Западня свободы - Десмонд Бэгли

Больше, чем полтора года я не видел ничего, кроме каменных стен, и взор мой не проникал дальше, чем на несколько ярдов. Вид этого пейзажа вызвал неожиданный комок в моем горле, и сердце учащенно забилось. И не имело значения то, что небо было покрыто тяжелыми тучами, и налетевший порыв ветра бросил в окно пригоршню дождевых капель. Только бы выбраться на свободу — там меня уж никто не остановит!

Я возвратился к двери и прислушался. Внизу по-прежнему стоял шум, и, как мне показалось, огонь разгорался и, видимо, уже вышел из-под контроля. Я отодвинул щеколду и чуть-чуть приоткрыл дверь. До меня донесся голос Пончика:

— К черту огонь, мне нужен Риарден! Таафе, спускайся вниз к входной двери, Диллон, стань у задней. Остальные — обыскать дом.

Чей-то низкий голос произнес:

— Наверху его нет. Я только что там был.

— Ладно, — нетерпеливо сказал Пончик, — значит, остается первый этаж. Пошевеливайтесь!

Кто-то еще сказал:

— Пресвятая Богородица! Посмотрите, так ведь весь дом сгорит!

— Пусть сгорит. Все равно, если Риарден уйдет, нам тут делать нечего.

Я вышел в коридор и быстро пошел в противоположную от лестничной клетки сторону. Повернув за угол, я выскочил на заднюю лестницу и стал спускаться вниз, рассчитывая, что к ней еще не успеет никто добраться. Но очутившись на первом этаже, увидел, что задняя дверь широко открыта и перед ней стоит человек — вероятно, Диллон.

К счастью, он смотрел не в мою сторону, а вдоль широкого коридора, ведущего к парадной двери дома. Мне удалось проскользнуть незамеченным в боковой коридорчик, где я остановился и перевел дух. Разумеется, я справился бы с Диллоном, но тогда на шум сюда сбежалось бы вся их команда.

Первая дверь, которую я открыл, вела в какую-то каморку без окон и я перешел в следующую комнату. Это была продуктовая кладовая, и в ней — небольшое подъемное окно. Я закрыл дверь и занялся окном, не открывавшимся, видимо, в течение многих лет. Пришлось применить силу, и рама медленно, со скрипом полезла вверх. Я остановился и прислушался к звукам в доме. Сверху доносились тяжелые шаги, но Диллон вел себя тихо.

Я опять атаковал окно, и мне удалось поднять раму настолько, чтобы пролезть в образовавшуюся щель. Я просунул в нее голову и, протиснувшись, вывалился наружу в заросли крапивы. К счастью, рядом оказалась большая бочка для сбора дождевой воды, не позволявшая видеть меня со стороны заднего входа. Потирая обожженные крапивой руки, я осмотрелся и с некоторой досадой увидел, что территория вокруг дома, обнесена высокой каменной стеной. Единственные находившиеся в поле моего зрения ворота располагались как раз напротив двери, у которой стоял Диллон.

Струйка воды пробежала у меня по спине. Дождь усиливался, что было мне на руку. Если бы мне удалось выбраться на открытую местность, мои шансы уйти увеличились бы из-за плохой видимости. Но она была не настолько плоха, чтобы Диллон не заметил меня, подбирающегося к воротам.

Дождевая бочка плохо выполняла свое предназначение — она была старая и разбитая. Мне легко удалось вынуть из нее одну клепку, и я постоял немного, задумчиво примеривая ее к руке. Никто, и менее всех Диллон, не будет ожидать от меня движения в дом, а не из него, а одно из искусств ведения войны, как известно — атака в неожиданном направлении. Я взял клепку обеими руками, подкрался к двери и решительно вошел в нее.

Диллон услышал меня и заметил тень в дверном проеме, но не поторопился повернуть голову, полагая, что это кто-то из своих.

— Нашли его? — спросил он и только тогда увидел, кто стоит перед ним. Но времени предпринять что-нибудь у него уже не было. Я с силой опустил клепку ему на голову. Его череп оказался крепче, чем подгнившая деревяшка, разлетевшаяся на две части, но все же она помогла мне вывести его из строя.

Он не успел даже упасть, а я уже бежал к воротам, отбросив уже не нужный мне кусок клепки. Ворота оказались не запертыми, и в течение нескольких секунд я был снаружи и зашагал по сырой проселочной дороге. Но дорога была слишком открытой, и я, свернув влево, прижался к изгороди, отделявшей дорогу от поля. Дойдя до низенькой калитки, я перепрыгнул через нее и скрылся в кустах.

