Маловероятно (ЛП) - Шен Л. Дж.

— Я же сказала, Малаки. У нее все прекрасно.

— Могу я иногда звонить вам, чтобы справиться, что у нее все хорошо?

Вешай трубку, жалкий кусок дерьма.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея, — оправдывается Дебби. — Будет лучше, если Рори оставит Ирландию в прошлом.

— Ладно.

— Пока.

***

Сегодня я получил обещанные Дебби Дженкинс фотографии. После нашего телефонного разговора я каждый божий день забегал к деду домой и выжидал. Фотографии прибыли через два месяца. Два месяца я был идиотом на воздержании и в прескверном настроении. Два месяца я нарушал каждое правило нашего дурацкого договора.

Я искал Рори в социальных сетях, но у нее не было там аккаунтов. Или они были, но не под ее настоящим именем.

Я подписался на новостную рассылку ее колледжа, потому что иногда там упоминались студенты, и радовался, видя ее имя. Она выиграла два конкурса фотографий и помогла снять короткометражный студенческий фильм.

Однако я оказался совершенно не готов, когда перевернул фотографии (кстати, отличного качества) и увидел сделанные ею подписи.

Первый снимок, где я пою на улице: «Он жуткий бабник и тако-о-ой пошляк».

Второй снимок, где я стою на пороге «Кабаньей головы» и позирую как Мэрилин Монро: «Он болтливый и иногда несет какую-то околесицу».

Третий снимок, где мы лежим в кровати — в моей кровати, — после того, как я подарил ей три сотни оргазмов и кусок своего сердца: «Он слишком старается в постели».

Самое ужасное, что вскоре после этого в «Кабаньей голове» я вытащил салфетку и сравнил ее почерк на договоре с надписями на обратной стороне фотографий. Шон, Дэниел и я пришли к общему мнению, что почерк одинаковый. Выходит, ее мать не могла его подделать.

Дэниел хлопает по столу.

— Ну, теперь можно смело сказать, что ты в силах спокойно жить дальше. Похоже, она первоклассная шлюшка.

— Дело в том, что это не так, — заплетающимся языком возражаю я.

Я поднимаю свою пятую… шестую пинту пива и опустошаю стакан. Кэтлин опять сидит напротив со своими подружками. Шон пялится на нее, чахнет… опять. Кэтлин делает то же самое по отношению ко мне. Вот бы они уже просто перепихнулись и оставили меня горевать в одиночестве.

— Она вовсе не шлюшка.

Но чем дальше, тем сильнее начинают меркнуть яркие воспоминания о том, что Рори не была шлюхой. Подписи на снимках красноречивее ее невинной улыбки.

— Позвоню-ка я ее маме, — провозглашаю я.

— Самая тупая идея за все время. — Присвистнув, Дэниел опускает два больших пальца вниз и бьет кулаком по столу. — А у тебя их и так было много.

— На грани самоубийства. — Шон наклоняет голову, оторвав взгляд от Кэт.

После разговора у дома моего деда Кэт частенько заскакивала ко мне домой. Всегда в откровенной одежке, которая странно на ней смотрелась, и всегда с тарелкой чего-нибудь вкусненького и с бутылкой вина или банками «Гиннесса». Я приглашал ее в дом и ел, пока она рассказывала истории о том, что происходит в ее жизни, а потом отправлял домой. На первый взгляд, она казалась довольной своим статусом подруги. Доминирующей подружки — в таких-то нарядах.

— Нет, мне нужно поговорить напрямую с Рори, — качаю я головой и встаю. Разумеется, я продолжаю держать салфетку и осторожно возвращаю ее в карман, но я нарушил каждое правило под этим солнцем.

И вот он я, набирающий номер Дебби. Опять.

Она поднимает трубку после третьего звонка. Из-за разницы во времени, знаю; я позвонил ей с утра пораньше.

— Алло?

— Дебби?

Походу, пьяный Мал решает обращаться к матери Рори по имени. Трезвый Мал в свою очередь волнуется, какую чушь наговорит пьяный Мал.

— Да? — раздраженно спрашивает она.

— Это Мал, внук отца Доэрти.

— Что тебе нужно?

Ваша дочь. Что, неужели до сих пор не видно, насколько я жалок и измучен?

