Новая весна - Рита Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже сейчас Вера начинала скучать по березке, сплошь усыпанной набухшими почками, по подснежнику, робко просовывающему нежную головку из черной, сырой земли, по теплому боку облезлого кота, как всегда путавшемуся у нее под ногами.
— Верочка, пойдем ужинать, — выглянула в окно Василиса Юрьевна.
Девушка нехотя поднялась и пошла к дому. Аппетитные запахи, вмиг пробравшись в желудок, скрутили его в тугой рогалик. Надо же, а Вера даже не заметила, что так проголодалась.
— Что за чудо вы приготовили? — сглотнув обильную слюну, поинтересовалась Вера. — Таких запахов я отродясь не нюхала.
— Борщец и курятинку под соусом, — помешивая что-то в кастрюле, деловито сообщила бабуля и строго добавила: — Раздевайся, мой руки и за стол.
— Слушаюсь! — вытянулась по струнке Вера и рассмеялась.
Василиса Юрьевна удивленно посмотрела на счастливую девушку, но ничего не сказала. Вера и сама не понимала, что именно привело ее в такой восторг. Она никогда не любила, когда ею пытались руководить. Вера сама прекрасно знала, когда и что ей делать. И по всем правилам повелительные нотки в интонации Василисы Юрьевны должны были вызвать в ней протест, а не радость. В юности, когда ей пытался указывать папа, она специально делала все наоборот. А после его смерти руководить ею стало некому. И только тогда она поняла, насколько дорого было его участие. Теперь в ее жизни вновь появился такой человек. Человек, готовый заботиться о ней.
— Вы — настоящая искусница, Василиса Юрьевна, — вдоволь наевшись, Вера благодарно посмотрела на свою кормилицу. — Каждое ваше блюдо достойно царского стола.
— Твоего стола оно достойно, подлиза, — улыбнулась бабушка.
— Странно, — протянула девушка. — Сначала вы мне показались совсем старенькой, обессиленной старушкой. У вас даже голос другой был, скрипучий и дребезжащий. Но чем дольше вас знаю, тем моложе вы кажетесь. И глаза у вас удивительные, живые, горячие, жаждущие.
— До жизни я всегда жадной была, — кивнула Василиса Юрьевна. — Каждым ее мгновением наслаждалась, каждой секундочкой. Я всегда знала, что она очень короткая, поэтому старалась все успеть. У меня ведь трое деток, Веруш. Только видишь, как получилось — никому не нужной я стала. Но я не обижаюсь. На жизнь вообще обижаться нельзя. Да и ни к чему мне под ногами у родных детей путаться. Здесь я большую пользу принесу. Тебя я сейчас нужнее. Видимо, не зря меня Бог сюда направил.
Скажи мне, детка, что делать думаешь? Денег, как я погляжу, у тебя нет. И я тебе в этом не помощник. Ни копейки у меня за душой.
— Да как вы могли подумать такое!? — возмутилась Вера. — Неужели думали, что я деньги у вас просить стану? У меня даже в мыслях такого не было!
— Знаю, — отмахнулась от нее бабуля. — Бабенка, что лицо тебе сожгла, тоже, как погляжу, в нищете живет. С нее взятки гладки. Следователь заикнулся, что мужичок у тебя какой-то был, городской. Может, к нему за помощью обратиться? Ты, главное, не стесняйся, Вер. И гордость в такой ситуации можно в самый дальний уголок души запрятать. Тебе операцию надо делать и, скорее всего, не одну. Ты ведь молодая девка. По всей видимости, красавица была. Как же без лица жить?
— Как-нибудь, — нахмурилась Вера. — Вы, бабуль, не переживайте. Долго я у вас не задержусь. Дня через два съеду. Силы только немного восстановлю. И за постой с вами рассчитаюсь. Я долги не забываю. Они мне карманы до самого пола оттягивают. Ходить прямо мешают.
— Неправильно ты меня поняла, девочка, — покачала головой Василиса Юрьевна. — Не за себя я переживаю, а за тебя. По мне так лучше, чтобы ты со мной век коротала. Одна я никогда не жила. Пустой дом для меня, что тюрьма. Страшно мне здесь и одиноко. Поэтому и Николая я к себе повадила ходить. Какой никакой, а живой человек.
А тебе я такой доли не желаю. Тебе жизнь устраивать надо, замуж выходить да деток рожать. Глядишь, и повезет тебе больше моего. И дети тебя до самой старости любить будут. Да, если и не будут, то не беда. Для себя одной жить — это что и не жить вовсе. Обратись к мужчине своему. Моли его о помощи. Глядишь, и отзовется.
— Не отзовется он, Василиса Юрьевна, — вздохнула девушка. — Жалость таким, как он, не присуща. Он ведь меня до нитки обобрал. Все отнял и сбежал. Мало того, что дом по его наставлению продала, так еще у соседей денег назанимала. Теперь не знаю, как людям в глаза смотреть. Хоть глаз у меня теперь и один, стыда от этого не меньше. К тому же, женат он. И ребенок есть, сын. В общем, полый комплект. Так что у него и без меня есть, о ком заботиться.
— Вот значит как! — охнула старушка. — Бандита и подлеца у себя на груди пригрела! Бедная ты моя девочка! Ну, ничего! Раз он с тобой сподлянничал, значит, и мы ему тем же ответим! Ты знаешь, где его искать?
— Знаю, — согласно кивнула Вера. — В паспорте у него прописку посмотрела.
— А ты молодец, — восхитилась старушка. — Не такая простая, как кажешься. Тогда собирайся и езжай по этому адресу. Припугнешь его, что жене о вашей связи расскажешь. Поверь, все ходоки до жути трусливые. У меня самой муж любил налево сбегать. Так, когда некоторые обстоятельства его похождений наружу вылезали, трясся пуще мокрого кошака. Глазенки с такой скоростью бегали, что я боялась, как бы они из орбит не повыскакивали и врассыпную не кинулись. Смехота одна. И твой мужик, скорее всего, такой же. Ты его к стеночке прижми и припугни хорошенько.
— Какая же вы молодец, Василиса Юрьевна, — раскраснелась Вера. Теперь она точно знала, как нужно действовать. — Как же я сама об этом не подумала.
Глава 16
На следующее утро Вера по привычке проснулась с первыми петухами. Василиса Юрьевна еще сладко посапывала, а Буренка уже напоминала о себе коротким мычаньем.
Девушка потихоньку выбралась из теплой постели, умылась, подоила корову, еще раз проверила собранные месяц назад вещи. Все было на месте: мамины письма, документы, два выцветших сарафанчика.
Мысли перетекали в ее голове горячими бурными потоками. И чем больше она обдумывала план, тем больше верила в его успех. Слава жестоко поступил с ней. Она ответит ему тем же. Конечно, его не напугать разоблачением перед женой. Но у нее есть другой, куда
