Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Я повертела пальцем у виска.

– Ты что, больная на всю голову? А, точно, беременная…

Меня активно поддержали Тиварис и ее мать. Так что Виане пришлось отказаться от своего плана утопления и согласиться на мои условия. После чего мы с Тёрном попрощались и вышли за дверь. Мать Вианы поблагодарила нас за известия и насыпала нам с собой пирожков в берестяной короб. На‑до будет вернуть.

Мирко уже ждал нас на крыльце.

Тёрн протянул ему мелкую серебрушку и попросил ребенка:

– а теперь к мяснику. Хорошо?

Ребенок не возражал. Монетку он спрятал за щекой и поэтому молчал всю дорогу. Мы тоже последо‑вали его примеру. Просто шли, держась за руки – и наслаждались покоем. Хорошо было сейчас в де‑ревне. Мирно, уютно. Пахло пылью, дымом и навозом, пищали цыплята, где‑то переговаривались то ли овцы, то ли козы, пригревало солнышко, виднелся невдалеке лес…

Я сжимала ладонь своего элвара и думала, что могла бы так идти и идти, пока не подогнутся колени. Навсегда. И может, эти краткие минуты покоя стоят, с лихвой стоят всей остальной дурной и шальной жизни, наполненной погонями за нечистью и пробежками от нежити.

– Я тебя очень люблю,

 – пришла теплая и какая‑то пушистая мысль от элвара.

–  И я тебя люблю, – просто ответила я.

И улыбнулась.

***

К мяснику идти не хотелось. Но пришлось. И мне у него не понравилось. Весь дом был пропитан за‑пахом дурной смерти. Животные здесь умирали. Но мясник не давал им легкой смерти. То ли из‑за не‑профессионализма. То ли ему просто это нравилось. Я буквально видела черно‑серый ореол вокруг его дома. Но решила пока не думать об этом. Надо поговорить с самим мясником.

Отец Тайи, как ни странно, оказался невысоким грустным человеком со светлыми реденькими усами и такой же бородой. Щупловатое телосложение, лысина на макушке, тонкие пальцы рук, чистая рубаха, грустный взгляд серых водянистых глаз… да вообще, встреть я его в мире техники – приняла бы за библиотекаря! Не могу сказать, что мне он был очень приятен, но и отвращения не вызывал.

Тёрн пристально вгляделся в него. А я поздоровалась.

– Добра и счастья сему дому. Уважаемый…

– Санор. Санор Утторш.

– господин Утторш, мне бы о вашей дочери поговорить.

К чести мясника, он не стал делать вид, что не понимает о ком пойдет речь.

– О Тайе?

– Да, господин Утторш.

– Санор, милая дама…

– Ёлка. Ведьма. Это мой друг. Тёрн.

Поняв, что более обширного представления не дождаться, Санор только кивнул.

– Хорошо, госпожа Ёлка. Пройдите в дом, угоститесь, чем боги послали?

Отказываться мы не стали. Жена мясника, дородная бабища в три обхвата, сердито выставила на стол угощение и грохнула дверью. А я подумала, как этот дом отличается от дома Вианы. Там все теплое, уютное, обжитое, пропитанное любовью. А тут… такое ощущение, что ежа наизнанку вывернули и нас в него запихали. Так и колет что‑то…

Мимоходом я увидела пару детей, удивительно похожих на своего отца. Такие же мелкие и бледные.

Разговор завязался только после нескольких кусков копченого мяса и пары рюмок наливки.

– Тайя? – вспоминал Санор. – Первенка моя, да… Вся в мать…

Тёрн пристально вглядывался в мясника, пока тот распинался о своей великой любви к дочери, о том, как трагично терять ребенка, о…

Будь я Станиславским – уже час бы как быком ревела 'НЕ ВЕРЮ!!!'. Судя по лицу элвара – тщатель‑но спокойному и безразличному, он тоже не верил. Но и показывать этого не торопился. Прошло де‑сять минут страданий.

Двадцать.

Пришла симпатичная девушка, очень похожая на отца – и стала возиться в углу кухни. Если она не подслушивала – считайте меня демократкой. Наконец поток излияний иссяк – и я получила возмож‑ность попросить что‑нибудь из вещей умершей девушки. Дескать, надо с ее душой поговорить, тогда она успокоится и перестанет других губить. Ересь, конечно. Но и сказать правду язык не поворачи‑вался. Вы один раз ребенка потеряли, а я ее еще раз пришибу. За свинский характер и многочисленные убийства. Каково это слышать родителям?

Мать Тайи с траурным лицом вынесла нам что‑то вроде половой тряпки, в которой я с трудом опозна‑ла юбку. Бывшую. Очень давно бывшую. И собралась возмутиться, но Тёрн покачал головой.

– Не надо. Жди.

– Ясно же, что нам все врут!

– Не все. Только половину.

– и чего ждать?

– Так, мелочи…

Мы свернули за угол, где нас уже не было видно – и остановились. Тёрн привычным жестом притя‑нул меня к себе – чтобы я могла облокотиться, и стоять было удобнее.

– Это ненадолго. Если я все правильно понял…

– Так чего мы ждем?

– сейчас увидишь.

Я поняла, что элвар настроен разводить таинственность и смирилась.

– А что ты выяснил из разума этого типа?

– Кое‑что очень интересное. Тайя ему по его предположениям даже не родная дочь.

– Упс… А чья?

– Якобы еще до свадьбы ее мать загуляла с мимоезжим колдуном…

Я вспомнила нехороший взгляд жены мясника…

– А знаешь, ведь она ведьма.

– вот как?

– Да. К нам в Универ ее бы не взяли, заговоры составлять тоже сложно, природу она чуять не умеет, но сильно подозреваю, что любые гадости, которых она желает – сбываются. И у нее есть то, что называют 'дурным глазом'.

– Дочка в нее пошла?

– Скорее она – в дочку. Ты же знаешь, если обычная женщина носит ребенка‑мага, она невольно сама начинает меняться…

Элвар знал. Он ведь знал все, что творится в моей памяти. А это нам особо подчеркивали на уроках эфироведения. И предупреждали парней, чтобы те строго контролировали своих дам сердца… и про‑чих частей тела. А то бывали случаи… такие женщины и горели, и наводнения устраивали, и разную нечисть призывали на свою и чужие головы, и проклятия сгоряча накладывали, да такие, что дипло‑мированные некроманты за голову хватались. И парни старались быть осторожнее.

Из‑за угла на дикой скорости вылетела вторая дочка мясника.

– Ой!

– Не ой, а добрый день, – поздоровалась я. Налетела она конечно, не на меня, а на элвара, но… а вот не фиг! Мое! И другим к нему прислоняться запрещается! Отлепись от него, зараза! Вцепилась, как липкий пластырь!

То ли мои флюиды достигли разума девчонки, то ли что еще, но минуты через две она отлепилась от элвара и похлопала на меня неожиданно умными и ясными глазками.

– Меня Рила Утторш зовут, госпожа ведьма… господин элвар.