Полковник Сун - Кингсли Эмис

- Можно задать вопрос, товарищ генерал? - Впервые за все время беседы в голосе Ариадны прозвучало нечто, отдаленно напоминающее уважение.

- Конечно, товарищ.

- Каким образом ваша версия объясняет гибель мистера Гордиенко и двух его помощников, а также уверенность мистера Гордиенко, что в афинском отделении орудует предатель?

- На самом деле тут два вопроса, но мы рассмотрим оба. Гордиенко и его люди были убиты, так как соперничающая банда хотела заполучить Бонда, а Гордиенко препятствовал им. Очень жаль, но ничего загадочного тут нет. Мысль Гордиенко о предателе...

что ж... - генерал сделал маленькой холеной ручкой неопределенное движение. - Я, конечно, уважаю Петра, но он был далеко не самым способным сотрудником. И к тому же слишком долго он здесь пробыл. По вашим словам, в системе безопасности образовалась брешь. Утечка. Гордиенко допустил ошибку, но не знал, какую и в чем. Что может быть естественнее в такой ситуации, как ни выдумать предателя и ни свалить всю ответственность на него?

- Понимаю. Вы мне все объяснили. Но скажите, почему же тогда, раз никакого предателя нет, мое сообщение, переданное через посольство в Афинах, не дошло до вас?

Аренский вздохнул.

- Вы же говорили, что не знаете, с кем разговаривали. Разумеется, попался вам какой- нибудь младший служащий, может быть, даже грек, который попросту не понял ваших осторожных намеков, ушел обедать и обо всем забыл. Ваше рвение достойно похвалы, но я уверен: нам станет все известно из газет, как только их доставят. Будет интересно посмотреть, что в них написано обо всем этом... Вот вам и объяснение. И таких объяснений можно привести с полдюжины. Ну, а ваше объяснение должно непременно включать таинственного предателя?

- Выходит, что да...

- Похищения, китайские террористы, предатели - что еще? - голос Аренского принял деловой тон, генерал устал давать разъяснения. - Теперь я познакомлю вас с планом наших действий. Мне Бонд нужен здесь. Ясно, что он что- то задумывает против нашей конференции. Имея в качестве союзников этого грека- головореза, да чумазого мальчишку, он не может рассчитывать на успех. У нас достаточно средств, чтобы отбить нападение даже небольшого военного корабля. Думаю, я вправе сказать, что учел все. - На лице генерала появился намек на улыбку. - Но Бонд все же может доставить нам определенные хлопоты. Пока делегаты не разъедутся, его следует нейтрализовать.

- Могу я чем- нибудь помочь, товарищ генерал...

- Да, товарищ Александру, и весьма многим. Как я понимаю, вы вступили в связь с нашим мистером Бондом? - Аренскому удалось почти полностью подавить в своем голосе нотки того отвращения, которое вызывала в нем одна мысль об этом.

- Да, и он не бросит меня.

- Он от вас без ума?

- О, да. Я могу оказывать на него большое влияние.

- Тем лучше, - Аренский просиял. - Убедите его прийти сюда для беседы. Скажите ему, что меня эта история глубоко заинтересовала, и что мне нужна его помощь. Передайте ему, что я даю честное слово в том, что он в любой момент волен беспрепятственно уехать. Какие доводы привести, вы сами прекрасно знаете. Ясно?

- Совершенно ясно, товарищ генерал, - сказала девушка, поднимаясь. Постараюсь доставить его возможно скорее, но вы должны дать мне немного времени.

- Безусловно, - генерал тоже поднялся.

- Расскажите, как вам удалось убедить его отпустить вас сюда?

- Точно так же, как я собираюсь заставить его прийти к вам.

- Хорошо, хорошо, - заторопился Аренский, но вспомнил о своих обязанностях хозяина. - Не желаете ли выпить чего- нибудь на дорожку?

- Благодарю вас. Но чем быстрее я вернусь, тем лучше.

- Мы сделаем из вас настоящего марксиста. Разрешите выразить вам свою благодарность за ваши услуги.

Девушка признательно улыбнулась и с пафосом ответила:

- А мне, товарищ генерал, разрешите поблагодарить вас за то, что вы по- научному растолковали мне положение и не ругали меня за то, что поверила вражеским козням. Пусть это станет мне уроком.

Аренский поклонился. Он считал ее типичной балканской шлюхой - глупой, сентиментальной, падкой на приключения с душком уголовщины, но ее решительность и готовность исправить ошибки обнадеживала. Не забыть отметить ее в рапорте.

- О ревуар, товарищ Александру. Надеюсь вновь скоро вас увидеть.

