Леди Маллоу - Дороти Иден

— С туалетного столика своей матери, — послышался голос леди Мальвины. Она стояла в дверях, раскрасневшаяся и энергичная. — Это было мое самое дорогое кольцо. Затем ты спрятал его в птичьем гнезде на крыше и признался только после того, как отец здорово выпорол тебя. Ты был очень непослушным ребенком.

Блейн вновь невозмутимо пожал плечами.

— Это только свидетельствует о том, какая великолепная вещь — наше подсознание. Оно предусмотрительно выключает неприятные воспоминания. Разве не так, мисс Милдмей? Среди нас вы самый образованный человек.

Весьма тонко Блейн дал понять, что принимает ее вызов. Он был очень умен, значительно умнее того маленького бунтовщика, который сочинил наивный стишок. Сейчас он пытался выяснить, придал ли кто-нибудь из присутствующих данному эпизоду какое-то особое значение. Но Тайтус был еще слишком мал, а Бетси слишком наивна и простодушна. Значит, Сара была единственным человеком, который в самый неподходящий момент мог вспомнить эту сцену.

И, тщательно подбирая слова, Сара ответила:

— Я думаю, подсознание может проделывать удивительные вещи, лорд Маллоу. Хотя лично я никогда бы не поверила, что человек в состоянии забыть подобное художество и его последствия. Но, разумеется, вас иногда подводит память.

— Я не собираюсь впредь пользоваться этим аргументом, — заявил Блейн. — Присяжные и так сочли его чересчур удобным оправданием, а уж мой кузен Амброс не поверил ни одному моему слову. Однако уверяю вас, у меня действительно наблюдаются чрезвычайно удивительные провалы в памяти. Не так ли, мама?

— Сущая правда, — согласилась леди Мальвина. — Особенно когда речь идет о твоих проделках и ошибках. Виновато ли здесь твое подсознание или нет — не знаю. Я не очень разбираюсь в этих новомодных идеях. Но мне абсолютно точно известно: кольцо представляло большую ценность, и я не могла найти его несколько недель. Ужасно!

— Бедная мама. Тогда я должен хоть и с запозданием, но все же искупить свою вину. Мы подберем вам равноценное кольцо.

Леди Мальвина расслабилась и засияла от удовольствия.

— И охота поднимать такой шум из-за пустяка, — заметила Амалия с раздражением. — Все подростки — порядочные сорванцы. А твоя проделка вовсе не была каким-то ужасным преступлением. Тайтус, тебе пора в постель. Подойди и поцелуй маму.

Леди Мальвина многозначительно посмотрела на кольцо с великолепным бриллиантом, красовавшееся на пальце у Амалии.

— Интересно, назвали ли бы вы происшествие пустяком, если бы Тайтус последовал примеру своего отца.

— Какая чепуха! Тайтус — послушный ребенок.

На следующий день — дождливый и ветреный — Блейн неожиданно пришел в классную комнату. Сара как раз начала знакомить Тайтуса с алфавитом, используя в качестве вспомогательного средства деревянные кубики с нарисованными на них буквами. Для удобства она уселась рядом с ним на полу и перемежала пояснения со строительством домиков и мостов. Тайтус немного расшумелся и уже собирался разрушить ради шутки очередное сооружение, когда над ними внезапно возникла высокая фигура.

— Я полагал, что ребенок должен учить буквы, а не строительное дело.

Сара поспешно поднялась, сознавая, что игра увлекла ее в такой же мере, как и Тайтуса. Было приятно слышать радостный заливчатый смех ребенка.

— Тайтус еще слишком мал, лорд Маллоу, чтобы выдержать продолжительные уроки. По-моему, обучение, замаскированное под, игру — наилучший метод для самых маленьких.

— Не забегаете ли вы немного вперед, мисс Милдмей? Или, быть может, игра доставляет удовольствие и вам?

Он протянул руку и убрал с ее лба выбившийся из прически локон. Вздрогнув, она отпрянула, торопливо приглаживая волосы. Блейн расхохотался в своей обычной взрывной манере.

— Итак, где эти бессмертные оконные стишата?

— Вот здесь, папа, — ответил Тайтус. — О чем в них говорится?

Блейн постоял в раздумье, пригнувшись к окну.

— Знаете, мисс Милдмей, в самом деле ничего не помню. Иногда мне кажется, что ушиб навсегда повредил мой мозг.

Не пришел ли он специально для того, чтобы убедить ее в собственной искренности? Но с какой стати? Она ведь всего-навсего гувернантка.

Блейн не спускал с нее своего веселого, дерзкого взгляда.

— Мое несчастье, несомненно, состояло в том, что у меня не было такой очаровательной воспитательницы, как у моего сына. Мне припоминается мисс Опуэй, очень беспокойная особа.

— Под стать вам, лорд Маллоу? — пробормотала Сара.

— Ни в коем случае! Вот после нее у меня был наставник такой же испорченный и лживый, но, к счастью, меня скоро отдали в школу.

— Папа, можно мне взять кольцо с бриллиантом и нацарапать что-нибудь на стекле? — спросил Тайтус.

— Нет, нельзя! Мне и без того приходится с трудом поддерживать твою мать в хорошем настроении, не говоря уж о моей собственной матери. И почему драгоценные камни так притягивают, околдовывают людей? Вы не знаете, мисс Милдмей? Уверен, что женщины пойдут ради них на тяжкие преступления. Или вообще ради богатства.

— А мужчин вы не считаете способными на такое, лорд Маллоу?

Глаза Блейна превратились в злые щелочки.

— Еще как считаю, черт возьми! Мой кузен Амброс, например, буквально рвал и метал, когда… простите, мисс Милдмей.

Сара начала собирать кубики.

— Извините нас, пожалуйста; мне кажется, следует продолжить урок.

— Значит, вы тоже меня прогоняете?

— Тоже? — невольно вырвалось у Сары.

Засунув руки глубоко в карманы, Блейн с мрачным видом повернулся к окну.

— Посмотрите-ка на этот дождь. Именно с ним связаны все мои воспоминания об этих местах. Всегда и всюду сырость. Неудивительно, что я сбежал на острова южных морей. Моя жена планирует массу визитов. Никогда бы не подумал, что она так увлечется английской светской жизнью. Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы изображать из себя салонную марионетку или умереть от скуки.

Не имея возможности вести разговор на интересующие ее темы, Сара отмалчивалась.

— Папа, ты поможешь нам складывать кубики? — спросил Тайтус.

Блейн резко повернулся.

— Хотите низвести меня до подобной роли? Не выйдет. Я не стану складывать с вами кубики. О, чтоб провалиться этому проклятому месту! Я отправлюсь в город и выпью стаканчик с Томом Мерсером. Оставлю вас и дальше набираться знаний.

— Папа рассердился? — спросил Тайтус неуверенно, когда его отец вышел из комнаты.

— Нет, мой милый.

— А вид у него был сердитый.

— Помоги мне собрать кубики и повтори буквы, которые мы с тобой учили. (Нет, твой отец не сердится, а просто скучает. Какое нахальство — сперва отобрать у Амброса его наследство, а потом маяться от скуки среди этого богатства!)