— Спасибо за фото, — икаю я в трубку. — Наша Рори очень талантливая, правда?

Я понимаю, что произвожу впечатление навязчивого ухажера. Первый звонок был выстрелом в темноту. Второй стал выстрелом в ногу. Совершенно очевидно, что для них я как бельмо на глазу, но все равно не даю им покоя.

— Что. Тебе. Нужно? — снова спрашивает она.

Теплое приветствие. Все правильно, зато прямо в яблочко.

— Я хочу написать Рори письмо, но не желаю отправлять его вам. Хочу отправить ей напрямую. Я знаю, где она учится, так что я в любом случае выясню адрес. Вы мне либо упростите, либо усложните мне задачу. Чую, Рори не планировала, что я когда-нибудь увижу эти подписи, а я с радостью сохраню наш маленький секрет, если вы дадите мне ее почтовый адрес.

Я шантажирую свою будущую тещу. Данное Рори обещание приглашать ее мать на каждое Рождество становится проблематичнее.

Дебби что-то бурчит под нос, но, к моему удивлению, диктует адрес. Я записываю его на тыльной стороне руки, потом на клочок бумаги, потом делаю заметку в телефоне. Знаете, на всякий случай.

— Ни к чему хорошему это не приведет, — жестко произносит она. — Малаки, моя дочь не хочет тебя.

— Увидимся в следующее Рождество, мисс Дженкинс.

Я просто веду себя как придурок, словно она мне подружка какая-то, но хочется верить своим словам. А это, безусловно, свидетельствует о степени моего опьянения. Увидеться с ней в Рождество? Ха.

— Всего хорошего! — напеваю я.

Она вешает трубку.

Надеюсь, на Рождество Дебби не планирует полакомиться особенными мясными пирожками моей мамы.

Она их не заслужила.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Наши дни

Рори

Вчера я весь день просидела в своей комнате, решительно увиливая от встречи с Малом.

На самом деле это не правда. Один раз все-таки вышла, когда затарахтела колымага Мала, и я поняла, что он уехал. Понятия не имею, куда. Только тогда я покинула комнату, сунула ноги в ботинки и проделала немалый путь под дождем до главной улицы, топая по лужам и на ходу показывая средний палец овцам и коровам. В дорогу припасла батончики мюсли и бутилированную воду, но все же порадовала себя в местной кофейне чашечкой кофе, шоколадным печеньем размером с мою голову и славными душевными переживаниями.

Когда я вернулась к коттеджу, машина Мала стояла перед входной дверью. Повелитель бедлама был в своей комнате. Услышав за закрытой дверью шепот, я поняла, что он не один, а с женщиной.

Сердце как резиновый мячик запрыгало в груди. Кэтлин. Я подкралась на цыпочках к двери и прижалась к ней ухом. Разобрав несколько слов, я догадалась, что эта женщина не может быть Кэтлин. Во-первых, ее голос совсем не похож на голос моей сводной сестры. Во-вторых, у нее сильный акцент уроженки северной части Англии, а не Ирландии. В-третьих, вот, что мне удалось выведать из их беседы:

Мал: «Это лишь на несколько месяцев».

Женщина: «А что потом?».

Мал: «Потом я заберу ее, и мы уедем. Она любит пляж, так что мы поедем туда, где очень солнечно. В Грецию или Испанию. Может, на юг Франции».

Женщина: «Она не злится, что здесь «эта»?

И гением быть не нужно, чтобы понять, что под «этой» подразумевают меня, и мое пребывание желанно так же, как гонорея.

Мал: «Она знать не знает о Рори, и я планирую так все и оставить. Так все гораздо проще. Мне нравится незамысловатость».

Женщина: «Для тебя я тоже могу быть незамысловатой, Мал».

Мал: «Разумеется, и так оно и есть».

Кем бы ни была эта женщина, но оскорбление она спустила ему с рук. Какой стыд. Мал заслуживает хорошего пинка по яйцам.

А потом послышался шум. Чмоканье, стук и громкие шлепки. Я сжала бедра, когда между ног заныло. Можно бы тоже ворваться к ним — око за око и все такое, — но я не хотела доставлять ему удовольствие новостью, что мне все слышно.