Окраина - Бентли Литтл

Или нет?

Он вспомнил то, что произошло в русском городе много лет назад, и, задрожав, закрыл глаза.

Яков всегда полагал – нет, всегда был уверен, – что все, что делает Господь, это хорошо. Господь – это только Добро, и Он не способен на недобрые поступки. И Библия, святое слово Господне, – книга абсолютно чистая и ничем не запятнанная. На земле она находится ближе всего к абсолютному совершенству. Но когда вчера Яков был у Агафьи и посмотрел на ее большую семейную Библию, лежавшую на комоде в столовой, у него появилось легкое чувство тревоги. Он пытался убедить себя, что это связано с самой комнатой, с домом… но это было неправдой. Что-то было не так с самой Библией. Черный кожаный переплет выглядел угрожающе, а золотые буквы на нем – слишком аляповатыми и почти неприличными. В этом томе чувствовалось что-то декадентское и порочное. Он бы никогда в это не поверил, но Добрая Книга выглядела совсем не доброй. Она выглядела испорченной. Греховной.

Яков ее боялся.

Но он ведь служитель Бога. Как он может бояться Библии? Этого он не знал, но страх не исчезал, а когда Агафья заговорила, он почти силой заставил ее перейти в другую комнату, подальше от этой ужасной книги.

Библия – ужасная книга?

А может быть, дело совсем не в ней? – размышлял Яков.

Может быть, все дело в нем?

Может быть, все дело в этом доме?

Это вполне походило на правду. После всего того, что здесь произошло, было вполне логично предположить, что место сие захвачено бесами. Он еще не спрашивал у Агафьи, знает ли она о том, что произошло в ее доме. Он совсем не хотел упоминать об этом, чтобы не омрачать ей возвращение домой, но теперь решил, что настала пора все рассказать ей об этой бойне – если, конечно, она о ней еще не знает.

Если Агафья не произнесла нужных молитв, то, наверное, все члены общины должны прийти к ней в дом и очистить его от скверны. Если же она все сделала правильно, то они все равно смогут сдвинуть головы и объединенными усилиями их веры выгнать из дома все то зло, которое могло в нем поселиться.

А если дело не в доме?

Этого Яков не знал. Но в чем бы ни заключалась проблема, что бы ни вызывало его дискомфорт, он все равно любил эту женщину.

И всегда будет любить ее.

В голове у него все еще стучало, и его клонило ко сну, но он заставил себя встать. Пройдя в ванную, намочил гребень и провел им по своим спутанным седым волосам. Потом прополоскал рот «Листерином» и натянул вчерашние трусы и майку, которые лежали поверх кучи грязного белья. Войдя на кухню, взял горсть крекеров в качестве завтрака.

Потом Яков направился в молельный дом.

И там немедленно почувствовал, что что-то не так.

Он медленно вошел в пустой зал, и под крышей раздавалось эхо его шагов по пыльному деревянному полу. Окна были закрыты, двери надежно заперты; казалось, что ничего не было тронуто, – но проповедник был уверен, что в доме он не один. Яков это чувствовал. Молельня казалась пустой, но она не была пустой, и Яков с внутренней дрожью подошел к плохо освещенной двери на кухню.

– Здравствуйте! – крикнул он.

Ему никто не ответил.

Он попытался убедить себя, что в здание забрались дети или же это могут быть какие-то грабители или вандалы, но вокруг не было никаких следов взлома, ничего не было украдено или сломано.

Было очевидно, что его должны волновать не живые взломщики.

Речь шла о dookh bez zhizni.

Он зажег свет на кухне и быстро огляделся. Пусто.

В комнате находились только пустая плита, раковина, пустой стол и металлическая полка, на которой лежали горшки, сковородки и другая кухонная утварь. В противоположной стене комнаты была запертая дверь чулана, и Яков произнес короткую защитную молитву, прежде чем пересечь кухню и распахнуть ее.

И… опять пустота. Только веники, инструменты, ведра и моющие средства.

Он закрыл дверь. Вот и всё. Больше никаких мест, где можно было бы спрятаться, здесь не было. Он все осмотрел и ничего не нашел. Яков тяжело вздохнул. Ему пора было расслабиться и прогнать свои страхи, но они никуда не девались. Он все так же ощущал, что в помещении он не один, что кто-то или что-то было в нем вместе с ним.

Какое-то время Яков размышлял, а потом решил взять свою Библию и обойти каждый квадратный дюйм молельного дома, чтобы изгнать любых демонов или бесов, которые могли в нем притаиться. Он не мог понять, как dookh bez zhizni могли попасть в Святой Дом Господа, но вспомнил, что видел у Агафьи, и напомнил себе, что то, чего он не может объяснить, совсем не обязательно не может произойти.

Он прошел через кухню, вышел в молельный зал и по пыльному полу прошел к противоположной стене, возле которой были сложены скамьи. Здесь же стояло небольшое бюро, в котором он держал свою Библию. Яков открыл верхний ящик.

И его Библия закричала на него.

Он испуганно отпрыгнул назад и практически упал в своем инстинктивном желании отойти как можно дальше от источника этого ужасного шума.

Раздался еще один крик, высокий, громкий, короткий и сильный. Библия вылетела из ящика так, как будто кто-то ее выбросил оттуда. Яков продолжал пятиться назад, громко вознося молитвы, а Библия в это время развернулась в воздухе и полетела в его сторону, хлопая страницами. Она была похожа на уродливо деформированную птицу, а совсем не на книгу, и Яков пригнулся, потеряв равновесие и грохнувшись на пол, а Библия пронеслась у него над самой головой.

Теперь он во весь голос выкрикивал молоканские молитвы против дьявола и его слуг, а Библия поднялась под самый потолок и оттуда опять ринулась на него. На этот раз она крепко ударила его по голове, прежде чем он смог от нее уклониться. Удар был такой силы, что Яков застонал от боли и попытался схватить книгу в тот момент, когда она соскользнула с его головы на пол. Но Библия пролетела между руками, захлопнулась у него на бороде и стала с силой тянуть, вырывая волосы.

Эту атаку сопровождал хохот, который казался близким родственником предыдущих криков – странное высокое кудахтанье, которое он никогда прежде не слыхал. В жизни Яков не был так напуган. Все это не имело никакого смысла. Он не знал, почему это все происходит, и с трудом понимал, что вообще происходит. Знал только, что молельный дом захвачен, что на него напали и что его молитвы ему совершенно не помогают.

Библия Агафьи.

Это что, была какая-то эпидемия, напавшая на православные Библии, или какое-то зло, которое могло проявляться только таким образом? Или виновницей всего была Агафья? Этого Яков не знал. Он знал только, что любит ее, любит всей душой и сердцем, любит ее почти так же сильно, как любит Бога, но самой главной его мыслью была мысль о том, что ему надо как можно быстрее выбираться отсюда и бежать к ней, чтобы защитить.