Бои под Нарвой - Александр Степанов

Пока артиллерия обстреливала вражеский эшелон, матросы бросились в штыки на беспорядочно метавшихся вражеских солдат. Не оказывая сопротивления, немцы бросали винтовки и поднимали руки вверх, умоляя «камарадов» пощадить их. Кое-кто из солдат пытался на ходу вскочить внутрь вагона. Но многие из них срывались под колеса или падали, сраженные пулями.

Эшелон уже подходил к станции Корф, когда наконец один из тяжелых гаубичных снарядов угодил в котел паровоза. К небу взвился огромный столб пара, грохнул взрыв.

Пройдя по инерции несколько десятков метров, состав остановился.

— Ур-ра! — закричали матросы.

И, на бегу сбрасывая шинели, устремились к эшелону. За ними, увлеченные порывом, бежали и рабочие-артиллеристы.

— Куда вы?! Стойте, братишки! — надрывался Вавилов.

— Назад! — кричал Прахов.

Но матросы и рабочие, охваченные боевым азартом, не слушали своих командиров.

Позиции морского отряда опустели. Кроме раненых, десятка пленных с малочисленным конвоем и артиллерийской прислуги гаубичной батареи, никого здесь не осталось.

Возле станции разгоралась перестрелка.

К гаубицам, прихрамывая, подбежал разозленный Прахов.

— Ну что ты будешь делать! — крикнул он Петрову. — Всех как ветром сдуло вслед за немцами… Побегу на станцию, постараюсь вернуть наших героев… А то, не ровен час, они за моряками на Берлин двинут. Следи тут за порядком!

Прахов побежал дальше.

— Мудрено здесь следить за порядком, коль сами командиры его нарушают, — рассмеялся Петров.

Все же он собрал десятка полтора рабочих-красногвардейцев и поручил им охранять орудия. Несколько легкораненых матросов расположились за пулеметами. На шоссе он выставил небольшой дозор под командой Орехова.

— Зорче смотри, товарищ Орехов! — сказал он. — Если сейчас сюда налетит хотя бы небольшая немецкая часть, то она легко захватит всю нашу артиллерию. Оглянуться не успеем, как окажемся в плену…

Прислушиваясь к замолкающему шуму боя на станции, инженер, как всегда, когда выдавалась свободная минута в боевой обстановке, мысленно оказался около Раи. Он представил, как она хлопочет около раненых и с замиранием сердца прислушивается — не слышно ли шума приближающихся батарей. Инженер понимал, как, должно быть, Раечка беспокоится за него.

К нему подошел Орехов и, как бы угадывая его мысли, проговорил:

— Все мы захватили сюда, окромя медицины. Ведь при нас только и имеется три-четыре батарейных санитара с самым скудным запасом медикаментов и бинтов.

Хоть бы Раиса Лаврентьевна была тут. Все спокойнее было бы.

— У моряков имеется целый походный судовой околоток. Два фельдшера со всякими медикаментами, — ответил Петров.

Немного помолчали.

— Все время Андрей Онуприенко перед глазами, — вздохнул Орехов. — Как увижу Саню, сердце у меня так и щемит — только собралась замуж, как уже овдовела. Видать, сильно к нему была привязана, хотя и не показывала этого.

— Да, такого парня не скоро забудешь, — отозвался Петров.

Со смехом и веселыми шутками возвращались на свои позиции разгоряченные боем матросы и красногвардейцы.

Горланя песни, матросы пригнали десятка полтора саней, груженных разным добром, которое еще утром так старательно укладывали немецкие унтер и офицерские денщики.

— Разбирайте, товарищи, немецкое богатство! Тут разный харч — сухари, хлеб, цигарки, немецкая водка — шнапс прозывается, — усиленно рекламировали трофеи крестьяне-подводчики, насильно мобилизованные немцами.

Продукты и водка оказались весьма кстати. После жаркого боя и длительного пребывания на морозе все основательно проголодались и теперь с большим аппетитом принялись за трофейный провиант.

Немного погодя на станции Корф загрохотали разрывы снарядов. Прибежавшие оттуда моряки сообщили, что немцы двинули к станции бронепоезд и несколько броневиков. Над станцией все сильнее разгоралось огневое зарево — моряки подожгли захваченный эшелон и отошли на свои позиции.

Затем разведчики сообщили, что возле станции выгружается немецкая пехота.

Встревоженный Лутковский быстро собрал свой отряд и приготовился к встрече врага. Артиллеристы тоже заняли свои огневые позиции и начали пристрелку по станции. Но, потрясенные утренним разгромом, немцы в этот день так и не решились повторить наступление.

