О военном искусстве - Никколо Макиавелли

Другая возможность - это попасть в засаду, в которую враг заманивает тебя хитростью. Чтобы избежать ее, надо всегда быть настороже и не верить никаким неправдоподобным вещам. Например, если враг легко позволяет тебе захватить какую-нибудь добычу, знай, что ты можешь попасться на крючок и что здесь скрывается обман. Если многочисленный неприятель убегает от нескольких твоих солдат или, наоборот, кучка врагов бросается на большой отряд твоих войск, если противник неожиданно и безрассудно обращается в бегство - бойся обмана и никогда не думай, что враг не знает, что делает. Избежать хотя бы отчасти этих ловушек и вообще меньше рисковать можно только одним путем - чем слабее и неосторожнее противник, тем ты должен быть осмотрительнее сам.[131] При этом действуй двояко: бойся неприятеля мысленно и принимай все необходимые меры, но на словах и внешне относись к нему пренебрежительно, ибо ты этим ободряешь солдат и усиливаешь в них надежду на победу. Первое же правило научает тебя осторожности и уменьшает риск попасться в расставленные сети. Знай, что движение по вражеской земле таит в себе большие опасности, чем битва.

Поэтому командующий войском обязан быть осторожным вдвойне; прежде всего, у него должны быть точное описание и карта местности, по которой приходится проходить, дабы он знал в ней все: число поселений, расстояние, дороги, горы, реки, болота и свойства их.[132]

Для лучшей осведомленности при полководце должны быть местные люди, знатоки края, которых он будет усердно расспрашивать и затем сличать их показания, отмечая все, что в них совпадает. Он должен высылать вперед конные отряды с толковыми начальниками, которым поручается не столько обнаруживать неприятеля, сколько изучать страну, дабы командующий мог убедиться, согласуются ли их сведения с. картами и с известиями, полученными из других источников. Кроме того, впереди должны идти под конвоем проводники, знающие, что их ожидает либо награда, либо жестокое наказание за измену.

Само войско не должно знать, в какое дело его ведут; и это самое важное, ибо самое главное на войне - это умение скрывать свои намерения. Дабы солдаты не растерялись от внезапного нападения, надо предупреждать их, что возможен бой и они должны быть наготове; ведь все ожидаемое этим самым уже не так страшно. Многие полководцы, во избежание замешательства в походе, помещали обоз и нестроевых отдельными частями при знаменах каждого батальона и приказывали им следовать за ними, дабы войскам легче было остановиться на отдых или отступить. Такие распоряжения полезны, и я их вполне одобряю.

Точно так же необходимо принять в походе все меры, чтобы одна войсковая часть не отрывалась от другой и чтобы солдаты шли ровно, так как, если один идет быстро, а другой медленно, колонна разъезжается и начинается беспорядок. Поэтому на флангах должны быть начальники, наблюдающие за равномерностью движения, удерживая слишком рьяных и подгоняя отсталых; вообще шаг лучше всего устанавливается музыкой.

Необходимо также расширять дороги, чтобы по ним можно было проходить, по крайней мере, фронтом одного батальона. Следует изучить привычки и свойства врага, то есть знать, предпочитает ли он нападать утром, в полдень или вечером и силен ли он пехотой или конницей. Сообразно с этими сведениями делаются распоряжения и принимаются нужные меры.[133]

Однако, приведем какой-нибудь пример. Случается, что ты отступаешь под напором сильнейшего врага, с которым ты по этой причине стараешься избежать боя; отходя, ты оказался у берега реки, переправа через которую тебя задержит и позволит противнику догнать твои войска и напасть на них. Некоторые полководцы, очутившиеся в такой опасности, приказывали окопать войско рвом, набить его паклей и зажечь, переправа совершалась беспрепятственно, так как огонь останавливал неприятеля.[134]

ЗАНОБИ: Мне не верится, чтобы подобный пожар мог остановить противника; я слышал когда-то, что карфагенский полководец Ганнон, окруженный врагами, приказал развести огни именно с той стороны, где он решил прорваться. Неприятель считал ненужным подстерегать его в этих местах, и Ганнон провел свои войска через пламя, приказав солдатам закрыть себе лица щитами, чтобы не обжечься и не задохнуться.[135]

ФАБРИЦИО: Вы правы, но обратите внимание на разницу между тем, что я сказал, и тем, что сделал Ганнон. Я говорил, что полководцы окапывали войско рвом, набитым горящей паклей, так что преследователям надо было преодолеть и пламя и ров. Ганнон же не выкапывал никакого рва, но просто велел развести огонь, а так как он хотел пройти, то огонь был, вероятно, не очень сильный, иначе он помешал бы ему даже и без рва. Разве вы не помните, что спартанский царь Набис, осажденный римскими войсками, велел поджечь часть города, чтобы остановить римлян, уже ворвавшихся в ограду? Пожар не только заградил им дорогу, но заставил их уйти.[136]

