Червь - myriad

— От нашей резиденции. — сказал мне он. — И я имею в виду под нашей и твою тоже. Ты можешь приходить в любое время, даже если там никого нет. Можешь расслабиться, посмотреть телевизор, поесть, развести грязь на полу, накричать на других за то, что они оставляют грязные следы, в общем, чувствуй себя как дома.

— Спасибо. — сказала я, удивляясь тому, что действительно благодарна.

— Ты собираешься приехать после школы, или тебя снова здесь встретить, завтра утром?

Я на секунду задумалась. Вчера вечером, незадолго до того, как я ушла, Брайан и я поговорили о нашей подготовке. Когда я упомянула о пробежках, он предложил встречаться со мной регулярно. Необходимо держать меня в курсе текущих событий, поскольку я жила не в убежище, как Лиза, Алек и Рейчел. Это было важно, и я согласилась. Брайан понравился мне больше, чем кто-либо другой из их группы. Он был проще в общении. Не могу сказать, что мне не понравилась Лиза, просто рядом с ней я всегда чувствовала занесенный над моей головой дамоклов меч.

— Я приду позже. — вслух решила я, зная, что могу пойти на попятную в любой момент. Прежде чем мы смогли продолжить разговор, я помахала ему рукой, и побежала домой, сжимая в ладони ключ от их штаба.

Пока я возвращалась домой и готовилась к школе, во мне постепенно просыпался страх, его растущий вес сдавливал мою грудь. Я старалась не думать о словах Эммы, о том, как из-за них я сбежала из школы в слезах. Я провела час или два, ворочаясь в постели, события дня прокручивались в голове, а боль в запястье будила меня, когда я начинала дремать. Если не считать этого, мне вполне удавалось не думать о том, что меня беспокоило. Сейчас же, когда перспектива возвращения стала неотвратимой, было невозможно удержаться от тягостных мыслей. Я думала об этом всё время, пока возвращалась домой, собиралась в школу и садилась на автобус.

Я не могла не думать о предстоящем дне. После обеда мне придется как-то решить вопрос с двумя пропущенными днями. Это было важно, тем более, что я пропустила срок сдачи моего арт-проекта. Я осознала, что он был в моём рюкзаке, который я видела в последний раз лежащим на полу под ногами ухмыляющейся Софии.

Проблема была и с посещением занятий мистера Гледли. Как правило, хватало и того, что этот курс посещала Мэдисон, а ещё я вынуждена была объединяться в группу с неудачниками вроде Спарки и Грега. Я должна буду сидеть там и слушать мистера Гледли, который нагло отвернулся когда надо мной издевались... как это дерьмово.

Это был не первый раз, когда мне приходилось психологически настраивать себя, чтобы идти в школу. Решить для себя, что нужно пойти и остаться на занятиях. Хуже всего было в первый год старшей школы, когда раны от предательства Эммы ещё не зажили, и у меня ещё не было достаточно опыта, чтобы предвидеть всё разнообразие гадостей, которые они могут придумать. Если вспомнить, тогда действительно было страшно, потому что я ещё не знала, чего ждать, не знала, где и когда они могут ударить. А ещё было невероятно трудно вернуться в школу в январе. Я провела неделю в больнице под наблюдением психиатра, и я знала, что все в школе слышали об этом.

Я смотрела в окно автобуса, наблюдая за людьми и автомобилями. В такие дни, после того, как меня публично унизили, и довели до такого состояния, что я готова была сбежать, я заключала сделку сама с собой и пыталась не обращать внимания на школьный день. Я говорила себе, что иду ради занятий в компьютерном классе у миссис Нотт. Никто из тройки туда не ходил, занятия обычно проходили нормально, я могла не спешить и просматривать веб-страницы. После этого мне всего лишь нужно будет убедить себя пройти по коридору до класса мистера Гледли.

Если я просто сделаю это, обещала я себе, я себя чем-нибудь побалую. Почитаю в перерыве на обед одну из припасённых книг, или куплю себе что-нибудь особо вкусное в магазине после учёбы. Для послеобеденных занятий я придумаю что-нибудь ещё, чего буду ждать с нетерпением, например, новый выпуск любимой телепередачи, или работа над моим костюмом. Или я могла бы представить, как буду гулять вместе с Лизой, Алеком и Брайаном. Если исключить инцидент с Сукой, когда меня едва не загрызли её собаки, вчера был хороший вечер. Впятером, развалившись на двух диванах, мы ели тайскую еду, смотрели боевик на огромном экране, с объемным звуком. Я не забывала, кем они были, но я решила, что не должна чувствовать себя виноватой за то, что провожу время с ними, пока они ведут себя как обычная группа подростков. Кроме того, они могли расслабиться и, возможно, поделиться своими секретами. Это ведь уважительная причина, не так ли?

