Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Уразумел! Благодарствую за столь ценнейший совет, мне он как раз к спеху… – Есислав по новой спрятался за стойку, моля всех известных ему богов о том, чтобы они больше не заставляли его встречаться глазами с бездонным яростным пламенем, периодически сверкающим в угрюмых очах дюжего ратника.

– Ты, никак, ещё не окочурился, дерьма кусок? – тем временем удивлённо хмыкнул Ратибор, подходя к обильно плюющемуся кровяными сгустками долговязому Турузу. Присев перед ним на корточки, рыжеволосый великан не спеша обтёр о его богатую, украшенную жемчугом и янтарём одёжку свои два колуна, после чего без особой надежды вопросил: – Покаяться перед смертью, головотяп, не желаешь? Поведай, облегчи душу пред судом Перуна, кто заказал мою ряху, а заодно и седые космы Благаны? Наверняка ведь слышал про такую ворожею?

– К… кхе‑кхе… К… грых… К… хы!.. – жутко хрипя, Туруз явно что‑то попытался сказать, но поначалу главарь ватаги просто зашёлся тяжёлым кровавым кашлем, а далее, прикрыв глаза, неожиданно ровно вздохнул и заметно обмяк. Искра жизни покинула суховатое, худощавое тело вождя разбойников. Лидер Ночного Братства отбыл на справедливое небесное судилище, умудрившись перед этим напрудить под собой лужицу.

– Тьфу, вот же ослиная фекалька! – Ратибор недовольно, с отвращением поморщился, вставая и делая пару шагов назад. – Я молвил, душу облегчи, а не облегчись смрадной жижицей, да чтоб ты после приговора божьего жрал только свой же навозец большими деревянными ложками!..

– Ратиборушка, нам пора тика́ть! Там и правда есть ход, в соседний двор ведёт, не наврал кабатчик! – из чулана вылетел Емельян, тревожно прислушиваясь к нарастающему шуму на улице. Лязг оружия вперемешку с руганью не одного десятка лужёных глоток явно приближался к «Сброшенной чешуе». – Почапали, а⁈ А то здесь через миг‑другой, похоже, вся местная дружина змеиная обозначится… А оно нам надобно, знакомство ента необязательное? Они ведь к нам не с пирогами и крынкой ряженки шлёпают… Я, конечно, не сомневаюсь, что ты всё воинство чешуйчатое в одну маковку покромсаешь, да кто тогда юго‑восточный рубеж от степняков беречь будет?.. Посему побёгли уже!.. Пущай живут покамест! Ведь змеюки, они ж как пчёлы, только пользу обществу приносят, посему не след их душегубить понапрасну…

– Ты прав, Емеля! Помчали!.. – Ратибор, не забыв поднять с пола шлёпнувшийся туда в разгар сечи кошель со златом, переданный Святославом Турузу в знак примирения, убрал ценный мешочек за пазуху и споро последовал за нетерпеливо подпрыгнувшим княжьим племянником, шустро сиганувшим в погреб. – А то времени нет сейчас объяснять всякой немощи, как ента четвертинка лиходеев вдруг пробудила совесть в своих тёмных душонках и решилась на массовое самоубийство…

Торопливо проследовав за Емельяном в потайной лаз, Ратибор не без труда в него протиснулся, так как скрытный ход явно не был рассчитан на таких громил. Кое‑как ужавшись в три погибели, могучий исполин яростно выругался да потопал вперёд, в душе кляня на чём свет стоит всех карликов и карлиц, вместе взятых. Путь до соседнего двора показался ему вечностью. Наконец, ободрав свои широченные плечи в кровь о тесные, покрытые плесенью стены узкого тоннеля, он выполз наружу, оказавшись в подполе одного из соседних домишек, также, вероятно, принадлежавшего Ночному Братству. В само́й неприметной избушке было безлюдно.

– Погнали, Ратик! – спешно зашушукал вылезшему из‑под земли товарищу Емельян, одновременно протягивая необъятных размеров, усеянный заплатками разной величины серый полотняный плащ с капюшоном. – Тут нашёл, представляешь⁈ Как раз твой размерчик! Запасливые головотяпы… Надевай, ты весь в крови, да и твоя приметная рыжая бородища за версту видна! Про огненную гриву вообще молчу! – сам летописец уже успел натянуть на себя светло‑коричневый балахон поменьше, обнаруженный им в заранее припасённой разбойниками, порядком запылившейся стопке одежды.

