Коварный уклонист - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что ты хотел? — справедливо спросил я в ответ на это нытье, — Поиск внебрачной дочери Великого Тирана Барджайи? Так у Заира кон Фарагата тринадцать жён. Не думаю, что при этом силы остаются на кого-то еще. Да и нахрена она мне?
— Всё, Криггс, молчи…, - простонал ушибленный новостями Басх, — Дай мне переварить всё это!
Нашей добычей оказался «Верганзер», старый, если не сказать дряхлый, двадцатитонный дирижабль с внешними грузовыми отсеками. Чисто торгово-курьерская лошадка, ни пулеметных гнезд, ни прожекторов, полная теснота и обида. Тем не менее, как раз из-за последних качеств, в грузовые отсеки этого уродца помещалось до четырех тонн груза, который он мог тащить почти без потери скорости. Современные модели, по словам Стеллы, могли нести втрое больший вес и не были так капризны к грамотному разделению веса загруженного, но как говорится, на худой конец и рак рыба. Для наших нужд развалюхи пока хватало с горкой.
Чисткой воздушного корабля я практически наслаждался. Запах ядреной химии? Полная фигня по сравнению с тем, что можно разгуливать по самому корыту в одних трусах. Кожаный «гроб», в котором я таки приноровился двигаться, был настолько душным и жарким, что даже с выедаемыми от едких испарений ноздрями и подозрительным жжением кожи рук и колен, я был почти счастлив оказаться вне своей душной маскировки.
Дальше был короткий полёт до схрона. Холмик, напоминающий заросшую кочку, под двумя лопатами быстро приоткрыл своё нутро, продемонстрировав скелет в лохмотьях кожи, как своей, так и бывшей ранее одеждой. Сноровисто откинув костяк лопатой, Крюгер копнул еще пару раз на освободившимся месте, пока штык не уперся в дерево. Доски, промасленная парусина, тряпки… и вот они ящики. Длинные, продолговатые, железные. С ручками.
Деньги, купюры и банкноты. Мало, всего несколько пачек. Ювелирных изделий, наоборот, чуть ли не половина объёма в каждом из десятка лежавших в схроне ящиков. Залитые смолой бочонки с чем-то сыпучим и булькающим. Ценности, легко конвертируемые в деньги. Относительно легко, конечно.
— Вот, совсем неплохо для начала, — удовлетворенно покивал Крюгер, пересыпая цепочки, браслеты и кольца, лежащие вповалку, из ладони в ладонь, — Ворованное, конечно, но я бегунков хорошо подвяжу под это дело, дадут 70 процентов от своей цены. Потащили, Криггс.
Откуда были дровишки, Басх не скрывал. Плоха та ячейка организованной преступности, у которой нет схронов на черный день. Кроме того, признаком здравого смысла считалось дать «отлежаться» ювелирке, даже если был план толкнуть её на другом конце страны. Разумные люди так и поступали, а уж главари-идиоты ни в одной банде долго не живут. При этом есть неочевидный нюанс — своего пахана бандиты берегут, пока он полезен и нужен, а также является единственным секретоносителем. Но не сводят с него глаз. Или… пока среди них не появился кто-либо, находящийся в ладах с пыточным делом.
В общем, тяжело быть парнем с большой дороги на любом месте в их карьерной лестнице. Часть ценностей революционер набрал именно этим способом — отлавливая конкурентов в Эсхате и выбивая из них пытками места залегания схронов. Конечно, что-то здесь, в ящиках, было почти легальным, что-то вообще подарками, но в основном? Продукты бандитского и воровского промысла.
Цеппелин нам тоже достался не пустой. Содержимое свертков, мешков и ящичков, найденных нами в грузовых полостях судна заставили Крюгера довольно заурчать… а потом сцепиться в словесной схватке со Стеллой, начавшей перечислять всё, в чем срочно нуждается эта «развалюха». По словам разгоряченной полугоблинши складывалась картинка, что в воздухе мы держимся только за счет того, что это старье, неоднократно чиненное дерьмом и палками, так благодарно нам за освобождение от своих бывших тиранов, что прилагает сверхъестественные усилия, чтобы не развалиться. Михаил фыркал, едко спрашивая о том, как себя чувствует бедная головушка самой полугоблинши, в каком там состоянии дерьмо с палками, и каким образом госпожа Заграхорн предпочтет быть похороненной, когда её снова переклинит. Стелла злилась, революционер отводил душу, а я чистил оружие, доставшееся нам от угробленных бандитов. Тоже бы продать неплохо.
Дорога в Крейвенхольм была недолгой, а там, под крылышком удержавшегося на коне губернатора, в чьем пухлом теле царила благодарность к Крюгеру, неплохо замешанная на опаске, мы и приступили к тому, ради чего всё затевалось.
Хотя, в данном случае стоит говорить «приступил Михаил Басх». Я при нём был охранником, пугалом, шпионом и разведчиком. Дни летели один за другим. Крюгер писал и отправлял письма, ночевал в радиопереговорном центре, носил взятки, брал взятки, передавал взятки. Я же был в его тени, таская везде с собой приметную саблю Коллы, обладающую удивительной способностью смягчать сердца и развязывать языки одним своим видом.
Строить же приходилось и своих, и чужих. «Свои» появились очень быстро: кого-то Басх поднял со дна города, держа пока мальчиками и девочками на побегушках, кого-то выкупил из тюрьмы, а некоторые даже приехали сами. В большинстве своём это были отъявленные ублюдки из числа городских бандитов, но лиха беда была началом. Многого от них мой партнер не ожидал, а я был гарантом того, что многого они не захотят. Снова помогала сабля — как оказалось, если подкрасться к не подозревающему о моем присутствии разумному сзади, а затем резко перерубить его в районе талии, то подобная расправа производит неизгладимое впечатление на… неперерубленных. Дисциплину мы ставили железную, но пока только её. Всех своих подчиненных кроме меня и Стеллы Крюгер считал бросовым мясом, пригодным лишь на первое время заполнить лакуны.
Все были заняты, в том числе и Стелла, периодически бегающая на свидания к новому дирижаблю, благо тот был приземлен прямо на заднем дворе дома, выделенного нам Типпсом. С механикой у красноголовой было всё куда лучше, чем с медитациями, но надежды полугоблинша не теряла, даже добившись определенных успехов. Каких именно, объяснить она не могла, но то, что девушка стала спокойнее и уверенней, говорило само за себя.
Спустя две недели после нашего возвращения, Датворт Типпс получил еще одну причину молиться на Крюгера. Бегунки, наконец определившиеся
