Клятва воров - Мэри Э. Пирсон

Монтегю подошел, взял у меня из рук бокал с вином и поставил его на сервант позади нас. Его зрачки превратились в ониксовые льдинки.

– И чем я отличаюсь от патри? – спросил он хриплым голосом.

Мой желудок подскочил к горлу.

– Что вы имеете в виду?

– Я умнее? Более привлекательный? – Он подошел ближе. – Если он был для тебя всего лишь заданием, то ты не будешь возражать, если я тебя поцелую. Возможно, ты даже обрадуешься этому. Король – это ступень вверх по сравнению с патри, верно?

Поцелуй его, Кази. Поцелуй его, Кази. Всего лишь сухой кусочек хлеба, чтобы привлечь его. Завоюй доверие. Но что-то защемило внутри меня. Воспоминание о губах Джейса на моих? Делай то, что должна, Кази. Знакомый шепот. Слушай, Кази. Услышь безмолвный язык. Я чувствовала себя так, словно глаза квотерлорда прикованы ко мне, наблюдая, ожидая, пока я что-то суну в карман, чтобы затем он набросился на меня. Что-то не так. Король не плыл ко мне, как приманенная рыба, а крутился вокруг. Это он держит крючок в руке, готовый потянуть.

Он повернулся и наклонился, его рот приблизился, но в последнюю секунду я отвернулась. Его губы коснулись моей щеки, и из его груди вырвался легкий смех.

– Хорошо сыграно, солдат, – прошептал он, все еще прижимаясь ко мне. – Не ожидал, что твои чувства ко мне мгновенно изменятся – особенно после того, как из-за меня ты лишилась с таким трудом полученной работы. Я уважаю тебя за это. Мне бы не хотелось, чтобы ты использовала меня так же, как использовала его. – В тоне короля прозвучала скрытая угроза. Он отступил назад, давая мне возможность снова дышать. – И на самом деле… мы оба знаем, что рагу сегодня было посредственным, не так ли? Никогда больше не лги мне. Даже насчет тушеного мяса.

Его взгляд пригвоздил меня к месту. Этот человек был далеко не тем невежественным, неуклюжим королем, каким я его когда-то считала. Но кто же он?

Когда мы вернулись в гостиницу, перед расставанием он спросил:

– Может ли рахтан отказаться от своих клятв?

– Да, – ответила неуверенно, – думаю, да.

– Хорошо. Тогда проблема решена. Теперь ты работаешь на меня. Не сомневайся, здесь тебя ждет куда более блестящая перспектива. Твоя карьера не закончена, она только начинается.

* * *

Об этом объявили через два дня – после того, как Бэнкс повторил мне правила. Он не хотел, чтобы у меня появились «независимые» идеи, подобные тем, которые якобы настроили королеву против меня. На этот раз, когда поднялась на помост на площади, Монтегю не стоял в стороне. В то время как Бэнкс нависал над детьми, король протянул руку и притянул меня к себе, его рука слегка прижалась к моему плечу, но затем скользнула к талии. Пытался ли он намекнуть на что-то людям? Или проверял меня на абсолютную преданность?

С дальнего края помоста, откуда открывался вид на площадь, мое внимание привлекли трупы, все еще висевшие на тембрисах. Они наблюдали за мной. Их головы повернулись. Взгляды были резкими, выжидающими. Кто я – враг или друг? Я моргнула, и их глаза снова стали тусклыми, мертвыми, но слышала их сердца, единый стук.

Монтегю заявил собравшимся горожанам, что я останусь и помогу в восстановлении города, что моя помощь неоценима, хотя и не сказал, чем именно буду заниматься. Мне было бы интересно узнать. Он подтолкнул меня, чтобы подтвердила и повторила его слова, что я и сделала.

Это объявление толпа встретила низким рокотом, в котором расслышала слово «убийца». В глазах горожан я выглядела ничтожнее падальщика, но Монтегю был доволен их реакцией. Ему казалось, что толпа выражала что-то другое. Я увидела, как с облегчением он расправил плечи. Он истолковал ропот как одобрение, и ни брошенных камней, ни криков не последовало. Король стоял мгновение не двигаясь, глядя на толпу. Его подбородок поднялся, будто он впитывал этот момент, его грудь вздымалась от удовлетворения.

– Они забывают о патри, – прошептал он, почти себе под нос. – Двигаются вперед. Скоро будут помнить только меня, как и должно было быть с самого начала. – Но я ощущала, что это нечто большее, чем просто успех, которого он хотел. Хотя он ненавидел Джейса, какая-то его часть мечтала стать Джейсом. Власть играла лишь второстепенную роль. Он хотел, чтобы его любили, как любили Джейса. Так, как Джейса любят до сих пор.

– Это неестественно, – говорит Грейсон.

– Это уловка, – возражает Фуджико.

Мы смотрим на круг деревьев, растущих из кучи обломков. Даже с высоты скалы, с которой открывается вид на долину, мы видим, как они меняются каждый день.

– Магия, – говорю я. – Это магия.

– Миандра, 15 лет

Глава девятнадцатая

Джейс

Мой живот странно вздрагивает. Как я могу нервничать? Но нервничаю. Нервничаю, хотя не ожидал этого. Хочу, чтобы этот момент был идеальным.

– Мы не обязаны делать это сейчас. Если только ты не готова?

– Я была готова с того момента, как впервые поцеловала тебя, Джейс Белленджер.

Я улыбаюсь.

– Что-то сомневаюсь.

– Ладно, почти, – признает она. – Но теперь готова. Мы не будем торопиться.

Она тянет за мою рубашку. Я помогаю снять ее через голову.

Кончики ее пальцев скользят по моей груди, будто она хочет ощутить перья моей татуировки. Я сглатываю, размышляя, насколько медленно готов действовать.

Она смотрит на меня, и я теряюсь в золотистых омутах ее глаз.

Помню слова, которые она сказала всего несколько минут назад.

«Я хочу состариться с тобой, Джейс».

«Каждый мой завтрашний день – твой».

Я наклоняюсь вперед, мои губы встречаются с ее губами. Связанные землей,

связанные…

– Мы ждем тебя.

Я резко проснулся. Каемус смотрел на меня сверху вниз.

– Все еще хочешь спать? – спросил он.

Так он хотел сказать, что я не готов.

– Я не спал. Просто думал.

Он фыркнул.

– Ого. Так вот что это было?

– Я сейчас поднимусь, – пообещал я.

Он повернулся, выбираясь по ступенькам из подвала. Может, я еще не на сто процентов здоров и иногда меня клонит в сон, но если проведу еще один день, гадая, где Кази, то сойду с ума. Сны меня не успокоят. Мне нужна она. Мне нужно знать, что она в безопасности. Я стянул с себя рубашку, чтобы случайно не испачкать ее краской.

В поселении постарались собрать для меня одежду. Я не хотел портить хорошую рубашку, которую кто-то пожертвовал для меня.

Каемус остановился на полпути вверх по лестнице и повернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Ты разговариваешь во сне, – заметил он. – Но мне