Когда я вышла из автобуса, с парой старых тетрадей в руке, я продолжала думать об этом. Я могу расслабиться на уроке миссис Нотт, а потом мне всего лишь нужно будет отсидеть три занятия по 90 минут. Может быть, пришло мне в голову, я смогу найти преподавателя курса по искусствам на обеденном перерыве и поговорить с ним. Это позволило бы мне не пересекаться с тройкой и, возможно, я смогу договориться начать другой проект, или, хотя бы не получить плохую оценку. Мои оценки были достаточно высокими, вероятно, я смогла бы набрать проходной балл даже имея ноль по одному из среднесрочных проектов, но всё же лучше до такого не доводить. Я хотела большего, чем просто получить проходной балл, особенно на фоне того, с каким дерьмом мне приходилось мириться.

Миссис Нотт пришла в класс почти одновременно со мной и открыла дверь, чтобы позволить нам войти. Я была одной из последних прибывших учеников, и стояла в хвосте группы. Ожидая, когда все пройдут, я увидела, как София разговаривает с тремя девочками из компьютерного класса. Она выглядела так, будто только пришла с пробежки. София была темнокожей, её черные волосы длиной до пояса сейчас были собраны в хвост. Я не могла не возмутиться тем, что несмотря на то, что сейчас она была потной, пыльной, да и вообще известной сучкой, почти любой парень в школе все равно предпочёл бы её мне.

Она что-то сказала, и все девчонки засмеялись. Хотя, если рассуждать логически, вряд ли я могу быть в списке пяти их лучших тем для разговора, и они, вероятно, говорили не обо мне. Всё равно я почувствовала, как сжимается сердце. Чтобы они меня не заметили, я перешла к ожидающим своей очереди ученикам. Это не сработало. Группа учеников вошла в класс, и я увидела, что София смотрит прямо на меня. Она преувеличенно надула губы и провела одним пальцем от края глаза по щеке, изображая слезу. Одна из девочек заметила это и, усмехнувшись, наклонилась к Софии, что-то зашептав на ухо. Они обе рассмеялись. Мои щеки покраснели от унижения. София победно ухмыльнулась мне и повернулась, чтобы удалиться ленивой походкой, остальные девушки зашли в кабинет.

Ругая себя, я повернулась и пошла назад по коридору к выходу из школы. Я знала, что завтра будет намного сложнее вернуться. Весь прошлый год, и три четверти этого учебного года я мирилась с этим дерьмом. Долгое время я шла против течения, и пусть я знала о последствиях, с которыми столкнусь, прогуливая школу, но было так легко прекратить бороться, и просто отступить.

Засунув руки в карманы, и ощущая неоднозначное чувство облегчения, я села в автобус, следующий по маршруту в доки.

3.02

Автобусный маршрут заканчивался у старого парома. Это было приятным сюрпризом, так как лофт, который Лиза, Алек и Сука называли домом, был отсюда всего в пятнадцати минутах ходьбы. Это очень удобно — возможно, я проведу там немало времени, прежде чем соберу достаточно информации. Или достаточно вотрусь к ним в доверие, чтобы сдать их властям.

Стояла прекрасная, пусть и слегка ветреная погода. Воздух был сухим и прохладным, яркое и безоблачное небо отражалось в океанской воде, и песок пляжей искрился под лучами солнца. Туристы уже толпились около ограждений или перемещались на пляж, прижимая углы пляжных покрывал корзинами для пикников и пакетами. Для купания было слишком холодно, но вид был великолепен. Я наслаждалась им несколько секунд, прежде чем углубиться в толпу. Я шла, засунув руки в карманы, как для защиты их содержимого, так и для сохранения тепла.

Когда живёшь в Броктон Бей, учишься таким вещам. Как защитить себя, чего опасаться. Я знала, что вьетнамские подростки, облокотившиеся на ограждение, были частью АПП, несмотря на то, что они не были одеты в цвета их банды, потому что все азиатские подростки, кто мог вести себя так развязно, уже вступили в банду Луна. Я знала, что татуировка "Выкорчевать, Вырезать, Выжечь" на руке парня, загружавшего ящики в машину флориста, обозначала принадлежность к белым расистам из Империи 88.

Мужчина в униформе, разговаривавший с владельцем магазина, не был полицейским или охранником. Он был одним из вышибал, которых нанимали торговцы набережной, чтобы избежать проблем с нежелательными элементами. Потому на набережной и не было нищих, наркоманов или людей в цветах банд. Если твоё присутствие мешает туристам или беспокоит их, вышибалы вмешаются и прогонят тебя. Если кто-то украдёт что-то на набережной, он рискует, что вышибала или двое затащат его за какой-нибудь магазин и преподадут урок. Что-то более серьёзное, чем кража... ну, в штаб-квартире Протектората всегда был кто-то на дежурстве. Любой владелец или работник магазина мог за минуту позвать кого-то вроде Мисс Ополчение, Оружейника или Триумфа. Место отдыха туристов, которым стала набережная, было на очень хорошем счету у правительства и спонсируемых им кейпов.