Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара

– Ты бредишь, – прошипела она, когда нервное хихиканье стихло, но Льюис так и не пошевелился. – И как ты себе это представляешь?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Но мне не нравится, что происходит. Я уже говорил сегодня Стивену, что в Городе достаточно сумасшедших, которым мешает и Башня, и Канцлер. Но в первую очередь им мешает Хант. Мы их, конечно, вылавливаем. Нам не нужны диверсии. Но, благодаря Варду, его чрезмерная зацикленность на твоей персоне известна даже тем, кто совершенно не интересуется делами Канцеляриата. Против тебя легко устроить какую-нибудь провокацию, а значит, и против Ханта.

– Герберт! – снова едва не рассмеялась Флор. – Да кому я нужна?!

Льюис не ответил. Он выпрямился и уставился на бетонную стену, словно не было только что весьма странного разговора. Флор удивлённо посмотрела в его строну. Что за странные предупреждения? С чего бы? И почему нельзя выражаться как-то конкретнее? На что ей надо проверить Ханта? Уж не на запрещённый ли ген? Какой абсурд! Если и был в этом мире идеальный набор хромосом, то это у Ханта. Зачем лишний раз себя огорчать? Флор и так знала, что найдёт там сплошное генетическое совершенство. Так что она нахмурилась и снова взглянула в сторону Герберта, чей чёрный плащ Карателя казался темнее безлунной ночи, а поза выражала абсолютное равнодушие. И глядя на скрещенные за спиной руки, Флор вдруг поняла, что Льюис просто не давал себе шанса поддаться хоть каким-то эмоциям, из-за риска выдать себя. Новой оплошности Артур Хант ему не простит.

– Пойдём, – неожиданно проговорил он. – Я научу тебя обращаться с интеллектом моего глиссера. Кто знает, что может нам пригодиться.

И от его мрачного тона Флор зябко поёжилась.

***

При дневном свете эта часть Города выглядела ещё более необжито, чем думалось Ханту. Обычно тесно ютившиеся друг на друге бетонные хибарки покрывали каждый клочок земли и, громоздясь, словно улей, вырастали будто из воздуха. Но здесь, и Хант медленно обвёл взглядом окраину, было просторно. Почти пусто. Ни заводов, ни очистных, ни даже концентраторов воды, что строились на самом краю близ Щита. Из-за бесконечного гула жить здесь было едва ли возможно, однако дефицит места вынуждал некоторых перебираться даже в эти неблагополучные районы. Вот и здесь кто-то много лет назад выстроил целый ряд однотипных домов, которые сейчас отбрасывали тусклую тень на серые камни брусчатки. Обычно такие халупы служили типичным жильём городского отребья, что ютились вдесятером на одном убогом диване, но, похоже, здесь уже давно никого не было.

Чуть дальше по пустой улице располагалась пара старых полуразрушенных складов времён правления второго Суприма, а ещё дальше, едва не налезая на металлическую сетку Щита, пристроилась безликая бетонная коробка. На одной из её стен была наскоро приколочена звезда из трёх проходивших через середину друг друга крестов. Хант чуть склонил голову набок, внимательно глядя на этот символ, и нехорошо усмехнулся.

– Кому здесь могла понадобиться церковь? – озадаченно пробормотал за спиной Вард, но Артур не соизволил ответить. Вместо этого он демонстративно натянул посильнее перчатки. Право слово, ответ был и так всем очевиден.

Городская церковь обладала довольно сомнительной репутацией при весьма высоком статусе её служителей. О ней ходили разные слухи, на которые Хант предпочитал не обращать внимания, пока действия священнослужителей находились в рамках закона. Как добропорядочный гражданин он старался не пропускать ни одной литургии или же проповеди, старательно исповедовался и причащался. Религия в Городе была обязательна и олицетворяла в себе духовную часть доктрины Канцеляриата. Бог здесь служил оболочкой морали и внушал людям чувство общности, которое так хорошо подменило собой ненужную совесть и страх сомнений. На всё воля Божья, а Бог велел соблюдать закон о Лояльности. Именно поэтому, как главные стражи закона и, соответственно, веры, Каратели часто носили такие же одежды, как и церковники, только без символа. И сегодня Хант намеренно не стал надевать свой обычный доспех, ограничившись лишь форменным одеянием. В конце концов, какие бы ни были цели, сегодня он входил в храм. Так что, натянув поверх неизбежного шлема капюшон чёрного, без опознавательных знаков, пальто, Хант расправил стянутые плотной тканью широкие плечи, ещё раз огляделся по сторонам и тяжёлым шагом направился к проржавевшей двери.

