Плиомикон, том I - Антон Пешкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Процессия мрачных, все как один одетых в черное, пришла внезапно, и Пегаллос вынужден был их принять. Аэроманты были одеты в одинаковые костюмы наподобие монашеских ряс, с одним лишь отличием, что вместо подола костюм заканчивался мешковатыми черными брюками-зуавами. Головы их были скрыты одинаковыми черными платками, плотно прилегающими к голове, а лица скрыты мрачными резиновыми масками противогазов, гофрированные трубки которых уходили куда-то под плотную черную ткань одеяния. Невозможно было даже отличить мужчину от женщины — все они были одинаковыми, и выделялась среди них лишь одна, та, что носила на голове помимо платка странный высокий головной убор, явно религиозного значения, и, как вся остальная одежда, черный, как самые глубокие подземелья Плиоса.
— Уважаемая иерея Охимна! — Пегаллос, недовольный приходом аэромантов, тем не менее строил из себя гостеприимного хозяина.
На него всем, кто пришел в его дом, было совершенно наплевать. Черные фигуры в противогазах, вытащив из-под одеяний длинные, изогнутые кинжалы, быстро рассредоточивались по дому, оттесняли хозяина к дальней стене, обеспечивая безопасность своей госпожи. Иерея, безмолвно глядя на Пегаллоса морщинистыми светлыми глазами через мутные окуляры противогаза, уверенно прошла вперед и заняла удобное, дорогое кресло. Пегаллосу же оставалось стоять перед ней, словно нашкодившему мальчишке.
— Ч-чем… — сглотнул он, чувствуя, как по лбу стекает капля пота. — Чем обязан вашему визиту?
Но черная фигура молчала, как и молчали остальные, что пришли вместе с ней. За все время, что они находились здесь, в этом цехе, никто из аэромантов не проронил ни слова. Там, снаружи, народ расступался перед ними, люди прятались по домам, жались к стенам в страхе перед этими существами. Каждый знал — эти мрачные монахи могут не только лишить весь твой цех кислорода, но и много чего еще. Чего стоят только их легендарные пневматические ружья, стреляющие металлическими шариками, что разрываются внутри плоти своей жертвы.
В комнату, где Елена одевала Техея, постучали. Елена, вздрогнув, зыркнула на дверь, нахмурилась. Никто не должен был отвлекать ее от процесса, ведь ей было приказано самой привести юношу к господину, а значит, что-то было не так. Ее тонкая, тут и там покрытая пластырями рука потянулась к длинным ножницам, лежащим в шкафчике, а маленькие, чуткие ушки прислушивались к каждому шороху за дверью. К несчастью девушки, аэроманты вообще почти не разговаривали вслух — двое, что стояли за дверью, быстрыми, резкими жестами что-то обсуждали. Разговор был коротким, содержательным, и, кивнув друг другу, аэроманты ударили ногами в дверь, сшибая ее с петель и придавливая ей девушку в одеянии служанки.
Техей, все еще вялый от наркотика, с ужасом в глазах наблюдал за тем, как ворвавшиеся осматривают комнату. Они почти сразу заметили ножницы, что служанка сжимала в руках, и один из аэромантов, получив согласие второго, быстрым движением полоснул кинжалом по горлу придавленной дверью девушки. Она широко раскрыла глаза, пыталась защищаться, хваталась за разрезанное, брызжущее фонтанирующей алой кровью горло, но все было тщетно — всего через несколько секунд остатки жизни покинули ее тело и она испустила последний вздох с агонией на милом, аккуратном личике.
Двое подхватили Техея под руки и потащили прочь из комнаты. На нем сейчас была лишь короткая, едва доходящая до бедер туника, и ему бы было стыдно, если бы не наркотик. Сознание все еще плыло, а шок от увиденного затмевал все остальное, что ощущал юноша. Страх, завладевший его сознанием еще в момент пробуждения, все больше и больше рос внутри него, заполняя его душу липкой, черной субстанцией.
Двое аэромантов стащили Техея по лестнице на первый этаж. Иерея Охимна, матриарх аэромантов, кивнула им.
— Он станет платой за этот цикл, — тихо, безэмоционально сказала женщина Пегаллосу.
— Н-но позвольте! — начал было он, сделал робкий шаг, но один из аэромантов приставил к его горлу кинжал. — Нельзя ли как-то иначе? Он ведь…
— Считай сделку заключенной, — было последним, что сказало жуткое существо, сидящее в кресле.
Техею тут же связали руки и ноги грубой веревкой, на полу расстелили большое полотно черной ткани. Уложив связанного мальчика на ткань, аэроманты принялись плотно его в нее закутывать, начиная с ног и заканчивая лицом. Последним штрихом стала плотная, черная повязка, закрывшая последнее, что еще не было прикрыто тканью — красноватые глаза альбиноса.
Подняв его, связанного и полностью спрятанного от взглядов посторонних, аэроманты покинули дом Пегаллоса так же быстро, как пришли в него. Меньше минуты понадобилось на то, чтобы черные фигуры, быстро шагая по протоптанной бетонной улице, скрылись за спинами многочисленных зевак, будто бы их никогда и не было. Лишь крик одной из служанок Пегаллоса, обнаружившей бездыханное тело Елены, напомнил толстяку о том, кто именно только что побывал у него дома. Закрыв глаза и стиснув от злобы зубы, он сделал глубокий вдох и прошел в свою спальню, приготовленную для плотских утех с пойманным мальчиком. Большую, застеленную белоснежными простынями кровать усыпали лепестки роз, в воздухе витал приятный аромат благовоний, курившихся в дальнем углу. Но все это было неважно — толстыми руками Пегаллос нашарил небольшую трещину в стене, завешанную тяжелым гобеленом. Там отходил небольшой кирпич, единственный настоящий во всех стенах дома, а за ним — крошечный тайник, из которого Пегаллос вытащил украденный у Техея атлас, облегченно выдохнув.
— Гафон! — завопил Пегаллос во всю глотку. — Гафо-о-он!
В дверях вскоре показался рослый, бородатый мужчина, закованный в тяжелые доспехи. Лысый череп украшало изображение колючей проволоки, которая складывалась в классический эллинистический геометрический узор.