Следы во времени - Елена Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ира печально вздохнула и сказала:
– Я хочу сбежать из дома.
– Куда?
– Очень далеко.
– А у меня есть волшебное стеклышко, – весело сказала Лида и достала из кармана куртки зеленый осколок бутылки. – Если смотреть через него, то все будет зеленое.
Ира взяла стеклышко и посмотрела через него.
– Ух ты! – сказала она, – а знаешь, что можно сделать?
– Что? – спросила Лида.
– Секрет!
– Как это?
– Пойдем за дом, – сказала Ира.
Проходя мимо помойки, Ира набрала в ведерко несколько осколков бутылок, камушки, фантики от конфет и два больших осколка оконного стекла.
С этим богатством девочки подошли к дереву. Ира выкопала совочком глубокую ямку, положила на дно осколок оконного стекла, а на него уложила фантики, камушки и цветные стеклышки. Вторым осколком от оконного стекла Ира сделала второй ярус этого тайника и все сооружение присыпала землей.
– Теперь это наш с тобой секрет, – таинственно сказала Ира, – только мы с тобой можем найти его и откопать. Правда, мы с тобой дружим?
– Правда, – ответила Лида, – а хочешь, я расскажу тебе свой секрет?
– Да.
Ира широко раскрытыми глазами смотрела на Лиду и приготовилась не пропустить ни одного ее слова.
– Я не отсюда, – сказала Лида.
– Как это? – спросила Ира.
– Это не мой дом.
– А где твой дом?
– Не знаю.
– А какой твой дом?
– Я не помню, – ответила Лида честно, – там все дружат.
– А ты возьмешь меня в свой дом? – спросила Ира.
– Да, – ответила Лида, – мы ведь дружим.
Возвращаясь во двор, девочки уступили дорогу мотороллеру. Мотор его грохотал на весь двор и замолк возле парадной Лиды.
Водитель мотороллера снял шлем и направился в подъезд. Лида побежала домой. Дома она сняла туфли, повесила на крючок курточку, вымыла руки и прошла в комнату. За столом сидел водитель мотороллера. Он посмотрел на Лиду и сказал:
– Здравствуй, дочка, я твой папа.
– Ты алкоголик? – спросила Лида.
– Почему ты так думаешь?
– У Иры папа алкоголик, – пояснила Лида.
– Нет, – ответил папа, – я вообще не пью.
Ульяна сидела на диване, Лида села рядом с ней. Все трое молчали.
Лида смотрела на Рудольфа, и ей было очень хорошо оттого, что это ее папа и что он не пьет.
Рудольф сказал:
– Можно я к вам приду жить? Моя тетя замуж выходит…
Ульяна рассмеялась и колко сказала:
– Так ты пришел только потому, что тебе жить негде?
– Я очень виноват… – попытался объясниться Рудольф, – хотел бы исправить, что еще возможно…
Ульяна не позволила договорить:
– Уходи и сюда больше не приходи. У Лиды нет отца! Понял?
Рудольф поднялся и, извиняясь, спросил у Лиды:
– Хочешь, я тебя прокачу на мотороллере?
– Да, – ответила Лида.
Рудольф с Лидой вышли во двор.
Рудольф подошел к мопеду, завел мотор, потом посадил перед собой Лиду и они поехали кругами по двору. Все ребята столпились и с завистью смотрели на Лиду и ее папу.
Когда мотороллер остановился, Лида спросила:
– А можно Ире покататься?
– Конечно, – весело ответил Рудольф.
Ира ехала на мотороллере и громко смеялась. Она кричала на весь двор:
– Мы дружим!
Когда Ира слезла с мопеда, Рудольф уехал. Лида молча смотрела ему вслед.
– Это мой папа, – сказала она Ире.
6
– Ну что это такое!? – крикнула из прихожей Ульяна, – Лида, когда ты перестанешь мусор в карманы пихать?
Ульяна встряхнула курточку Лиды, и из кармана выпало зеленое стеклышко.
Лида не могла пройти мимо битых бутылок. Она подбирала осколки и клала их себе в карман.
Лида любила смотреть через зеленое стекло на дома, на людей, на деревья. Это было весело.
– В музей идем сегодня, а у тебя не пойми что. И хочу тебя предупредить: в музее мы встретимся с дядей, при котором тебе нужно будет вести себя хорошо.
Возле входа в музей к Ульяне подошел молодой веселый парень и, улыбаясь, протянул билеты:
– Такую очередь отстоял! Здравствуй, Лида. Меня зовут дядя Саша. Я люблю твою маму.
– Саша, – покраснела Ульяна, – ну что ты такое говоришь? Она еще ребенок.
В музее было много народа. Лида поднималась по белой лестнице с золотыми поручнями, смотрела на белые колонны и чувствовала себя необыкновенно легко и свободно.
Лида стала весело прыгать на одной ножке по ступенькам, и какая-то тетя сказала:
– Девочка, в музее так себя не ведут!
Лида пошла спокойно, пряча улыбку. Когда Саша, Лида и Ульяна вошли в зал с картинами, с Лидой что-то случилось. Она переходила от одного полотна к другому и по щекам ее текли слезы.
