Политическое животное - Александр Евгеньевич Христофоров

– Пока, – неожиданно очень тепло сказала она.

Я был уверен, что никто меня на этот раз не подстерегает, поэтому без всякого чувства тревоги прошел по двору, пнув кроссовком вчерашнюю гильзу. Она пусто зазвенела по булыжнику, и звук этот в свежести летнего утра был чистым и тонким – я все же поднял ее, а вот вторая за ночь успела куда-то запропаститься. Я сел в машину и быстро доехал к парку у моря. Бег, морской воздух и щадящее утреннее солнце не давали ни одной мысли закрасться в мозг, и так я отдыхал целых сорок минут. Закончив пробежку, я посмотрел на воду, вспомнил сегодняшние планы и отказался от купания. Уже в мыслях о делах я приехал домой и принял душ. Не одеваясь, сел за компьютер в кабинете, накидал текст запроса и распечатал на бланке, несколько видов которых с подписями разных людей всегда лежало у меня в столе. Я надел брюки, рубашку, захватил пиджак и отправился в совет.

Я с трудом нашел место на закрытой парковке перед советом, взял папку с запросом и захлопнул дверь машины. У черного хода стояла небольшая кучка людей с плакатами в руках – привычная картина на месте, где парковали машину мэра; недовольные городской политикой старались пообщаться с ним именно здесь.

Проходя мимо митингующих, я услышал знакомый голос:

– А ты веселый парень!

Я повернул голову и увидел бородатого. Он смотрел с улыбкой, но без насмешки. Он стоял напротив меня, я смотрел на его голову, выраставшую из его плеч тяжелоатлета. Он был ниже меня, но намного крепче.

– А что мне печалиться? – Я вымученно улыбнулся.

– Конечно. В других обстоятельствах мы бы подружились. – Он протянул руку.

– Не уверен, – без удовольствия сказал я, но руку пожал и, придержав, добавил: – Ты смотри, барышню не обижай.

– Она сама сделала выбор, – ухмыльнулся он, – а чтоб никто никого не обидел, ты не особо болтай…

Я развернулся и пошел к дверям горсовета. Я прекрасно понял, что он имеет в виду – если я опубликую запись, рыжей не поздоровится. Но если запись есть не только у меня? Что, если она как-то появится в СМИ, а бородатый решит, что это я? Что тогда ждет ее?

Я поднялся по ступеням, открыл массивную дверь, прошел турникет и направился к кабинету обращений. От тревожных мыслей меня отвлек голос охранника.

– Что у вас с собой?

– В смысле что с собой? – Я остановился и смотрел на него. – Вы недавно здесь работаете?

– Это не имеет значения. У вас есть оружие? Металлодетектор реагирует. – Из-за стеклянного заграждения вышел высокий человек в черном костюме. У него была большая голова и широченные ладони.

– И что? Я всегда прохожу без проблем.

– Поменялась охрана. Нужно сдать оружие на время посещения совета.

Я не хотел оставлять пистолет незнакомому человеку, пусть даже охраннику. Тогда, ничего не говоря, я позвонил знакомой из управления информации. Возникла пауза, охранник смотрел на меня.

– Вы будете проходить? – Он нарушил молчание, и мне показалось, что я его где-то видел. Я не отвечал. Трубку подняли.

– Привет, меня перестали пускать к вам в совет, подойди ко входу, я хочу оставить обращение.

Через минуту ко мне подошла девушка из управления информации.

– Ты чем-то провинился? – Она улыбнулась.

– Ага, особо опасен, – сказал я, протягивая бумагу.

– Я зарегистрирую и по телефону скажу тебе номер. – Она развернулась и пошла обратно.

– Счастливо, – сказал я охраннику. Он не ответил. Я вышел на улицу и захлопнул массивную дверь.

Я думал о рыжей, теперь уже всерьез осознав, что ей может что-то угрожать. Я набрал ее номер. После долгих гудков она взяла трубку.

– Я работаю. У тебя что-то срочное? Если да, то говори быстро.

– Привет, не торопись перебивать, – настойчиво сказал я, – твой друг может быть не столь дружелюбен к тебе, как ты думаешь, поверь.

К моему удивлению, она не разозлилась и не начала спорить.

– Послушай, я понимаю, что ты волнуешься, я уже хорошо знаю, чем он занимается. Но, мне кажется, здесь больше значения имеет твоя ревность, чем реальная угроза. У нас все хорошо, я выхожу за него замуж…

Я не мог ничего сказать. Я думал, она уже не имеет такого значения для меня, как раньше, но эти слова уж слишком взволновали меня. Она быстро добавила:

– Мы же договаривались на днях встретиться: давай уже поговорим, как увидимся, расскажу тебе все.

В ее голосе я слышал покой и тщательно скрываемую радость. Таким ее голос я не слышал уже давно.

– Хорошо, увидимся. – Я с трудом нашел силы произнести эти слова.

Я не заметил, как оказался на парковке. Там я долго искал ключи, потом сидел за рулем, не трогаясь с места.

Зазвенел телефон, я будто очнулся. Звонили с офисного номера, взволнованный голос секретаря тараторил:

– Ты где? Мы тебе звоним, шеф спрашивает, срочно к нему езжай!

– Сейчас. – Я положил трубку.

Пока я ехал в офис, секретарь набирала меня еще дважды. Я ехал в пробках и вновь разглядывал мотоциклы. Через полчаса я вышел из машины, перед дверьми курили охранники шефа. Мы поздоровались, один из них спросил:

– Ты почему с кем попало за руку здороваешься? Не надо, не то подумать могут.

Я ухмыльнулся и нажал кнопку звонка. Дверь щелкнула, я вошел в приемную.

– Иди скорее, я докладываю, что ты здесь, – заторопилась секретарь. – Он один, – понизив голос, добавила она.

Я бросил сумку и вошел в кабинет. Табачный дым витал над креслами. В пепельнице на журнальном столике дымили окурки, вокруг стояли чашки с недопитым кофе.

– Заходи! – Шеф сидел за массивным столом у дальней от входа стены. Я подошел и протянул руку. Все это время он внимательно меня рассматривал.

– Ты что, пил вчера? – Шеф не отличался особым тактом.

– Нет, работы много.

– Что ты там за активность развел, обращения в совет носишь от людей? – Он хищно двигал нижней челюстью.

– Я докладывал о ситуации. Вы сказали заниматься, вот и навожу справки.

– Наводишь справки? А ты знаешь, что по этому вопросу не надо наводить справки?

– Нет, не знаю, – уже резко сказал я, – вы дали добро, я и занимаюсь.

– Занимаешься? Так вот больше не надо заниматься! – Он уже кричал.

– Да хорошо! – Я посмотрел ему в глаза.

– Все, что касается таких вещей, – согласовывать со мной!

О каких именно вещах сейчас идет речь, было неясно, но я согласился и вышел.

– Его кто-то кусил сегодня? – Я остановился у стола секретарей.

– Звонили из