Капитан Памфил - Александр Дюма

Он проснулся на рассвете, разбуженный щебетом тысячи разнообразных птиц, весело порхавших под сплошным куполом леса. Открыв глаза, он прежде всего увидел раскинувшийся над его головой огромный зеленый свод, сквозь который проскальзывали первые косые лучи солнца. Капитан Памфил по природе своей не был набожен, однако, как все моряки, ощущал величие и могущество Господа: постоянное созерцание Океана пробуждает это чувство в глубинах души у тех, кто неустанно бороздит его бескрайние пустыни. Поэтому прежде всего он возблагодарил того, кто держит в своей руке засыпающий и просыпающийся мир; затем, после минутного безотчетного созерцания неба, он опустил взгляд на землю и тотчас нашел объяснение для всех своих ночных впечатлений.

В двадцати шагах вокруг дуба земля, словно плугом, была вспахана нетерпеливыми когтями волков, а у самого подножия дерева две трети истерзанного и бесформенного тела одного из этих животных торчало из пасти громадного удава, хвост которого, обвиваясь вокруг дерева, поднимался на высоту семи или восьми футов. Капитану Памфилу угрожали опасные противники, уничтожавшие друг друга: волки под ногами и змея над головой; услышанный им свист, холод, который он ощутил, кольца, сдавившие его, были свистом, холодом и кольцами рептилии, обратившей в бегство осаждавших его хищников; лишь один из них остался в смертоносных объятиях чудовища и был раздавлен извивами змеи. Движение дерева, чудившееся капитану, было содроганиями волчьей агонии; затем победившая змея начала заглатывать противника и, как обычно поступают удавы, переваривала первую половину добычи, пока вторая оставалась снаружи и ждала своей очереди быть поглощенной.

Капитан Памфил некоторое время сидел неподвижно, устремив глаза на зрелище под своими ногами; ему много раз доводилось видеть в Африке и в Индии подобных змей, но никогда еще — при таких впечатляющих обстоятельствах; и, хотя он прекрасно знал, что в таком состоянии рептилия не может причинить ему никакого вреда, все же стал искать способ спуститься вниз, не соскальзывая вдоль ствола. Для начала он развязал удерживавшую его веревку, затем стал задом наперед двигаться по ветви, пока она не согнулась; тогда, надеясь на ее гибкость и используя тяжесть собственного тела, он повис на руках и оказался так близко от земли, что мог беспрепятственно выпустить из рук свою опору. Обстоятельства сложились благоприятно, капитан отпустил ветку и невредимым оказался на земле.

Он поспешил удалиться, но часто оглядывался назад. Капитан шел навстречу солнцу; в лесу не была проложена ни одна тропинка, но, благодаря инстинкту охотника и знаниям моряка, ему достаточно было бросить взгляд на землю и на небо, чтобы тотчас сориентироваться. Он шел вперед без колебаний, словно хорошо знал эти безлюдные места; чем дальше он углублялся в чащу, тем более величественным и диким выглядел лес. Листва на деревьях становилась такой плотной, что лучи солнца уже не могли проникнуть сквозь лес; деревья росли тесно, прямые и устремленные вверх, словно колонны, поддерживающие зеленый купол, который не пропускал света. Ветер проносился над ним, не опускаясь в царство теней: казалось, с самого сотворения мира эта часть леса дремала, погрузившись в вечные сумерки.

В тусклом полусвете капитан Памфил видел больших птиц, породу которых он не мог определить, и крылатых белок, легко перепрыгивавших и перелетавших с ветки на ветку. В этом своего рода преддверии рая все словно утрачивало свой естественный первоначальный цвет, окрашиваясь в пепельные тона ночных бабочек. Лань, заяц и лиса, вспугнутые шумом шагов нарушившего их покой человека, сохраняя различие очертаний, казались одинаково облаченными в мох, по которому они неслышно бежали.

Время от времени капитан Памфил замирал с остановившимся взглядом: гигантские рыжие грибы, прислонившись друг к другу наподобие щитов, сливались в группы, напоминая окраской и размерами лежащих львов, и он, прекрасно зная, что царь зверей не обитает в этой части своей империи, вздрагивал при виде их.

Большие ползучие растения-паразиты, которым словно не хватало воздуха, обвивались вокруг деревьев, росли вместе с ними, цепляясь за ветки, гирляндами протягиваясь с одного на другое, пока не достигали свода. Там, извиваясь, словно змеи, они раскрывали навстречу солнцу свои благоухающие пунцовые чашечки, а те, что расцвели на полдороге, бледные, болезненные, лишенные аромата, будто завидовали счастью подруг, гревшихся в сиянии дня и улыбке Господа.

К двум часам у капитана Памфила засосало под ложечкой и он вспомнил, что накануне не поужинал, а час завтрака давно прошел. Он огляделся кругом: птицы по-прежнему порхали среди деревьев, крылатые белки не переставали прыгать с ветки на ветку, как будто проделали весь путь вместе с ним; но у него не было ни ружья, ни сарбакана, чтобы охотиться на них. Он попробовал бросить в них несколько камней, но вскоре понял, что от этих упражнений его аппетит разыграется, но они не помогут ему утолить голод. Поэтому он решил найти какую-нибудь растительную пищу. На этот раз ему повезло больше: после недолгих, но тщательных поисков, затрудняемых полумраком, он нашел два или три корня вроде чуфы и несколько растений из тех, что в просторечии называются карибской капустой.

Этого было довольно, чтобы заморить червячка; но капитан Памфил, человек предусмотрительный, подумал о том, что, едва утолив голод, он почувствует жажду; поэтому он решил отправиться на поиски ручейка, как перед тем разыскивал коренья. К несчастью, найти его было труднее.

Он внимательно прислушался, но до него не донеслось никакого журчания; он втянул воздух, стараясь уловить хотя бы слабые испарения, но под этим гигантским куполом не было ни малейшего дуновения, воздух был тяжелым и густым: животные и принужденные стелиться по земле растения дышали им с трудом — казалось, в нем трудно было выжить.

Однако капитан Памфил нашел выход: он подобрал острый камень и, вместо того чтобы продолжать бесполезные поиски, стал переходить от дерева к дереву, пристально изучая каждый ствол; наконец он как будто нашел то, что искал, — великолепный клен, молодой, гладкий и крепкий. Обхватив ствол левой рукой, правой он пробил кору острым камнем. Тотчас из раны брызнуло несколько капель драгоценной крови растения, из которой канадцы делают сахар лучше тростникового. Удовлетворенный результатом опыта, капитан спокойно уселся у подножия своей жертвы и начал завтракать. Покончив с этим, он припал пересохшим ртом к ране, откуда, словно из родника, бил сок, и снова отправился в дорогу — свежий, бодрый и крепкий как никогда.