Здание церкви выглядело таким же неухоженным, как и всё его окружение. По стенам разросся местный вредитель – коричневый грибок, что начал уже разрушать плотный бетон, а каменные плиты около входа оказались разбиты и сложены как попало, отчего надпись«Город превыше всего»перепуталась и в ней местами недоставало кусков. Только звезда из крестов оставалась единственным опознавательным знаком и казалась удивительно новой, будто её только недавно повесили. Хант помедлил около входа, вслушиваясь, как стихают за спиной шаги десятка Карателей, а потом резким ударом ноги вышиб дверь вместе с добротным куском бетонной стены. Послышался грохот, взвилась пыль, но тут же опала, когда с улицы налетел влажный от недавних дождей порыв ветра. Дождавшись, пока уляжется шум, Артур ступил в полутёмное помещение.

Скрежет, с которым респиратор вобрал и исторгнул из себя воздух, прокатился по пустынному залу и затих около того места, где полагалось быть алтарю. Вдох-выдох. Хант медленно повернулся и чуть склонил голову набок, с улыбкой вглядываясь в замерших около голой стены людей. Вдох-выдох. Света с улицы, разумеется, не хватало, чтобы разогнать темноту, но визоры маски прекрасно справлялись, то и дело выхватывая напряжённые позы. Вдох-выдох. Взгляд прошёлся по замершим в напряжении людям, скользнул по их лицам, отчего некоторые не смогли сдержать дрожь, а кто-то попробовал отвернуться, а потом Хант уставился на показавшегося из-за колонны священника. Тот был достаточно молод для своего сана, впрочем, все они здесь умирали, едва дожив до первых седин. Вдох-выдох. Церковник замер в полосе тусклых солнечных лучей, отчего символ на груди вспыхнул золотом, и на лице служителя Божьего Хант не увидел ни страха, ни удивления. Значит, их здесь уже ждали.

Видимо, об этом подумал и Вард, потому что вдруг шепнул со смешком:

– Зря ты не надел доспех.

– Они мне не ровня, – так же негромко откликнулся Артур, ну а затем выпрямился и привычно сцепил за спиной руки, отчего кончики пальцев ещё не сильно, но плотно упёрлись в крепление для клинка. Оглядев через визоры маски помещение, он шагнул вперёд.

– Прошу простить мне настойчивость, с которой я хотел попасть сюда, святой отец. Но дверь была заперта, и мне показалось, что вы что-то… скрываете? Скажите, отче, что я ошибаюсь, а всё это… – Он медленно повернул голову вправо, уставившись на осторожно сбивавшихся в кучу людей. – А всё это только недоразумение. И мы уйдём с миром.

Голос, пропущенный через серию фильтров, был таким же бесцветным, как и выдыхаемый воздух. Пустой. Формальный. Без единого намёка даже на тень от эмоции, которая могла стать для застывшего священника поводом к диалогу, спору или, не дай боже, сопротивлению. Ничего. В словах Артура Ханта был вакуум, в котором так легко задохнуться.

Однако спрятавшиеся в этом подобии церкви явно не хотели умирать молча. Хант чувствовал скопившиеся вокруг них эмоции: тяжёлые, мрачные. Они пахли тленом, сырой землёй и горечью, какой обычно отдаёт воздух после особо убийственных бурь, когда из-за усиленной работы Щита скапливалось слишком много озона. Это был привкус отчаяния и обречённости. И, видимо, Вард почувствовал нечто подобное, потому что подошёл ближе и замер у Артура за спиной, так же сцепив за спиной руки. Действительно, застигнутое врасплох и загнанное в угол животное всегда дерётся сильнее, а в том, что драки не избежать никто уже не сомневался.

– Святой отец? – напомнил о себе Артур, когда молчание затянулось. Право слово, если их ждали, то как-то весьма инфантильно. Он надеялся на более… бурную встречу.