Как только стемнело, Лутковский выставил на ночь, сторожевое охранение, разместил матросов по избам ближних хуторов и мыз, а рабочим предложил возвратиться в Нарву.

— Спасибо за помощь, братишки! — поблагодарил он рабочих. — Теперь мы и без вас справимся с немцем… Мы тоже обзавелись артиллерией… — Он с гордостью указал на четыре немецких орудия, которые моряки успели подтащить со станции.

Провожая красногвардейцев, моряки щедро наделили их трофейными консервами и шнапсом.

Была уже глубокая ночь, когда наконец дивизион добрался до места расположения Стального отряда.

Доложив Блохину о минувшем бое, Петров, несмотря на усталость, побежал на мызу, где разместилась санитарная часть отряда.

В просторной, жарко натопленной горнице горела лампа. При ее свете фельдшер Семенов внимательно читал какую-то толстую книгу. Услышав скрип двери, он поверх очков покосился на вошедшего и пробасил:

— А, и Аркадий Васильевич к нам пожаловал! Заходи, заходи. Твоя Раиса цела и невредима, отдыхает сейчас…

— Я не сплю, папа! — отозвался девичий голос.

Из-за печи вышла Рая, румяная от сна, с сияющими от счастья глазами.

— Раечка! — воскликнул инженер радостно.

— Жив? Цел? Не обморожен? — забросала его вопросами Рая.

— Все в полном порядке! А ты как себя чувствуешь?

— Целый день тряслась от страха — думала, заплутаетесь вы в такую непогодь и попадете к немцам в лапы, — ответил за дочь фельдшер. — Только когда час назад вернулись наши разведчики и она узнала от них, что ты цел, наконец успокоилась.

— Конечно, волновалась! — призналась Рая. — Но и радовалась! Сам Блохин говорил, что ты толковый командир. Орехов все время поет тебе дифирамбы — и умный, и храбрый… — Рая поднялась на цыпочки и шепнула Петрову: — Послушаешь — и сердце наполняется гордостью — какой ты хороший у меня! Только смотри не возомни о себе слишком много! Не люблю задавак…

Инженер благодарно пожал ее крепкую, теплую руку.

— Значит, остановили немцев? — спросил фельдшер. — Так и должно быть! Ни один враг не мог еще победить Россию…

— Ты слыхал, Аркаша, на завтра назначено наше наступление? — перебила отца Рая. — Будут наступать те два полка старой армии, которые все время стояли в Нарве. Там, говорят, остались все кадровые офицеры и много старых солдат.

— Слыхать слыхал об этом наступлении, но в успех не особенно верю, — вздохнул Петров. — Немцы еще очень сильны, а эти полки совершенно разложились…

Усевшись в уголке, возле горячей печи, они шепотом разговаривали о своем, о том, что волновало только их двоих. Старый фельдшер вновь уткнулся в книгу.

Время шло незаметно. Где-то в глубине дома часы пробили три раза.

— Эх-хе-хе! — зевнул Семенов. — Спать пора! Аркадий Васильевич, вы у нас заночуете? Места хватит!

— Нет, нельзя! — с сожалением отказался инженер. — Я могу понадобиться Блохину.

— Тогда — марш спать! Скоро уже рассвет, а вы еще не отдохнули после тяжелого боевого дня.

На прощание Петров приложил палец к губам. То же проделала и Рая. Обменявшись этими символическими поцелуями, они расстались.

Глава 19

Утром события развернулись не так, как предполагал Парский. В предрассветном сумраке немцы первыми энергично атаковали рубеж, обороняемый полками старой армии.

С десяток орудий обрушили свой огонь на неглубокие окопы этих полков. И почти сейчас же, прежде чем захваченные врасплох солдаты пришли в себя, из синего предрассветного мрака появились атакующие цепи немцев.

Оба полка в панике побежали к Нарве. Их стремительный отход поставил в тяжелое положение соседний Сводный рабочий отряд. Командир отряда запросил помощи у Дыбенко, который тотчас приказал Стальному отряду и латышам Беманса оказать помощь атакованным частям.

Стальной отряд был поднят по тревоге. Вдали слышалась артиллерийская пальба, затем раздались пулеметные очереди и ружейная перестрелка. По проходящему невдалеке шоссе вскачь неслись в тыл армейские двуколки и артиллерийские запряжки. Блохин попытался узнать у бегущих, что происходит на фронте, но так и не мог добиться вразумительного ответа.

Лыжники-разведчики во главе с Ореховым немедленно были отправлены в сторону фронта с заданием выяснить обстановку.

Получила указание подготовиться к немедленному выступлению и Повалихина, у которой уже готовился обед для бойцов отряда. Возмущенная женщина сейчас же отправилась к Блохину.