Не плачь по мне, Аргентина - Виктор Бурцев

– Видите ли… – Лоос осмотрелся. – Этот еврейский алфавит… Я не сильно удивлюсь, если скоро мы увидим кого-то из этих ребят. Вы не разбираетесь в каббалистике?

– Бог миловал…

– В общем, лучше будет, если мы станем называть их как-нибудь иначе. Выкормыши, парни в очках… Но не по именам. В каббале имя значит слишком много. Тем более если его произносят.

– Зеботтендорф еще и каббалист?

– Если бы мне сказали, что наш дорогой доктор – сам Сатана, я бы не сильно удивился… Но мы говорили о другом.

Генрих поежился. Посреди жаркого дня вдруг стало холодно.

– Я спрашивал, не думаете ли вы, что наши… э-э… парни и есть древние боги?

– Нет. Они – это тени. Отголоски. Сны. Как призраки. Вы ведь видели пирамиду? Как мне кажется, она посвящена именно им, этим… И я совсем не уверен, что когти на следах жреца – это бутафория.

– Лоос, вы меня пугаете. Мне казалось, что вы человек более здравомыслящий.

– Бросьте, Генрих. Мы столкнулись с чем-то совершенно неизвестным. Новым. Или слишком старым. Все равно как если бы наш дорогой Зиверс откопал бы то самое Копье… Ну, вы помните эту историю.

– Да уж…

– Так вот, я совсем не уверен, что та штука, которая висела в кабинете у фюрера, подделка. Копье не панацея. Просто его надо уметь… кидать! Так все-таки, что вы думаете о пророчестве? Спектакль или?..

– Вам виднее. Я привык оперировать донесениями, фактами. Если у меня будет достаточно данных о том, что предсказание – это достоверный прогноз, я в него поверю. Пока фактов маловато. И имеются существенные пробелы…

– Какие, например?

– В тексте говорится об условиях. Они должны быть ясны, иначе риск слишком велик.

– Ну, с этим все в порядке. Если полагаться на нашего доктора, то есть… – Фон Лоос сощурился и замолчал, глядя куда-то вниз.

Генрих проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Только тени от деревьев в саду стали гуще… Или…

Холодок пробежался у Генриха между лопаток. Под пальмой стоял человек.

– Я же говорил, – пробормотал фон Лоос. – Имя…

– Вы очень кстати, – негромко обратился Генрих к Алефу, почему-то зная, что тот его отлично слышит. – У нас есть к вам дело.

Алеф молчал. Только темные провалы глаз смотрели на балкон.

– Я чего-то не знаю? – спросил фон Лоос.

– Может быть. – Генрих пожал плечами. – Если информация о том, что в нашем тазу полощет руки один русский разведчик, для вас новость, то, пожалуй, вы кое-чего не знаете…

– Ого, Генрих. – Фон Лоос обернулся к нему. – Вы производите впечатление.

36

Из окна «гостевой» комнаты, в которой находился Антон, отлично просматривалась вся улица, принадлежавшая Гонсалесам. Из-за толстой решетки было хорошо видно, как меняются часовые на крышах и у пулеметных гнезд. Мартин забаррикадировался неплохо. Безболезненно взять его, наверное, можно было только с воздуха или при помощи артиллерии и танков.

Впрочем, опыт Чили и бедолаги Альенде Гонсалес наверняка учел. И против бронированных коробочек, вероятнее всего, что-нибудь да имелось.

В своей комнатке Антон находился уже два дня. Обращались с ним вежливо, кормили щедро. Апартаменты состояли из спальни и туалета, расположенного в маленьком, явно пристроенном недавно закутке. Помещение было задумано как тюрьма. И скорее всего частенько использовалось по назначению. Огорчало Антона только одно: отсутствие ванны и даже простенькой раковины. Их заменял эмалированный таз и большой кувшин с водой. В комнате, находившейся под самой крышей и накалявшейся в полдень, это было существенным недостатком. Почему неведомые строители, пристраивавшие туалет, не додумались поставить туда же и раковину с краном, оставалось загадкой.

Мартин не показывался. Никакими допросами и разговорами Антона не доставали. Иногда ему начинало казаться, что про него просто забыли. Однако стража, двадцать четыре часа находившаяся за дверями, эту иллюзию разрушала.

В основном Ракушкин валялся на узкой кушетке и думал.

Гостеприимный плен его ничуть не смущал. Во-первых, он уже успел выкрутить большую часть шурупов, которыми опрометчиво была приделана к окну решетка. Это был прямой выход на крышу, а там уж он разберется. Во-вторых, вероятность подобного исхода была просчитана заранее. Яковлев предупрежден, да и сам отправил коллегу в «свободный поиск». Спохватятся только через неделю, не раньше. А искать начнут с заранее обговоренных «почтовых» мест, где Юрия Алексеевича лежит-дожидается полный, насколько это возможно, отчет о действиях Антона и его планах.

