Пепел и пыль - Анастасия Усович

— Ненависть — хорошее чувство, — Бен пожимает плечами. Дёргает ногой, будто пинает что-то в воздухе. — Намного сильнее любых других.

— Но я не ненавижу тебя. Ты меня просто бесишь… Не знаю… На клеточном уровне.

— Взаимно. — Бен подходит ближе и приседает на корточки. — Только реветь не вздумай, ладно? — Просит он.

Я делаю вид, что не слышу его просьбы и спрашиваю:

— Что было в твоей программе?

— Сирены, — Бен морщит нос. — Целая банда. Ненормальные какие-то. Одна ранила меня в плечо осколком от пивной бутылки.

Мысль о том, что идеальному Бену тоже пришлось несладко, действует на меня как лёгкое обезболивающее.

— А у тебя что?

— Бомж-оборотень.

— Ооо, — понимающе протягивает Бен. — Первый уровень. Помню его. Ну, и как ты справилась?

Перед ответом я зачем-то демонстрирую ему свою целую руку.

— Лишилась конечности, но, кажется, вспорола ему брюхо.

Бен смотрит на мою руку, затем на меня, потом снова на руку. Ухмыляется.

— Отвага и безрассудство, да, коротышка? — спрашивает он. Затем, не дождавшись ответа, выпрямляется. — Пошли. Перерыв десять минут, потом снова к оборотню.

Новость огорошивает меня. Вернуться в имитационную комнату я планировала не раньше, чем дам клятву (в случае выбора в пользу защитников). Поднимаюсь на ноги уже на автомате. Мозг окончательно отключается, и на смену всем прочим ощущениям приходит мёртвый покой.

Боль в руке тем временем захватывает всё тело.

* * *

В этот раз в обед меня берут с собой в столовую. Она находится на втором этаже, между общей гостиной и корпусом миротворцев, и совсем не похожа на ту, в которой мы питаемся в школе. Тут в четыре ряда стоят длинные деревянные столы и стулья с высокими спинками, а также отсутствует прилавок или раздача, где обычно кухарки накладывают тебе в тарелку то, на что ты сам ткнёшь пальцем. Вместо этого из небольшого окошка сразу выдаётся поднос с готовой едой. А, главное, платить ни за что не надо.

Мы размещаемся за крайним слева столом, у самых окон. Я сажусь между Марком и Ниной, напротив меня — Полина. Один стул рядом с собой она оставляет свободным, не давая сесть туда даже подошедшему Ване. Тогда он выбирает место с другой стороны.

— Мы ждём кого-то ещё? — интересуюсь я.

Тут Марк, Бен, Нина, Полина, Лиза, Ваня. Рэм с Виолой сидят через несколько мест от нас; когда мы пришли, они уже доедали свой обед. Лена всё ещё отлёживается в комнате, ей еду приносят отдельно.

— Ага, — подаёт голос Бен. Он сидит по левую руку от Марка. — Полининого жениха.

Что-то в тоне, которым он произносит последнее слово, заставляет меня усомниться в его объективности.

— Бен, сделай одолжение — замолкни, — говорит Нина.

Полина же никак не реагирует, лишь привстаёт и смотрит над нашими головами. Я быстро поглощаю суп и рис, даже не чувствуя вкуса пищи. Отдаю рыбу, на которую у меня аллергия, изъявившему желание Бену. Мне приходится постараться, чтобы скрыть дрожь в правой руке — той самой, которой я за последние часы уже несчётное количество раз вскрыла живот оборотню в имитационной комнате. А левая уже не болит. Точнее, я её вообще не чувствую.

— Восьмой уровень, — доносится до меня голос Нины. — Ведьма накинулась на маленькую девочку в торговом центре. Мне нужно было не только приструнить эту сумасшедшую и спасти мелкую, но и разобраться со свидетелями. И поверьте мне, собрать в одну кучу больше двух десятков перепуганных до чёртиков людей — миссия из разряда невыполнимых.

— И что вы с ними делаете? — тут же спрашиваю я. — Как разбираетесь со свидетелями?

— Вообще, правила требуют от нас максимальной конфиденциальности, — отвечает Ваня. Он лениво возит последним куском рыбы, наколотым на вилку, по тарелке. — Когда этого достичь не получается, необходимо проводить нейтрализацию.

— Нейтрализацию?

— Ну да, — Нина отодвигает от себя тарелку, так и не доев. — Например, если свидетелей немного, их можно вырубить чем-то тяжёлым по голове.

— Не неси ерунды, — встречает Марк. Нина хихикает. — Нам нельзя так делать.

— А жаль. Иногда уж очень хочется.

— У нас есть синтетическая сыворотка, — говорит Ваня, резко обрывая все шутки реальным фактом. — Нейтрализатор. При единичных случаях, её мы вводим внутривенно. При массовых — респираторно. Она воздействует на участок мозга, отвечающий за память, и стирает последние от десяти до сорока минут в зависимости от настроек и концентрации. Но лучше, конечно работать без свидетелей, а иначе…

— А иначе, страж из тебя так себе, — произносит Бен.

Что ж, разумно.

Больше мы ничего не успеваем сказать, потому что приходит тот, кого ждала Полина. Я понимаю, что это он, когда мужчина останавливается за спиной Полины и чмокает её в макушку.

— Привет, — мягко произносит он. Затем поднимает глаза на нас. — И вам!

— Привет, — почти хором отвечают все.

Кроме меня, потому что я понятия не имею, кто это, и Бена. Тот бубнит что-то вроде «Здрасте», а после этого ещё и томно вздыхает. Мне приходится наклониться ближе к столу, чтобы взглянуть на него. Бен сидит, выпятив челюсть, и разглядывает свои руки.

Надулся, как маленький.

— Это Слава, — представляет меня Полина, когда мужчина опускается на стул. — А это Максим.

— Очень приятно, — произносим мы одновременно.

Когда он улыбается, я вижу ямочки на его щеках и мелкие морщинки в уголках глаз. Сложно сказать, сколько ему лет, но он явно старше остальных.

— Макс — куратор «Омеги», — шепчет мне на ухо Нина, подловив момент, когда все перестают акцентировать внимание на подошедшем. — Они с Полиной встречаются.

— Сколько ему лет? — так же тихо спрашиваю я.

— Двадцать три, — неуверенно отвечает Нина. — Или двадцать четыре. Что-то около того.

Я бегло осматриваю этих двоих. Ребята — типичные влюблённые. Максим глаз не сводит с Полины, даже садится боком к остальным. А Полина, в свою очередь, только и делает, что краснеет.

— Я всё, — скрипит стул, Бен встаёт с места. — Пора возвращаться к тренировкам.

В этом его энтузиазме проглядывается другой, пока скрытый от меня, смысл. Но по тому, как Полина виновато провожает его взглядом, кое-что становится ясным — между этими двумя что-то было. И, похоже, это «что-то» не очень хорошо закончилось.

По крайней мере, для Бена.

— Ты готова? — спрашивает меня Нина.

Я киваю и отодвигаю от себя тарелку.

— Снова имитационная комната?

— Надеюсь, что нет, — бросает она равнодушно.

Однако я понимаю, что не мне одной не по душе от мысли, что придётся туда вернуться.

Нас прерывает сигнал. Дребезжание напоминает трель будильника, разве что с тревожными нотками. Несколько секунд — и всё замолкает. Я оглядываюсь