– Значится, так, Емельяшечка… – Ратибор с ходу придумал очередной вариант имени главы Тайной Канцелярии, но сам не обратил на это никакого внимания, сосредоточенно размышляя о том, как им быть дальше. – Надо нам валить из града юркими куницами, покудова нас на дыбу не подвесили. Сейчас возвращаемся тихонько в «Клубок ужей», забираем вещи, коней и шустро уходим. За комнаты мы заплатили на день вперёд, так что проблем быть не должно… Всё понял?

– Угу, Ратиборушка, – согласно хрюкнул Емельян. – Покамест усё ясно… Окромя того, как мы выйдем из Змейграда, ведь наверняка стража на вратах уже навострила уши… Да и с Володием что?

– Выползем из змеиного гнезда с помощью молитвы Сварогу, что ты про себя немедля бубнить начинаешь, да повозки крытой… Как раз юный торгаш нам и подсобит! Зайдёшь сейчас в наш кабак, поглядишь, не воротился ли. Я бы сам пошёл, да ты прав ведь… Извазюкался я малость в красненьком!.. А этот плащ, не раз перештопанный, похоже, ещё в позапрошлом веке, уж больно подозрителен… Впрочем, кровь прикрывает, и то славно! Захватишь мне рубаху мою, что Смиляна постирала да заштопала. Хоть косоворотку сменю! Шаровары, багрянцем окрасившиеся, позже переодену, не до этого нынче… – молодой богатырь достал из‑за пазухи подобранный с половиц «Сброшенной чешуи» кошель со златом и швырнул его своему приятелю, ловко ту мошну словившему. – Ежели надо будет на лапу дать, не скупись, Емеля! Кругляшки золотистые всегда заработать можно, а вот вторую головушку нигде достать уже не удастся и за телегу камушков драгоценных. В общем, трать, не жмотись! А я за углом корчмы притулюсь, подожду тебя. И да, Емеля, нам надобно сейчас будет разделиться. Стража ищет двоих… Встречаемся слева от входа, на углу нашего постоялого двора.

– Понял, Ратиборушка, вполне разумно…

– Смотри не заплутай, конопатик!

– И тебе того же, рыжик, и тебя туда же!.. А язык, ежели чего, не то что до кабака, до Чёрного материка довести может!

– Типун тебе на вредный мякиш, Емельяшка! Не накликай лихо, а то нам только в эту задницу мира не хватало ещё заглянуть!.. Усё, балакать закончили!.. Увидимся у харчевни, как условились!

Осенняя погода, с характерной для капризной юной девы резкой сменой настроения, опять начала портиться, принеся с собой неприятный, мелкий моросящий дождик, что сыграло только на руку нашим любителям приключений. Укутавшись с головы до пят в найденные ими в запаснике лиходеев плотные полотняные плащи, два товарища, разойдясь, как в море корабли, окольными путями по одному торопливо попелёхали к «Клубку ужей», трактиру, в котором остановились по прибытии. Емельян добрался до места назначения без проблем, а вот Ратибору пришлось слегка задержаться; его огромный рост и мощная фигура вызвали сначала нездоровое любопытство, а затем и вполне естественное подозрение у пары патрульных, столкнувшихся с ним нос к носу в одном из многочисленных кривых проулков. Те рьяно прочёсывали узкие улочки Змейграда в поисках двоих негодяев, посмевших изрубить на куски ночных братишек в «Сброшенной чешуе» да избить Божеслава, заместителя начальника городской стражи. Быстро вырубив не в меру ретивых бойцов парой добреньких плюх по темечку, Ратибор живо оттащил телеса погрузившихся в забытьё служивых горемык в ближайшую тёмную подворотню, благо слякотное ненастье не способствовало скоплению праздно шатающегося туда‑сюда люда и свидетелей расправы над непутёвыми ватажниками, по счастливой случайности, не оказалось.

– Ну и кто из нас заблудился, а, Ратик? – с явным облегчением и вместе с тем насмешливо проквакал Емельян наконец подошедшему к месту сбора молодому богатырю. Рядом с княжьим племяшом, помимо их двух коней да рабочей лошадки, гружённой тюками с походным скарбом и провизией, маячил встревоженный не на шутку Володий. Его стоявшая недалеко, практически полностью опустевшая телега на данный момент вмещала в себя, помимо необходимого в дороге рабочего инвентаря вроде лопаты да запасной сбруи, пару отсутствовавших там ранее дубовых бочек, заботливо укрытых широким куском грубой льняной ткани.