Маршруты счастья - Ирина Коняхина

– Все будет нормально, не переживай, – кого-то успокаивал Артур. – Я не могу сейчас приехать. Что я скажу жене? Успокойся. Я приеду завтра утром. Я обещаю. Я найду денег. Ну, успокойся!

Алла вернулась в кровать и укуталась в одеяло. С кем разговаривал ее муж? Может быть, с этой неизвестной Валей?

Артур вернулся в кровать и крепко обнял Аллу. Через несколько минут она услышала его равномерное спокойное посапывание. "Ничего страшного, – успокаивала себя Алла, – с чего я вообще решила, что это женщина. Может быть, кому-то из друзей Артура нужна срочная помощь".

На следующий день была суббота. Артур сразу после завтрака куда-то засобирался. Он принял душ, вылил на себя изрядное количество дорогого одеколона и долго вертелся перед зеркалом, выбирая, что надеть.

– Ты погуляешь сегодня с Александром? – поинтересовалась Алла.

– Нет, сегодня никак не могу. Надо срочно ехать в театр. Мы там будем отсматривать молодые таланты. Конкурс у нас сегодня. Набор в труппу. Я в комиссии, – Артур чмокнул Аллу в щечку и выпорхнул из дома.

"Странно, – подумала женщина, – обычно конкурс по набору в труппу театра проводят перед началом сезона, а сейчас самый его разгар". Алла одела Александра и решила прогуляться до театра. Благо был теплый и солнечный день. Театр был открыт. Через час, как следовало из афиши на входе, должен был начаться детский спектакль.

– А что у вас тут сегодня какой-то конкурс? – как можно более равнодушно спросила Алла у билетерши.

– Нет, – удивилась та. – Какой может быть конкурс? Сцена-то у нас одна. А вот уже зрители на детский спектакль пришли. У нас сегодня "Приключения Буратино". Хороший спектакль. Музыкальный. Можете своего сынишку сводить.

Алла вернулась домой, вся истерзанная дурными предчувствиями. Она не находила себе места и ждала, что Артур вернется и все ей объяснит. Но Артур не возвращался. Он позвонил поздно вечером и сказал, что останется ночевать у приятеля в Купчине:

– У него тут неприятности. Мы немного выпили, и я боюсь в таком виде выползать на улицу. Прости. Завтра утром приеду. Буду как огурец. И погуляю с Сашкой. Не хочу, чтобы ты меня видела таким. Это последний раз.

Алла всю ночь не спала. Она завернулась в теплую шаль и вышла на кухню. Там за столом сидела Генриетта Эдуардовна.

– Мне кажется, – выдавила из себя Алла, – у Артура есть женщина.

– Мне тоже так кажется, – неожиданно созналась свекровь. – Я уже говорила с ним об этом. Он влюблен как мальчишка.

– Что мне делать? – спросила Алла. – Я не смогу с ним дальше жить!

– Не знаю, – вытирая слезы, ответила Генриетта Эдуардовна, – это твое право. Я думаю, что тебе надо остаться здесь и жить со мной. А он пусть идет к этой Валентине. Он одумается через какое-то время. Это ведь у него не любовь, а страсть. Он вернется, вот увидишь!

– Он, может быть, и вернется, но я-то не смогу его простить. Сейчас это Валентина, до нее, я почти уверена, была Галина, потом будет какая-нибудь Елена! – Алла уже почти перешла на крик. – Мне наплевать на его ранимую творческую душу. Он талантливый? Да! Талантливый бабник, для которого нет ничего святого и которому наплевать на меня, на сына. И на вас, извините! Он никогда не будет другим, он будет влюбляться в каждую юбку, в каждый ярко накрашенный ротик. И этому не будет конца и края…

– Почему не будет? Может быть, когда-нибудь и будет. А что ты хотела, когда выходила замуж за артиста? Ты что, не догадывалась, что тебе надо было сторожить его, как цербер. Ни на минуту не отпускать его от себя. Из поля своего внимания. Стать его тенью. А ты с ним в доверие играла. Ах, какие мы правильные. Какие мы гордые! Вот мы все и доигрались в высокие отношения.

– Я выходила замуж за человека, которого любила. А он оказался примитивным самцом. И весь его талант в эту сторону и ушел.

– Девочка, милая, – с мольбой в голосе стала уговаривать ее свекровь. – Хотя бы ради сына не делай сейчас никаких резких движений. Ну, потерпи. Все образуется!

– Не буду я терпеть! Уеду куда-нибудь.

– Куда ты уедешь? Без денег! С ребенком. К своей тете Зине? В шестиметровую коммуналку?

– Да хотя бы и к тете Зине. Или на вокзал!

– Ну, подожди, – Генриетта Эдуардовна задумалась на несколько минут. – Давай я отправлю тебя в Москву. Ты там отсидишься, дух переведешь. А Артур потом одумается, за тобой приедет, и все наладится. Ладно?

– К кому я в Москву поеду? И что делать с университетом, с работой?

– У меня в Москве близкая подруга живет. Театральный критик. Ты у нее поживешь недельку-другую. Сессия у тебя не скоро. Отдохнешь. Успокоишься. Поймешь, что никакой катастрофы не случилось. А потом Артур за тобой приедет, в ноги тебе кинется, и ты ему все простишь. Я, знаешь, сколько раз своего непутевого мужа прощала. Талантливым людям всегда больше прощаешь, чем остальным. Ложись спать. Завтра утром мы позвоним Вере Константиновне Лозовской и отправим тебя в Москву. Ты была когда-нибудь в столице?

– Была. Давно. С родителями. Не люблю Москву. Ленинград лучше.

– Чтобы Москву полюбить, – объяснила Генриетта Эдуардовна, – надо ее узнать. А чтобы узнать, надо в ней пожить. Поедешь в Москву?

– Поеду!

Утром Генриетта Эдуардовна прямо из дома позвонила в Москву и договорилась с подругой Верой Константиновной о том, что Алла и Александр поживут у нее пару недель.

Так Алла оказалась в Москве.

Глава 12

Я вас люблю, столица. Буду я вам служить…

Двухкомнатная квартира театрального критика Веры Лозовской располагалась в доме в самом центре Москвы, на Большой Садовой улице, напротив Театра Сатиры. Старая дева Вера Константиновна жила одна и с любопытством и осторожностью приняла неожиданную квартирантку. Общество Аллы было ей вполне по душе, пожилая женщина страдала от одиночества. А вот маленький Александр мог внести сумятицу в ее размеренный быт . Никогда не жившая вместе с детьми, пожилая дама испытывала дискомфорт от того, что Алла почти все время уделяла сыну, а не ей. Генриетта Эдуардовна звонила в Москву через день. И докладывала, что Артур очень страдает из-за того, что Алла от него уехала.

Прошло две недели… И еще две недели… Артур не звонил и не приезжал, чтобы "броситься в ноги" и попросить прощения. Алла все еще не была уверена, что сможет его простить. Между тем, деньги, которые ей дала с собой Генриетта Эдуардовна, заканчивались, и надо было определяться, что делать дальше. Алла решила сама позвонить в Ленинград. Она набрала такой родной и знакомый телефонный номер и услышала на другом конце провода женский голос. Это была