– Лидочка, что с тобой? Что у тебя болит? – забеспокоилась Ульяна.
Лида не отвечала. Она подошла к одной картине и протянула руку, чтобы погладить холст, но подскочила смотрительница и сказала Ульяне:
– Женщина! Вы можете за ребенком следить? Придут с детьми, а как вести себя не знают.
– Лидочка, – шепнула Ульяна, – здесь ничего нельзя трогать.
Ульяне было очень неловко за Лиду и она сказала Саше:
– Она в садике выросла…
Когда они вернулись из музея домой, Лида, сильно нервничая, трясущимися руками взяла краски и лист бумаги. Она хотела рисовать. Почему-то ее раздражало, что краска на кисточке быстро кончается, бумага промокает, тона не слушаются.
Лида скомкала лист, убрала кисточки, краски и стала вытирать стол.
Стол был старый, и Лиде в пальчик впилась заноза.
– Ой, мама, у меня заноза, – взвизгнула Лида и подбежала к маме, которая сидела на диване с Сашей, – вытащи скорее!
– А ты что не знаешь, как нужно просить мать? – спросил дядя Саша, посмотрев на Лиду как на случайно приблудившегося котенка.
В туалет Лида не хотела, но страх, тот самый, который появлялся в садике, появился и сейчас.
– Я, наверное, хочу в туалет, – сказала она.
– Вот видишь, какой у меня ребенок! Сущее наказание! – вздохнула Ульяна, всем своим видом показывая, что ребенок не станет препятствием в отношениях между ней и Сашей.
Лида вернулась из туалета и показала маме руку. Ульяна усадила дочку на диван и ловко, почти без боли выдернула занозу. Палец пришлось смазать йодом и забинтовать.
Лида весело вскочила с дивана и побежала к игрушкам.
– А спасибо нужно сказать? – услышала она слова дяди Саши, – или ты свою маму не любишь?
Девочка молчала.
– Так, спасибо скажешь или нет? – повторил дядя Саша.
– Что же ты, дочка, меня позоришь? – занервничала Ульяна.
– Спасибо, – сказала Лида тоном, отшлифованным в детском саду. Почему-то хотелось плакать.
– Я ведь теперь у вас жить буду. Всегда, – заявил дядя Саша.
Вечером Ульяна спешно уложила Лиду спать, даже не прочитав сказку.
Всю эту ночь Лида не спала. Мучили две правды: во-первых, она потеряла мать, но мешать маме радоваться Лида не имела права. Во-вторых, она, Лида, никогда не сможет рисовать так, как те художники, чьи картины висят в музее.
С этим почему-то Лида смириться не могла.
– Лучше бы вместо меня родился кто-нибудь другой, – вздохнула она.
Утро следующего дня началось с ароматных запахов из кухни. Лида вскочила с постели и выбежала из своей комнаты. В прихожей дорогу ей преградил дядя Саша:
– Сначала умойся, а потом в кухню.
Лида хотела проскочить, но дядя Саша снова встал у нее на пути.
Лида уперлась ему в живот. Дядя Саша с улыбкой не двигался с места. Девочка отчаянно била его кулачками и, поняв, что это не поможет, закричала:
– Мама!
Из кухни вышла Ульяна:
– Злючка какая! Вот ведь родила себе на голову! Быстро мыться и одеваться!
Лида направилась в ванную. Холодная вода освежила и восстановила потерянное равновесие. Через дверь она услышала слова дяди Саши:
– Да она тебя ненавидит. Я знаю такие случаи, когда дети родителей из дома выгоняли.
– Я только теперь поняла, какую эгоистку вырастила, – сказала Ульяна, – надо было избавиться от нее с самого начала, как все советовали.
– Ты меня не любишь, – сказала Лида, выйдя из ванной.
– А за что тебя любить? Ты мне всю жизнь испортила! Ничего, подрастешь, узнаешь. Вспомнишь еще… – бубнила Ульяна.
7
Как и все дети, Лида училась в школе.
Ее первую учительницу звали Екатериной Федоровной. Она невзлюбила Лиду и постоянно демонстрировала девочке свою неприязнь.
Лида боялась ходить в школу. Она настолько боялась школы, что никогда на эту тему не говорила ни с мамой, ни с детьми во дворе, ни с кем.
– Лентяйка преподобная! – кричала Екатерина Федоровна на Лиду, когда та не могла понять, как решить задачу.
– Дрянь! – кричала Екатерина Федоровна, схватив Лиду за волосы и вытолкнув из класса за то, что та посмела без спроса поднять упавшую с парты линейку.
Почему «дрянь» – было ясно, почему «преподобная» – Лида не понимала, как не понимала и самого этого слова.
Лиду записали в двоечницы с первых дней учебы. В двоечницах она просидела все три класса начальной школы.
В четвертом классе сменился классный руководитель, но восстановить пробел в образовании первых трех лет было невозможно, хотя учиться стало намного легче и оказалось, что в школу ходить не так уж страшно.