Оставшись с собой наедине, он принялся с хмурым видом мерить шагами комнату. Ему пришла в голову мысль, что предположение о возможном нападении китайской агентуры отнюдь не лишено оснований. Из сводок следовало, что стареющий Мао Цзе- дун впал в последнее время в опасное настроение. А если вспомнить о хунвейбинах, новой волне враждебности по отношению к иностранцам... Но вскоре лоб генерала разгладился. Похоже, он попал под магию фантазии. Открытая террористическая акция такого масштаба, да еще в мирное время просто немыслима, даже принимая во внимание крайний, безответственный нео- сталинизм китайского руководства. Однако кое- какие вопросы необходимо решить немедленно.

Он подошел к столу и нажал маленькую бронзовую кнопку звонка. Вошел Милый.

- Ступай в радиоузел, надо, не теряя времени, связаться с Афинами. Через пару минут я подойду к наушникам.

- Но ведь тогда мы обнаружим радиоточку! Аре некий сжал свои маленькие кулачки. Когда- нибудь этот раздолбай сведет его с ума. Генерал утрированно терпеливым тоном продолжал:

- Да, Милый, обнаружим радиоточку. Именно. А теперь ступай и выполняй приказание! И пусть один из грекоз - толстяк - сходит в госпиталь и все разузнает о... нет, пусть лучше придет ко мне.

Грек пришел, получил инструкции и был отпущен с обычной для Арийского вежливостью. (Оказавшись за дверью, грек не замедлил сделать традиционный жест из пяти пальцев, означающий в этих местах грубое "совсем свихнулся". ) После этого генерал поднялся в крошечную раскаленную клетушку на верхнем этаже, где помещалась радиостанция и телесвязь с Афинами и Пловдивом, через которую, при необходимости, можно было установить связь и с Москвой. Этим каналом разрешалось пользоваться только в чрезвычайных ситуациях, когда решались вопросы войны и мира. Комнатка провоняла потом и дешевыми русскими папиросами. Большую часть пространства, остававшегося от серого эмалированного передатчика, занимала разобранная постель. Аренский вынул надушенный одеколоном шелковый платок и начал дышать через него.

Радист, москвич с бычьей шеей и отросшей щетиной, протянул Аренскому микрофон, тот поднес его к лицу.

Процедура была утомительной и невероятно долгой, вой атмосферных помех, сопровождавший и размывавший доносившийся издалека голос, действовал на нервы. Однако к исходу этой двадцатиминутной агонии ситуация полностью прояснилась. Аренский поблагодарил радиста и, обливаясь потом, покинул комнату.

Спускаясь по широким белого камня ступеням на террасу, где он собирался посидеть в тени и с наслаждением выпить стакан холодного лимонада, Аренский почти улыбался, довольный тем, как ловко подготовил он ответы. Почему не поступило сообщение о перестрелке - "насильственном увольнении управляющего и двух представителей"? Потому что передатчик оказался с дефектом. А на ремонт ушло много времени. Его привели в порядок только пару часов назад. Почему же тогда не сообщили сразу? Потому что решено было подождать условленного времени выхода в эфир, 12. 00. Почему не было доложено о прибытии Бонда - "опасного английского конкурента"? Потому что к тому времени, когда план по его захвату провалился, передатчик вышел из строя. Принесены извинения плюс заверения в том, что помощник управляющего полностью владеет ситуацией.

Удобно развалившись, Аренский сидел в плетеном кресле и потягивал лимонад. Увлеченный размышлениями, он даже совершенно искренне улыбнулся. Как это похоже на бедного Петра Григорьевича - думать, будто он сможет справиться с Бондом в одиночку. Как похоже на него - не обеспечить должного ухода за системой радиосвязи. И как безнадежно в его духе - погибнуть в схватке между двумя противоборствующими бандами уголовников. Думать плохо о старом друге было горько, но все- таки хорошо, что Петр погиб, не успев натворить больших бед.

Бонд... Аренский предвкушал встречу. И не только ее. Как бы это было приятно и полезно для его карьеры - иметь возможность отрапортовать министру:

"У меня есть один пленник, который может быть вам небезынтересен. Некий преступник по имени Бонд. Нет, довольно странно, но схватить его оказалось не так уж сложно". Затем, когда конференция завершится, Бонд выхватит пистолет, и генерал будет вынужден пристрелить его в целях самообороны. Великолепно.

Спустя минуту Аренский вполголоса по- английски произнес: "Человек, который убил Джеймса Бонда" и мелко захихикал.

XIII ВЗАПЕРТИ

- Возвращаются.

Лицас отнял от глаз бинокль фирмы "Негретти энд Замбра" и поставил его перед собой на крышу надстройки. Сквозь солнечные блики Бонд с трудом различил неподвижное пятно, каким издали казалась шлюпка, только что появившаяся из- за мыса, за которым скрывался безымянный островок. "Альтаир" бросил якорь в тесной бухточке, которую со всех сторон обступали уходившие глубоко под воду отвесные гранитные скалы. Здесь, на пустынном северном побережье Вракониса они были полностью укрыты от посторонних взглядов, что их вполне устраивало. Пришвартованный к причудливому выступу скалы и прикованный якорем к ее подводному продолжению каик покачивался на воде.