борис отставал, он ногу потянул… Рот, нос забило, я задыхался, закрылся шарфом, потом стало швырять… повалило… ни рукой, ни ногой… изо всех сил старался… Больше ничего не помню…»
Эти бесценные показания определили характер спасательных работ. Нижеследующее записано под диктовку Олега:
«Может, он и милый мальчик, ваш Виктор, но я бы ему для начала врезал по циферблату, как чиф барбосу… (Максим! Проговорившись, Олег отказался сообщить, кому и при каких обстоятельствах ты «врезал по циферблату», но если ты не хочешь выглядеть в моих глазах чудовищем, подойди к этому человеку и извинись. Обещаешь?{8}) Не торчи его шарф, давал бы милый мальчик показания чертям в аду… Чиф ему поверил, наметил участок, велел удлинить зонды до трех метров и поставил на работу полсотни человек — нас, спасателей, инструкторов и туристов из добровольцев. Пишите так: все участники операции были разделены на группы по пять человек, которые стали в шеренги с полутораметровым интервалом и шли, зондируя снег через каждые 25–30 сантиметров. Всех проинструктировали: зонд вводить несильным нажимом и, как только зонд натолкнется на мягкое и податливое, немедленно доложить. В конусе было много моренного материала, камней, обломков деревьев, и чиф извелся от ложных тревог, да и времени было жалко — раскапывать камень или дерево… Ну а хуже всего, что Кёксу вышла из русла…»
Дальше я все видела сама: ты нащупал зондом тело пострадавшего и приказал раскапывать лопатами; копали только наши, так как здесь нужна не только быстрота, но и сноровка, чтобы не нанести травму заваленному. Потом ты начал раздеваться — я поняла, что в яме вода, — и полез вниз. (Я тебя не упрекаю, ты должен был показать пример, но я сто раз говорила, что ты должен закаляться, делать зарядку на свежем воздухе и обтираться холодной водой, а тебя и под теплый душ загнать невозможно. Если бы Надя тут же не приготовила сухое полотенце и спирт, вряд ли бы ты отделался бронхитом! И все из-за своей лени.) Через минуты две ты показался, держа на руках пострадавшего: поразительно, что он, как и ты, был почти совершенно обнажен, лавина сорвала с него одежду. Он был опознан как Вадим Красухин, и Надя, увы, ничем помочь ему не могла, его тело было слишком изуродовано…
А буквально через минуту Осман вытащил зондом обрывок ткани; снова была выкопана яма, и в нее полез Мурат; он был там очень долго, не менее пяти минут, и вынес девушку. Максим! Этот случай — хрестоматийный, ты его должен приводить в лекциях как пример достойного поведения человека в лавине.
Ей невероятно повезло: все ее тело было зажато в мокром, уже смерзавшемся снегу — она не лежала, как обычно бывает, а стояла в нем, согнувшись, будто, как сказал Мурат, готовилась к прыжку с трамплина, — а голова оказалась в сухом снегу, с большим «воздушным мешком», образовавшимся перед ее лицом. Ее зовут Таня Величко. Когда Надя и фельдшер Степаныч сделали ей искусственное дыхание и массаж, Таня нашла в себе силы рассказать, что она была в полном сознании и слышала все разговоры наверху, хотя находилась почти под трехметровым слоем снега. Она знала, что кричать бесполезно, что звуки из-под снега наверх не пробьются, но все равно кричала и даже пыталась петь, чтобы «чувствовать себя живой». Кстати, именно из твоей лекции она узнала о «воздушном мешке» и сознательно способствовала его образованию, сначала свободной рукой, пока ее не зажало окончательно, а потом, это Танины слова, «бодаясь головой». Замечательное самообладание! А ведь у нее была сильно помята грудная клетка, все ее тело черное от кровоподтеков…
Максим, я знаю, что ты его не любишь, но будь объективен и обязательно укажи в отчете, что к тому времени, когда начало темнеть, Гулиев мобилизовал несколько десятков туристов с факелами, благодаря чему можно было продолжать раскопки.
Да, чуть не забыла: еще до начала спасательных работ был установлен наблюдательный пост с ракетами для слежения за повторной лавиной. Такие вещи обязательно нужно указывать, к нарушению инструкции комиссии относятся особенно придирчиво.
У меня отмечено, что спасательные работы начались в 16 час. 45 мин., а в 18 час. 20 мин., то есть часа через полтора, ты приказал рыть траншеи, так как дальнейшее зондирование оказалось неэффективным из-за быстрого оседания и отвердения снега. В этих условиях, как указывал Юрий Станиславович, решающее значение имеют правильная организация, дисциплина и быстрота действий: весь ужас в том, что даже при относительно благоприятных обстоятельствах, как это случилось с Таней Величко, редко кто из попавших в лавину остается в живых по прошествии полутора-двух часов.
Максим, все, в том числе Мурат и Гулиев, считают, что ты руководил работами правильно. Я бы уточнила: в основном. Почему? А потому, что иногда ты срывался и грубил там, где можно было бы ограничиться пояснением и внушением. Теперь я понимаю, что не только у прежнего хозяина, как ты меня пытался уверить, Жулик приобрел свой кошмарный словарный запас. Это меня удручает: мой сын — и выражается, как московские извозчики, которых ты не застал! Да и Олег иной раз выдавал такое, что даже извозчики могли бы покраснеть. Не оправдывайся, не ссылайся на обстоятельства и на литературу: попытки некоторых уважаемых писателей вызвать снисходительное отношение к матерной брани кажутся мне в высшей степени предосудительными. Можно еще понять (но не простить!) матросов, которые распускают язык в своей мужской компании, но когда человек, воспитанный на Пушкине и Чехове, в присутствии женщин… Я готова была провалиться сквозь землю, когда ты бессмысленно, безобразно и на весь Кушкол «послал» добровольца-туриста только за то, что он позволил себе тактично дать тебе совет. И это при Наде!