Учитывая это все, можно было с чистой совестью побездельничать, валяясь в кровати. К тому же когда еще выпадет возможность спокойно поразмыслить?

И ведь было о чем. Ситуация в Буэнос-Айресе складывалась какая-то исключительно нелепая.

С одной стороны находились власти. Мадам президент, Изабелла Перон, крикливый парламент, ворюги-министры, продавшаяся на корню полиция и зажравшаяся тайная полиция, позволявшая всем, в том числе и самой себе, все, а также заслужившая славу палача-самодура: «захочу – казню, захочу – так оставлю». Президент не обладала должной властью и сообразительностью, чтобы придавить парламент, разогнать к черту толстопузых министров и публично высечь полицию, чтобы злее была. Изабелла была одна-одинешенька и ни черта не разбиралась в лабиринте коридоров власти. Несчастная, по сути, женщина. Парламентеры, без жесткой руки сверху, тут же превратились в пресловутых лебедя, рака и щуку. Каждый норовил урвать кусочек власти побольше, побогаче да пожирнее. Словно стая бешеных собак, они рвали тело Аргентины, дурея от запаха крови. Власть пошатывалась на глиняных ногах, и опереться было не на что.

Особняком стояли военные.

Общеизвестная нелюбовь мадам Перон к армии сыграла с ней злую шутку. Именно в рядах военных она могла бы найти поддержку и свежие силы, чтобы раскидать министерскую мафию, задавить собачащийся парламент и остановить медленное сползание в пропасть. Но… Генералы, отставленные от власти, от финансирования, от своей столицы, наконец, только скрежетали зубами. Солдаты в рваной форме, черт знает сколько не обновлявшееся вооружение… все это не способствовало повышению патриотического духа.

С другой стороны расположились марксисты. У них все было еще более запутанно, нежели во властных коридорах.

Прежде всего марксисты не имели четко выраженного командного центра и представляли собой кучу различных группировок и партий. Часто это были просто ребята, умеющие держать в руках оружие и желающие «жить лучше». К таким относился Гонсалес – человек активный, деятельный, серьезный. Но назвать его революционером не поворачивался язык. Были еще группки, большие и не очень, которые преследовали интересы мелких князьков и даже племен. Этих в расчет никто не брал, учитывая только как пушечное мясо на случай беспорядков. Но имелись и действительно политизированные организации со своей идеологией, порядком и планом на будущее. К таким относилась небольшая группа Курта Вольке, к таким относились «старики» вроде Рауля Ловеги, люди, сами по себе имеющие вес в революционном движении, и был еще товарищ Кристо – человек, командовавший самой крупной и наиболее хорошо оснащенной группой Марксистский актив. По слухам, Кристобаль был человеком честолюбивым, смелым, злым на власть. Выходец с Кубы. Человек, который когда-то шел вместе с самими Че и Фиделем. Опыт, полученный за годы кубинского сопротивления, дал ему достаточно знаний и умений, чтобы сколотить солидную организацию. Кристобаль Бруно был той целью, к которой и подбирался Антон. После Вольке, после Гонсалеса ему уже не хотелось шерстить весь список, выданный Раулем. Интуиция подсказывала, что разгадка кроется именно там, в Марксистском активе.

Но если бы ситуация в Аргентине была так проста, чтобы укладываться в схему «революционеры против власти», все было бы хорошо. Более того, вряд ли советское посольство вмешивалось бы в процесс. Но в игре было, как всегда, более двух сторон. Существовал кто-то, имевший непосредственный интерес к делу. Педалировавший ситуацию, подталкивавший страну к пропасти. Но кто? Тут были различные варианты.

Снова военные? Генералитету было бы крайне выгодно расшатать обстановку, чтобы прийти к власти избавителями от хаоса. Однако после взрыва около казарм национальной гвардии, после расстрела армейской колонны, после многочисленных нападений на солдат в эту версию верилось слабо. Конечно, определенная группа военных могла пойти на определенные жертвы, но…

Однако более вероятной была версия о том, что третья сила была рукой из-за пределов страны. Могучий сосед из Северного полушария, в прошлом году эвакуировавший последних своих граждан из Сайгона, переживший скандал с Уотергейтом и позор с докладом комиссии Рокфеллера, вполне мог включиться в игру, чтобы сместить фокус общественного внимания, закрепиться в Латинской Америке и оказаться на коне. Устроить беспорядки, посадить марионеточное правительство, которое первым делом попросит покровительства и военной помощи для усмирения взбунтовавшихся коммунистов. А под лозунгом «нам не нужна вторая Куба» можно сделать много. Тем более что вторая Куба действительно не нужна правительству Соединенных Штатов. Время подлета ракет из какой-нибудь Сальты, конечно, не сравнится со временем подлета из Гаваны, но тоже неплохо. Очень даже неплохо. Так что ЦРУ сам бог велел приглядывать за местным населением и готовить план на всякий случай. А еще лучше претворять его в жизнь.