Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены - Светлана Багдерина

сделать – раз плюнуть… У нас в школе недели не проходит, чтоб ученики чего-нибудь не взорвали во время занятий… или не подпалили3… Издержки высшего образования…

– Хорошее у вас, видать, образование, – пришел к нагло напрашивающемуся выводу князь и снова тронул за плечо своего покрасневшего4 зама, увлекшегося теперь

сковыриванием засохшей грязи с носка одного сапога при помощи каблука другого: – Вон, я же говорил… как раз по бывшей дороге путь пробивают… и не руками, гляди-ка… Наверное, их магов тоже учат не как попало…

– Где?!..

Если бы Агафон не ухватился за Граненыча, он бы упал.

Один.

А так они рухнули на крышу башни под изумленными взглядами дружинников и ополченцев как два куля.

– Ты чего?.. – недоуменно уставился на чародея Граненыч, поднимаясь и потирая зашибленный бок.

– С-стреляли… – пробормотал Агафон, и его окраска плавно перешла из красного в инфракрасный спектр.

– А-а… – всё еще непонимающе покачал головой князь. – А я-то что-то не приметил…

– М-мимо, – пробубнил специалист по волшебным наукам, тоже поднимаясь на ноги и

поспешно, с преувеличенной заинтересованностью, высунул голову за зубцы. – Так г-где?..

– Вон там, – услужливо ткнул тонким пальцем вдаль Митроха, и чародей, даже не особенно приглядываясь, смог теперь увидеть всё сам.

Вооруженные до оскаленных и очень острых сами по себе зубов зверолюди отступили, образовав полукруг, и вперед вышел едва различимый на их фоне невысокий субтильный человечек, одетый во всё черное.

На груди у него сияла ярко-алая точка, и по сравнению с этим неестественным колдовским цветом все вокруг казалось блеклым, будто облитым тусклой серой краской.

Человечек сделал рукой резкий жест, и четыре бревна, ближайшие к нему, стали, кряхтя, медленно раскачиваться: вправо-влево, взад-вперед… Через несколько

секунд они полезли из земли, словно решили тряхнуть стариной и ударились в рост, и с влажным смачным шмяком, слышным даже на стенах, шлепнулись в грязь, обдав почтительно замерших в ожидании зверолюдей веером мутных брызг.

После этого настало время следующей четверки…

– Это один из их колдунов? – изучая в медную подзорную трубу маленького сосредоточенного мага, методично воюющего с бывшими деревьями стратегически не важных пород, хмуро полюбопытствовал Митроха, словно не мог и предположить, какой получит ответ.

– Это их царь, – мрачно сообщил Агафон.

Митроха действительно не мог предположить, какой ответ он получит.

– Царь?!.. Это… этот… эта… – ихний царь?!..

– Ну, да, – нервно повел плечами чародей. – Если мы, конечно, об одном и том же человеке говорим.

– На вон, посмотри, – протянул ему Граненыч подзорную трубу, и он жадно прильнул к окуляру.

Когда маг вернул трубу хозяину, в грязи валялись еще восемь бревен, а на застывшей в гримасе вселенской скорби физиономии чародея блуждала, явно не понимая, как она здесь оказалась и что делает, призрачная улыбка.

– И чего там смешного показывают? – нахмурился Граненыч.

– Ничего, – покачал головой Агафон и улыбнулся еще шире. – Но, если я все правильно понял, то раньше Костей справился бы с этими бревнами за пять секунд, а сейчас он возится с ними уже минуты три.

– Кроме того, что мы выиграли две минуты и пятьдесят пять секунд, чем еще можешь порадовать? – кисло усмехнулся Митроха, снова прильнув к не успевшему остыть окуляру.

– Во-вторых, по словам царевны Серафимы, свежезаряженный Камень обычно цвета… цвета… – глаза чародея лихорадочно забегали по туалетам присутствующих, и быстро остановились на темно-малиновой шапке ополченца с огромным луком справа от Митрохи. – Вот такого цвета. Она сама мне показала этот цвет на какой-то ягоде, стреляющей колючками, в лесу, когда мы встретились, так что я не придумываю, я запомнил. А сейчас Камень, как ты можешь созерцать, алый. И это

значит, что Костей использует его уже довольно долго, и силы в нем осталось где-то вполовину от изначального.

– Хм… – неопределенно пробурчал Митроха, не прекращая процесса, который был окрещен Агафоном «созерцанием».

– А, в-третьих, то, что он делает это сам, а не его жалкие фокусники, отчего-то именующие себя колдунами5, указывает на то, что они этого сделать НЕ МОГУТ.

-начало сноски-

1 – То ли из-за расстояния, то ли из-за того, что просто невидимые – кто их знает, этих колдунов!

2 – Горожане все еще надеялись, что это какие-то причудливые шлемы и доспехи, или оптический обман зрения.

3 – О своей роли в вышеперечисленной подрывной деятельности маг, естественно, скромно умолчал.

4 – От похвалы, естественно.

5 – Некоторые волшебники отчего-то никогда не упустят шанса уколоть конкурента, пусть даже и словом.

-

– Да?.. – нахмурил брови Граненыч и подобие кривой улыбки, озираясь, вползло и на его озабоченное лицо. – А вот это хорошую новость ты сказал. И означает она, что у других ворот такие проходы пока не проделываются. Ну, разве если только руками… Но мне бы уже доложили.

– Ваш светлость Митрофан Гране… граврилыч! – к Митрохе подскочил небритый, не выспавшийся, но радостно-возбужденный Семен Соловьев, с горящими от нетерпения глазами и шальной ухмылкой. – Дозволь по супостату из «аленушки» шмальнуть, а? Мы энто направление позавчера пристреляли: хоть на излете, да достает туда,

родимая. А то вытаращились, гады ползучие, через кочергу их да в коромысло, зубы скалють… Разреши, а?..

– Ты погоди, Семен, погоди, впереди телеги-то не беги, – слегка остудил его пыл Митроха. – На излете интересу мало. А вот когда они яму первую заделают и снова бревнами займутся, тогда попробуй. А то ишь – выстроились, как на смотру… Посмотрели, и будет. И соседям своим передай, самострельщикам и катапультщикам, чтоб как до второй полосы неприятель дошел, так и они за дело бы принимались.

Довольный кузнец убежал сообщать товарищам по оружию массового поражения тактику

на ближайшее время, а Граненыч снова прилип к окуляру, и, пожевывая обветренными губами, то и дело бормотал, отвечая каким-то своим, невысказанным мыслям:

– Ничего… Мы еще повоюем… Мы еще посмотрим, кто кого…

Мужики при котлах со смолой – котловые – переглянулись, кивнули друг другу и стали разводить под огромными закопченными посудинами огонь.

День обещал выдаться жаркий.

Под непрекращающимся обстрелом бревнами, камнями, стеновыми блоками, кусками

старой кирпичной кладки1 и прочим строительным мусором Костею пришлось трудиться над прокладкой прохода в линии Граненыча почти час. Причем последние несколько десятков метров он продвигался вперед исключительно под прикрытием поспешно собранного домика-тарана.