Вернемся, однако, к предмету разговора. Римский консул Квинт Лутаций Каттул, преследуемый кимврами, подошел к какой-то реке и, желая выиграть время для переправы, притворился, что хочет дать врагу бой. Он сделал вид, будто располагается лагерем, велел выкопать рвы, разбить несколько палаток и послал небольшие отряды конницы за фуражом в окрестные поля. Кимвры, решив, что он остановился, тоже расположились на отдых и разделили свое войско на несколько частей, чтобы легче добыть продовольствие. Заметив это, Лутаций сейчас же перешел реку на глазах неприятеля, совершенно бессильного ему помешать.[137] Чтобы перейти реку, на которой не было мостов, некоторые полководцы отводили ее течение и выкапывали ей в тылу у себя новое русло; река мелела, и солдаты легко переходили ее вброд.[138]

Если хотят переправить пехоту вброд через очень быструю реку, то тяжелая конница частью въезжает в воду несколько выше места переправы, чтобы ослабить стремительность течения, а частью становится ниже для спасения солдат, унесенных водой. Если река непереходима вброд, то переправа происходит по мостам, на лодках или бурдюках; эти перевозочные средства всегда должны иметься в необходимом количестве.[139]

Случается, что при переправе через реку на другом берегу появляется неприятель и преграждает тебе дорогу. Лучше всего поступить тогда по примеру Цезаря, когда он в Галлии оказался с войском у берегов какой-то реки, на другом берегу которой находился галльский вождь Верцингеторикс со своими отрядами. Цезарь несколько дней подряд двигался вдоль берега - и то же самое делал неприятель. Наконец он остановился в густом лесу, где можно было легко спрятать войско, отделив от каждого легиона три когорты, приказав им оставаться на месте и сейчас же после его ухода переоросить через реку мост и укрепить его; сам же с остальной частью войска пошел дальше. Верцингеторикс опять двинулся за ним, так как видел перед собою то же число легионов и не думал, что какая-нибудь часть их осталась позади. Цезарь же, рассчитав время, когда мост должен был быть готов, повернул обратно и, найдя все в порядке, переправился через реку без всякого затруднения.[140]

ЗАНОБИ: Знаете ли вы какой-нибудь способ находить брод?

ФАБРИЦИО: Да. Стоячие воды реки всегда отделены от текущих особой полосой; в этом месте река обычно мелка и можно перейти ее вброд, так как здесь наносится. песок, увлеченный течением со дна. Этот способ определять брод множество раз проверялся на опыте и безусловно точен.

ЗАНОБИ: Как поступите вы, если дно окажется вязким и лошадей начнет затягивать?

ФАБРИЦИО: В этих случаях в воду бросают фашины и переправляются по ним. Однако, не будем отклоняться от главного. Бывает иногда, что полководец зайдет со своим войском в ущелье между двумя высокими горами, из которого есть только два выхода и оба заняты неприятелем. Тогда остается лишь пуститься на хитрость, уже испытанную в таких обстоятельствах: надо перекопать ущелье сзади глубоким, трудно доступным рвом и внушить неприятелю, что вы постараетесь задержать его на этом участке и, обеспечив свой тыл, будете всеми силами прорываться через свободный проход.[141]

Неприятель, поддавшийся на эту уловку, укрепляется со стороны свободного выхода из ущелья и перестает обращать внимание на часть ущелья, закрытую рвом. Тогда вы перебрасываете через ров деревянный мост, заготовленный уже раньше, и, беспрепятственно пройдя по нему, ускользаете от противника. Римского консула Луция Минуция, воевавшего в Лигурии, враги загнали в ущелье, отрезав ему все выходы. Решив все же прорваться, консул выслал в направлении, занятом неприятелем, несколько бывших у него в войске нумидийских всадников, плохо вооруженных, ехавших на маленьких, тощих лошадках. Враги заметили их и сначала приготовились к защите прохода, но, увидев, что эти люди едут в беспорядке на лошадях, которые, по их понятиям, никуда не годятся, успокоились и перестали за ними следить. Нумидиицы сейчас же воспользовались этой оплошностью, дали шпоры лошадям, ударили на врага и пробились с такой быстротой, что неприятель ничего с ними сделать не мог; вырвавшись на волю, они грабили и опустошали местность и этим заставили противника отойти, выпустив войска Луция из ловушки.[142]