Ящик водки - Альфред Кох

Вообще обвинять оппонентов во лжи, при этом самим врать, – это была визитная карточка «Медиа-Моста» в то время.

Лесин поначалу и не собирался подписывать этот бред. Предполагалось, что его подписывать буду я. Я еще раз прочитал приложение (текст самой сделки мы сделали довольно быстро, и он споров не вызывал) и подумал: никаких юридических последствий это приложение не влечет, выглядит оно, конечно, по-идиотски, но если им так хочется, а мне не трудно, то почему бы не подписать, раз от этого зависит быстрое разрешение всех проблем…

Я махнул рукой и подписал бумагу. И тут Малашенко заявил, что у них есть одно ключевое требование – чтобы этот текст завизировал Лесин. Я был категорически против. Мне сразу стало вдруг ясно, что никакой сделки не будет. Что все это делается только для того, чтобы устроить шоу под названием «Кремль выкручивает руки Гусинскому и под угрозой тюрьмы заставляет продать свои медиаактивы».

Но Лесин был так увлечен перспективой скорого решения проблемы, что не стал меня слушать и завизировал это злосчастное приложение. Я отодвинул все свои сомнения и поехал в «Медиа-Мост» подписывать договор и приложения у Гусинского. Гусинский подписал его достаточно быстро. Не обошлось, правда, без хватания за грудки, дежурных обещаний расправиться со мной и так далее. Но все уже так привыкли к его приблатненным манерам, что на такие пустяки не обращали внимания. Сразу после подписания документов Гусинский сел в самолет и улетел в Лондон.

Потом закрутилась работа. «Газпром» взял триста миллионов долларов в кредит у Сбербанка. Мы открыли эскроу-счет (типа аккредитива) в «Дойче банке» в Лондоне. Написали условия раскрытия счета, перевели туда деньги. И стали ждать, когда Гусинский начнет выполнять договор и передавать нам акции.

Вдруг приходит Цимайло и говорит, что со мной хотел бы встретиться Малашенко и для этого я должен полететь в Лондон, поскольку Малашенко боится, что в России его посадят. Я чертыхнулся, но делать нечего, нужно было лететь. В Лондоне Малашенко долго мне рассказывал, что у них возникли некоторые сложности с их партнерами в Израиле. Я никак не мог понять, что он имеет в виду, пока Игорь не сообщил мне, что триста миллионов – это мало, и нужно добавить еще двести, иначе сделки не будет. Я, естественно, сказал, что об этом не может быть и речи. На том и расстались.

После случилось то, что и должно было случиться. Гусинский заявил, что его принудили подписать договор, что выполнять его он не собирается, что договор юридически ничтожный и что доказательством тому служит Приложение № 6. Короче, устроил давно ожидавшийся дурдом.

Теперь, находясь в 2005 году, все уже прекрасно понимают, что у Гусинского не было ни единого шанса сохранить свою медиаимперию, особенно с такими фатальными, превышающими все разумные пределы долгами. Я же уже тогда понимал, что своим отказом от 300 миллионов Гусинский совершает, может быть, самый глупый поступок в своей жизни. Но, как говорится, «если Господь хочет наказать человека, то он отнимает у него разум».

Вот они лежали – на блюдечке с голубой каемочкой. Бери – не хочу. Опять повторяется самая часто встречающаяся ошибка: неправильное представление об альтернативах. Гусинский считал, что альтернативой тремстам миллионам является хай, который он поднимет на весь мир. Запад грудью станет на защиту свободы слова в России, Кремль испугается и отступит.

Реальная же альтернатива состояла в том, что никакой Запад ни за кого не вступится, а если не хочешь продать за деньги, притом огромные деньги, деньги, которых реально «Медиа-Мост» не стоит, то заберут по суду, за долги. Тем более что долги и придумывать не нужно, они на самом деле существуют.

Сделка была сорвана. Мы по инерции подали в суд иск о понуждении к выполнению обязательств – Гусинский контракт-то подписал! Но особого энтузиазма у нас не было. Все акции были на оффшорах, а решение российского суда для них юридически ничтожно. Нужна была добрая воля Гусинского. Я плюнул и подал иск в суд на взыскание просроченного долга. Перспектива банкротства «Медиа-Моста» стала неотвратимой. Фактически Гусинский своим демаршем не оставил «Газпрому» никакого другого шанса урегулировать проблему долгов.

Прошел месяц. Вдруг мне позвонил Андрей Цимайло и сказал:

– Вот смотри. Мы с тобой начали делать работу, которую и ты и я считали правильным способом решить все наши проблемы. Потом влезли эти красавцы – Малашенко с Лесиным, со своими дурацкими контрактами и еще более дурацкими приложениями номер шесть. Вся эта ахинея навернулась медным тазом. Может, мы вернемся к той работе и продолжим ее? Я разговаривал с Вовой (имелся в виду Гусинский. – А.К.), он в принципе согласен. Другого-то выхода нет…

– Ну давай. Я не возражаю. Давай сделаем вид, что ничего не было.

Я полетел в Лондон встречаться с Гусинским. Гусинский встретил меня радушно, как ни в чем не бывало. Мы с ним отобедали в индийском ресторане. Он оказался поклонником именно этой кухни. Ел он много и с удовольствием. За раз съел целого цыпленка и выпил литр пива. Он мне сразу заявил:

– Слушай! Давай забудем все, что между нами было, и попробуем построить отношения заново.

Я чуть не обалдел. Это ж надо, а! Как будто не было оскорблений в прессе, не было реальной работы по моей посадке в тюрьму. Не было разгрома нашего правительства. Не было дефолта. Не было седых волос моей матери. Обысков по десять часов подряд в присутствии детей. Не было хватаний за грудки, угроз. Вот уж действительно: ссы в глаза – божья роса. Я в эту минуту понял, что Гусинский абсолютно безнадежен в своей любви и снисходительности к себе. Я хмыкнул и сказал:

– Что ж. Давай попробуем. Только ты уж в этот раз меня не обмани. Иначе прятаться в Лондоне нужно будет не только тебе, но уже и мне. Слишком многих мне нужно будет убедить отказаться от силового решения в пользу мирного. И слишком высока будет цена провала переговоров для меня лично.

– Нет, старик, на этот раз я тебя не кину.

На том и порешили. Мы вернули деньги из «Дойче банка» в «Газпром». И продолжили прерванную работу. К середине декабря новый контракт был готов и подписан. Киселев его хвалил по телевизору как сделку, которая демонстрирует собой взвешенный и мудрый подход с обеих сторон. Осталось только выполнить этот договор. Но это уже совсем другая история, которая случилась в 2001 году.

– Задача была, насколько я понимаю, такая: масс-медиа у человека отнять, а самого при этом не трогать.

– Да. Да.

– Государство занималось своим вопросом…

– Я не знаю, чем занималось государство! Государство все время дурковало… Причем меня не предупреждали, что оно будет дурковать! Гуся, например, посадили… Ну зачем?