Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию – сильнее, а граждан – влиятельнее - Бет Новек

Успешные компании и организации развивают культуру чуткости как в своих сотрудниках, так и по отношению к своим сотрудникам, поставщикам и потребителям, но правительство редко имеет возможность улучшить качество практикуемых публичных консультаций посредством отправки или получения обратной связи. Peer-to-Patent вручает виртуальную награду Prior Artist тем, кто предоставил релевантный материал. Эта схема получения признания показывает участникам, что бюро считает полезным вкладом. Такая обратная связь, возможно, подскажет участникам будущих поисков известного уровня техники, что может быть наиболее полезно. Репутационная схема поощряет участников, давая им возможность получить профессиональное признание своих трудов. Профессиональные специалисты по патентному поиску демонстрируют умения, студенты привлекают потенциальных работодателей, технологи проявляют свое мастерство.

А Даунинг-стрит, 10, наоборот, запускает сайт электронных петиций, который предлагает людям подавать прошения для рассмотрения правительством, но без осмысленного руководства этим процессом или обратной связи38. Этот гражданский проект на данный момент собрал 8,8 млн подписей под 1007 петициями. Например какой-то человек, инициировал петицию против предлагаемого налога на поездки, и более 1,8 млн человек подписали ее39. Каждая петиция, имеющая более 200 подписей, вне зависимости от темы или ценности, получает формальный ответ по электронной почте. Петицию против налога на поездки, кстати, составил сам премьер-министр. Однако от участия в этом проекте нельзя получить никакой репутационной выгоды. Все петиции одинаковы, и ни одна из них не ведет к реальным действиям. (Налог на поездки по-прежнему существует.) Иначе это было бы вторжением в юрисдикцию парламента. Отсутствие результатов – вот причина того, что этот проект привлекает лишь поверхностную активность. Здесь можно найти массу петиций, например о присвоении рыцарского звания, однако каких-либо мер для достижения желаемого уровня гражданского участия не предпринимается.

Репутационные механизмы Peer-to-Patent со временем могут быть расширены и будут включать возможность оценки участия (в широком смысле) каждого пользователя. Репутационные баллы могут помочь членам команды и эксперту оценивать весомость предоставленной информации. Схожую практику можно вывести и за пределы сообщества Peer-to-Patent. Юристы, составляющие рассматриваемые заявки, смогут получать репутационные оценки за точность и ясность своего языка. Наконец, возможность заработать репутацию в профессиональном сообществе может послужить импульсом для роста гражданского участия.

Сайт онлайновых аукционов eBay позволяет своим членам присваивать репутационные баллы достойным доверия продавцам (раньше позволялось оценивать также и покупателей)40. Эта основанная на программном коде репутационная система привела к тому, что некоторые продавцы увеличили свои продажи41. Такая автоматизация обратной связи с информацией о людях и контенте на Peer-to-Patent может помочь отобрать информацию более высокого качества, поступающую от всех желающих. Однако репутация в онлайновом сообществе может проявляться и более неформально. По мере роста проекта члены сообщества приобретают известность благодаря высокому или низкому качеству своих рассуждений или исследований. В этой коллегиальной экосистеме экспертов и добровольцев официальные лица, ответственные за принятие решений, могут заранее ожидать информацию от определенных участников. Поскольку люди работают вместе как команда, группы могут зарабатывать репутацию благодаря своим успешным действиям – работают патентные отряды, а не индивидуальные участники. Репутационные схемы могут способствовать развитию открытой меритократии, которая может прийти на смену эксклюзивному доступу патентных профессионалов к патентной системе (а также лоббистов и прочих вашингтонских инсайдеров в контексте других агентств).

Свистать всех наверх

Сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что выгоды привлечения сторонних знаний для информационного обеспечения процесса принятия решений очевидны. Но, когда мы только начинали, мысль о том, что Сеть может улучшить качество патентов, совсем не напрашивалась, нужно было убеждать и объяснять, чтобы заручиться поддержкой людей. Технологии социальных сетей вроде Facebook и MySpace еще не были так широко известны. А то, на чем мы настаивали, было во многих отношениях столь же революционно, как и введение института присяжных в XII в.: ведь мы просили правительственное агентство пересмотреть практику, не менявшуюся в течение многих лет. Чтобы правильно все подготовить и достичь необходимого консенсуса для внедрения этой открытой стратегии, мы должны были работать с агентством, гарантируя, что результат будет отвечать его потребностям, избавит его от «головной боли», вызванной перегруженностью и информационным дефицитом.

