Злата. Жизнь на 'Отлично!' (том Третий) - Александр Алексеевич Иванов

— Наверное, она ее неплохо знает… — вставил свои «5 копеек» Серега.

— Сереж, я и она — немножечко недоброжелатели, и, скорее всего, это очень надолго. Просто не обращай внимания, если при встречах мы с ней периодически станем цапаться. Но…

Помолчав несколько секунд, я добавил.

— …если вдруг Света тебе, и правда, понравилась, то, думаю, заполучить ее будет не так уж и сложно. В конце конц…

— Это твой способ сказать мне: «давай останемся друзьями»? — перестав грести, перебил меня на полуслове Серега, чье настроение якорем пошло на дно этого пруда.

Ну вот зачем я сейчас это сказал? Разве не очевидно, что со стороны Златы произносить подобное — глупость, причем глупость, для Сереги обидная? Вполне очевидно! Однако я сказал то, что сказал, но ведь говорить глупости совершенно не в моем духе. Тогда почему?

Скорее всего, это моея, все еще живущее прошлым,темпрошлым, желает, чтобы мы с Серегой действительно осталисьдрузьями. И только ими…

Быть может, маман права и мне действительно стоит уехать на годик в какую-нибудь глушь, дабы добиться гармонии души и тела?

Будь Злате «за тридцать» и я, ни минуты не размышляя, точно бы уехал, но теперь… Теперь, когда в моей старой-новой жизни настала самая прекрасная пора, скрываться от всего мира на целый год…?!

Не хочу!

— Извини, Сереж, не хотела портить тебе настроение. Шутка вышла неудачной, признаю... Я просто еще не умею с парнями общаться в… — я замолк, подбирая нужные слова, — в романтическом ключе, вот и косячу. Но если я, и правда, захочу, чтобы мы былипросто друзьями, то об этом скажу тебе прямо, безо всяких образных выражений…

— Я почему-то верю. — как-то грустно улыбнувшись, Серега вновь взялся за весла.

— …и уж тем более, ни за что не стану рекламировать своему другу собственную недоброжелательницу. — продолжил я. — И это… Когда я говорила, что тебе стоит обратить внимание насамую обычную,нормальнуюдевчонку…помнишь такое?

— Помню, говорила. — кивнул Серега.

— Так вот, тогда я вовсе даже не шутила.

— А я тебе ответил, что выбор девчонки — мое личное дело. И, помнится, ты что-то еще говорила, про… — Серега, вновь положив весла, взял мою ладошку. — Про кино и поцелуйчики, которые семнадцатилетний юноша, по-твоему, непременно обязан желать!

Услышав последнюю фразу, я с колотящимся сердцем отпрянул, едва не свалившись за борт, но Серега придержал, не дав стать новой вариацией Русалочки.

— Я пошутил! — весело заявил тот, хотя было очевидно, что не отпрянь я так резко, и…

— Зараза! — хмыкнул я, приходя в себя и закидывая за спину один из «хвостов», который мириадами волос рассыпался по плечу.

— А насчет дружбы… — я достал из рюкзака бутылку воды и, утолив жажду, продолжил. — Быть друзьями — это, знаешь ли, необходимое условие для… Для всего остального, в общем! Тем более что… Не помню, говорила или нет, но до своих шестнадцати лет ничего из серии: «все остальное», включая и поцелуйчики в кино тоже, я делать не стану. И вовсе не потому, что я какая-то там недотрога, хотя и поэтому тоже. Для прекрасного юноши это будет весьма небезопасно с точки зрения закона, ибо вокруг меня завертелась такая катавасия с… Даже думать не хочу!

— Ну так и думай о хорошем! — улыбнулся мне Серега, не став допытываться (наверняка у Стёши все выяснит!), поинтересовавшись о другом. — Закругляемся с лодкой?

— Закругляемся!

Лодочная станция, около пяти минут спустя.

— Зайдем в кафешку? — спросил Серега, подав руку и помогая сойти на причал.

— Да, знаешь, я как-то не очень люблю кафе, тем более что от сладенького сейчас воздерживаюсь. Если хочешь, зайдем, а нет так нет. — я пожал плечами, снимая спасательный жилет.

— Впервые вижу девчонку, которой не нравится в кафе. — улыбнулся Серега. — Я знаю, где кофе обалденный готовят. Кофе же ты пьешь?

— Я уже говорила, что не самая обычная и не самая нормальная девчонка, в хорошем смысле, наверное... А кофе я пью, да! Пойдем!

Вообще-то, пить кофе мне сейчас не стоит, особенно с молоком, не говоря уже про сахар, но учитывая скорость моего похудения, ничего особенно страшного не случится, если выпью стаканчик. Один.

— Зелек наш — красивый город! — сказал Серега, когда мы шли по парковой дорожке к автобусной остановке, обходя по кругу пруд.

— Красивый, да… Хотя в конце восьмидесятых он мне нравился даже больше. — заявил я, погрузившись в воспоминания.

— А ребенку-то нового миллениума откуда знать, каким был наш город в восьмидесятых? — улыбнувшись, повернул ко мне голову Серега.

— Ну-у-у… В ютюбе видела, вот! — ответил я, размахивая корзинкой с колокольчиками словно кадилом.

— В ютюбе… — задумавшись, повторил мой спутник. — А мне тогда, пожалуй, больше нравится Зелек семидесятых. Машин практически не было, ходили старенькие автобусы. Атмосфера была тогда ламповой!

Около пятнадцати минут спустя, надземный пешеходный переход.

— Злат, ты чего? — поинтересовался Серега, когда я, спускаясь по лестнице, внезапно остановился.

А остановился я потому, что заметил, как мужчина средних лет пытается спуститься, держась при этом обеими руками за перила, чтобы не упасть и кубарем не скатиться вниз.

Получается это у него неважно, мужика явно штормит, причем здорово.

— Злат, пошли! Он пьяный… — слегка потянул меня за руку Серега, недовольно поглядев на типчика.

— Не, Серег, вряд ли он пьяный. — осторожно забрав у парня свою руку, я подошел к мужичку, поинтересовавшись. — Уважаемый, все хорошо? Вам нужна помощь?

По лестнице вверх-вниз непрерывно снует народ, однако, как и Серега, все проходящие мимо демонстрируют полнейшее равнодушие к происходящему, считая, наверное, что это обыкновенная пьянь домой гребет. Ну или, может, всем просто наплевать.

— И-извините, не-е расслышал, что-о вы ска-азали... — типчик повернул голову в мою сторону.

Нет, точно не пьяный, от него не исходит того «амбре», что характерно для выпившего человека, а сам он вполне чист и опрятен.

Похож на инженера. — почему-то подумалось мне, когда мой взгляд