Я стоял под проливным дождем и смотрел на поле, пытаясь соотнести пейзаж с тем, что видел из окна верхнего этажа дома. Было ясно, что если пересечь поле и лесополосу, то за ней шоссе. И я быстро зашагал в этом направлении, не оглядываясь назад.

Только оказавшись под прикрытием деревьев, я остановился и осмотрелся: признаков погони не заметно, а над домом, оставшимся позади, как мне показалось, уже вился дымок.

Я пересек лесополосу и вышел на дорогу. Но тут до моего слуха донеслись стук копыт, знакомое мне мелодичное позвякивание и приятный свист. По дороге двигалась тележка, запряженная осликом. На козлах сидел человек, насвистывавший какую-то песенку. Позади него стояли два большие фляги, вероятно, с молоком, бившиеся друг о друга.

Я подождал, пока тележка проедет, стараясь понять, в какой стране нахожусь. Повозка с ослом вроде бы предполагала Испанию, но в Испании никогда не бывает таких дождей. Так же трудно было определить, какое здесь движение — право— или левостороннее. Повозка двигалась прямо по середине дороги.

Когда она удалилась, я вышел на дорогу и посмотрел в другую сторону. Оттуда приближался автобус, а неподалеку стоял человек, явно ожидавший его. Автобус шел по левой стороне, и это означало, что я еще в Англии. Уверился в этом и когда присоединился к стоявшему человеку. Он повернул ко мне свое обветренное крестьянское лицо и сказал:

— Прекрасное, доброе утро.

Я кивнул, и с полей моей шляпы хлынула струйка воды.

Но моя уверенность тут же поколебалась, когда увидел на остановке транспорт на двух языках. Одна — по-английски, а другая — на непонятном языке и даже не латиницей, а какими-то причудливыми буквами, которых прежде не видел, хотя они и показались мне слегка знакомыми.

Автобус приближался медленно. С моего места была видна крыша и верхний этаж оставленного мною дома. Над ним уже стоял столб черного дыма. Я перевел глаза на автобус, мысленно подстегивая проклятую машину и чувствуя себя страшно уязвимым…

Сунув руку в карман, я выудил оттуда мелочь, конфискованную у Пончика. Первая попавшаяся монета, видимо, была пенни, но, безусловно, не английским. На одной ее стороне красовалась курица с цыплятами, а внизу одно лишь слово, состоящее из тех же странных букв, которых прочесть я не мог. Я повернул монету и чуть не выронил ее от удивления из рук. Это была решка, и на ней стояло: Эйре 1964.

Мой Бог, я был в Ирландии!

Глава седьмая

1

Автобус подошел и мне стало легче. Однако, под впечатлением от моего открытия я забыл взглянуть на маршрут. Такие глупые промахи могут иногда стоить жизни, и я сел на свободное место, проклиная себя. Большинство банкнот в пончиковом бумажнике — английские пятерки, но и несколько ирландских бумажек. Я вынул одну из них, не будучи уверенным, имеют ли здесь хождение английские деньги.

Подошел кондуктор, и, протягивая ему банкноту, я небрежно сказал:

— До конца.

— Хорошо, — ответил он. — Это будет два и два пенса. Он дал мне билет и отсыпал мелочью сдачу. Я держал ее зажатой в кулаке, пока он не отошел, затем принялся рассматривать. Половина была английских монет, значит все, что находилось в бумажнике Пончика, я мог использовать.

Итак, еду «до конца», понятия не имея о том, куда именно! Это было чертовски смешно! Проплывающие за окнами автобуса пейзажи не говорили мне ничего. Ирландия! Что я знал о ней? Практически ничего. Страничка в атласе, которую я даже не потрудился изучить! Ирландцы представлялись мне комическими персонажами, всегда готовыми к драке. Смутно припоминалась какая-то революция и гражданская война, хотя читал о последних событиях в Северной Ирландии.

Автобус остановился, чтобы принять новых пассажиров, и в это время навстречу нам промчалась, гремя колоколами, пожарная машина. Все вытянули шеи, смотря ей вслед, а я улыбнулся. Во время моего побега кто-то выстрелил из пистолета, и кто-то взвыл, так что в доме теперь находился человек с огнестрельной раной — обстоятельство, для объяснения которого Пончику придется потрудиться.

Автобус снова двинулся, черт его знает куда. Мы миновали местечко под названием Крэтлоу, что звучало не очень по-ирландски, зато указатель на Бунратти был совершенно уместен. Большой самолет появился над нами и, описывая дугу, явно шел на снижение. В моем уме вдруг неизвестно откуда всплыло название — «Аэропорт Шеннон». Это был международный аэропорт в Ирландии, но где он находился, я не имел представления.

Я тут же мысленно пополнил список необходимых мне предметов еще одним — картой.