После всех усилий, направленных на то, чтобы USPTO открыло свою процедуру принятия решений для общественного участия, Нью-Йоркская юридическая школа была не вправе превратить Peer-to-Patent в закрытый клуб. Но нельзя было превратить его и в инсайдерский проект, шпионящий за правительством. Мы хотели проверить гипотезу о том, что удаленные, неправительственные, добровольные эксперты могут помогать Бюро патентов, создавая самостоятельные группы. Поскольку мы собирались найти лучшее решение проблемы, необходимо было, чтобы корпоративные юристы сотрудничали с технологами из Кремниевой долины, вашингтонскими политиками, преподавателями, представителями бизнеса, гражданскими лидерами и дизайнерами. Нам нужен был процесс совместной работы для создания коллегиального проекта!

Как уже упоминалось в главе 1, IBM стала первой компанией, заявившей о своей заинтересованности в Peer-to-Patent42. Участие юристов IBM превратило единичную запись в блоге, сделанную человеком, не принадлежащим к миру патентов, в зачатки сообщества совместной работы. Почти сразу, после того как IBM официально вступила в проект, к нему присоединилась и Microsoft. Это стало сюрпризом для многих, кто испытывает подсознательную враждебность к тому, как Microsoft обычно ведет свои дела (примером является угроза Microsoft возбудить иски о нарушении патентов против разработчиков программного обеспечения с открытым кодом). Но Эдвард «Каз» Казенске, старший директор по патентному праву и отношениям группы интеллектуальной собственности и лицензирования Microsoft, был убежден в необходимости патентной реформы. В бытность заместителем комиссара USPTO по патентным ресурсам и планированию он отвечал за бюджет, управление финансами, стратегические операции и бизнес в сфере информационных технологий. Он осознавал потребность в более качественных информационных ресурсах для помощи экспертам и понимал, какие возможности может открыть эта технология. Он откопал отчет 1966 г., направленный президенту Джонсону. Одной из рекомендаций отчета был конфиденциальный шестимесячный срок, предназначенный для общественной подачи документов, касающихся известного уровня техники. Эта рекомендация так и не была одобрена43.

Убежденность Казенске в необходимости патентной реформы совпала с его корпоративными интересами. Возможно, Microsoft надеялась, что ее участие смягчит гнев сообщества, поддерживающего открытый код, возникший после угроз компании выступить против разработчиков Linux, программного обеспечения с открытым кодом. Летом 2006 г., когда Microsoft присоединилась к Peer-to-Patent, у них намечалась сделка с Novell, которая позволила бы Microsoft Windows работать с серверами Novell, основанными на открытом коде и Linux44. Многие приверженцы открытого кода ожидали этого события со скепсисом. И Peer-to-Patent помог смягчить удар. Конечно, Microsoft, как и другие компании, хотели убедиться, что IBM, крупнейший среди них держатель патентов и лицензиар, не монополизирует процесс или не приобретет в нем излишнее влияние. К тому же Microsoft с нетерпением ждала реформ. Ежедневно в судах рассматривается более 40 направленных против нее исков: и по сей день Microsoft – самая преследуемая за нарушения патентов высокотехнологичная компания45.

Третьей компанией, присоединившейся к проекту, стала GE. Занимавший в то время пост главного консультанта General Electric по интеллектуальной собственности Кью Тодд Диккинсон был бывшим заместителем госсекретаря по интеллектуальной собственности и директором USPTO (и, таким образом, коллегой Казенске) 46. Диккинсон также был убежден в необходимости большей прозрачности в патентной системе. В бытность главой Бюро патентов он инициировал правило 1.99, позволяющее ограниченное предоставление документов третьей стороной без комментариев. Диккинсон и Казенске, прекрасно знавшие устройство этого института и его процедуры, добавили веры в проект.

После того как IBM, Microsoft и GE вошли в дело, проект согласились поддержать Computer Associates (CA), Hewlett-Packard, Intellectual Ventures и Red Hat. Руководители этих компаний составили Наблюдательный совет, который каждую неделю в течение почти целого года проводил телефонные совещания для обмена опытом и определения направлений развития. Нью-Йоркская юридическая школа должна была разработать надежную процедуру и сайт для успешной интеграции в механизм принятия решений USPTO, хотя для создания программного обеспечения и требовалась дополнительная финансовая поддержка. В то же время независимый и бескорыстный вклад со стороны благотворительных организаций и научного сообщества уравновешивал интересы, навыки и виды на будущее корпоративных инсайдеров. Фонд Макартуров и Omidyar Network не только обеспечили столь необходимую финансовую поддержку, но и привнесли легитимность независимой и достойной доверия третьей стороны.