Бои под Нарвой - Александр Степанов

Комиссар отряда сообщил, что у Кренгольма на переправе через Нарву идет ожесточенный бой.

— Скачи что есть духу к Дыбенко и обо всем доложи! — приказал Блохин Петрову.

Инженер торопливо вышел из блиндажа. Где-то высоко в небе кружили несколько немецких самолетов. Далеко разносился равномерный клекот их моторов.

Вскоре немецкие батареи открыли огонь по окопам и по городу. Сотни шрапнелей и снарядов одновременно обрушились на передний край обороны, на город. В нескольких местах сразу возникли пожары. По дорогам и улочкам Нарвы заметались люди, сани, повозки. А над ними в воздухе то и дело возникали белые комочки шрапнельных разрывов. Население бросилось к вокзалу и к мосту через Нарву, торопясь скорее покинуть горящий город.

Петров с ординарцем с трудом добрался до привокзальной площади, которая оказалась забитой беженцами, обозами, артиллерийскими парками, подводами с ранеными. Оставив лошадь с ординарцем, инженер побежал к эшелону Дыбенко.

В вагоне он нашел одного Парского.

— Мы сейчас уезжаем в Ямбург. Положение в Нарве безнадежно, — теребя бородку, спокойно проговорил военспец. — Надо торопиться с отъездом отсюда, пока немец не перерезал путь на Петроград. Рекомендую вам ретироваться в сторону Нарвы…

— Где Дыбенко и Лебедева? — перебил инженер.

— Не знаю, не знаю, — развел руками Парский. — Они уехали с утра и пропали. Я остался один, за все отвечаю, а помочь никому и ничем не могу.

— Необходимо все резервы бросить на левый фланг и задержать немцев у Кренгольма, — подсказал Петров.

— А вы думаете, что я не знаю, куда следует направить резервы? — вдруг вспыхнул Парский. — Меня не надо учить. Резервов-то нет! Товарищ Дыбенко сам их отправил неизвестно куда. А сейчас они нам очень нужны. Нельзя с немцами воевать на фуфу. Они — противник серьезный. Одних разговоров о непобедимости революции мало. Нужны реальные силы!

— Положение не так уж плохо, — возразил Петров. — Надо только подкрепить части у Кренгольма. Правда, я не знаю, что делается на других участках фронта…

— На других участках мы пока держимся, — уже спокойнее ответил Парский и подошел к карте. — Вот, не угодно ли взглянуть? Немцы атакуют Нарву с севера, запада и юга. Они организовали концентрированный удар по городу. Мы отбиваемся от них. На правом фланге моряки стоят крепко, но в центре и на левом фланге рабочие отряды отходят. Особенно плохо у Кренгольма. Здесь нам до вечера не удержаться.

— Перебросьте туда часть моряков с правого фланга, — предложил Петров.

— Тогда нас возьмут в клещи и с севера, и с юга. Мы и так все время латаем тришкин кафтан…

В вагон вбежал щеголеватый молодой военный в офицерском обмундировании без погон.

— Рабочие отряды уже отходят через город, — доложил он. — На их плечах противник ворвется в Нарву, захватит вокзал и наш эшелон…

Парский устало опустился в кресло:

— Прикажите дать сигнал к отправлению состава! Надо немедленно переехать за Нарву и подготовить мост к взрыву!

Военный выбежал, столкнувшись в дверях с тремя вооруженными матросами. От них Петров успел узнать, что Лебедева в отряде Лутковского, но где Дыбенко — никто не знает.

— Подождите с отправлением, Дыбенко, верно, скоро будет здесь, — уверяли моряки.

Грохот артиллерийской канонады становился все громче, снаряды уже рвались в районе вокзала. Одна из шрапнелей осыпала пулями крышу штабного вагона. Эшелон тронулся. Петров на ходу едва успел выбраться из вагона. За ним, ругаясь, выскочили матросы.

Инженер отправился на поиски своего ординарца, но не нашел его на прежнем месте. Не зная города, Петров наугад пошел в том направлении, откуда только что приехал.

Уже темнело. По улицам нескончаемой вереницей двигались обозы, повозки, крестьянские сани. Беженцы шли вперемежку с группами вооруженных рабочих и матросов. Кто ими командовал и указывал направление движения — понять было невозможно. Эта живая река стихийно текла по улицам города на восток. Двери магазинов и ворота были наглухо заперты, дома казались безлюдными.

Несколько шрапнелей, разорвавшихся над улицами, вызвали страшную панику. Лошади неслись вскачь, повозки налетали на сани, сани сбивали с ног людей и лошадей, началась невероятная кутерьма. Все кричали, ругались, никто никого не слушал.

Миновав несколько улиц, Петров выбрался на окраину города. В это время показался обоз, во главе которого ехал Фесин. На одной из повозок восседала чета Повалихиных. Муж правил парой лошадей, а рядом в командирских ремнях, в лихо нахлобученной набок папахе с винтовкой в руках важно сидела Повалихина. За подводами следовали сани с легкоранеными. Рядом с ними шла Кустова.

Петров поспешил к Фесину и расспросил его о положении в Стальном отряде.

— С фронта немец не очень нажимает. Правее, у моряков, тоже прочно. Зато слева немец добрался до самого города. Блохин приказал нам поскорее перебраться за мост и там ждать его распоряжений. Тут до наших совсем близко, — сообщил Фесин.

— Торопитесь перебраться на тот берег реки, — посоветовал инженер и поспешил дальше.

Винтовочная и пулеметная стрельба становилась все слышнее. В воздухе уже посвистывали одиночные пули.

С каждой минутой волнение инженера нарастало. Он понимал, что Стальной отряд легко мог попасть в окружение.

Уже показалась рощица, на опушке которой Стальной отряд занимал окопы. Повсюду были видны следы боя — полуразрушенные, горящие дома, разбитые повозки. Поваленные, искалеченные деревья то и дело преграждали путь.

С трудом Петров добрался до командного пункта Стального отряда. Тут инженер, к своему удивлению, застал Лебедеву. Здесь же кроме Блохина находились Вася Алексеев, Орехов и Беманс.

Было очевидно, что комиссар проводит нечто вроде военного совещания. Лебедева по карте рассказывала о положении на фронте.

— Самое слабое место нашей обороны — левый фланг, — указала она. — Немцам удалось захватить остров Кренгольм, но на правый берег Нарвы они перебраться не смогли. Сейчас враг пытается захватить железнодорожный и деревянный мосты, чтобы отрезать нам путь к отступлению. В этот район под командованием самого товарища Дыбенко направлены пять морских рот с пулеметами и морскими пушками. Они, конечно, отгонят немца. Но дальнейшая оборона Нарвы при наличии тех сил, которыми мы располагаем, невозможна. С темнотой все отряды и подразделения отойдут за Нарву. Отходить надо под прикрытием арьергардов, которые до полуночи остаются на месте. Когда все части перейдут через Нарву, мосты будут взорваны… — Лебедева повернулась к Петрову: — Вы, говорят, сейчас были на вокзале? Что там происходит? Где Парский?

Инженер подробно рассказал о том, что видел в эшелоне.

— Моя ошибка, что я не осталась там, когда Дыбенко уехал, — покачала головой Лебедева. — Впрочем, если эшелон остановится сразу за мостом, то все в порядке. Там его быстро найдут!

Хотя Лебедева и казалась спокойной, но в душе была сильно озабочена не только местонахождением вагона Парского, но еще более судьбой уехавшего с утра в морской отряд Дыбенко. Она знала его огненный темперамент и безрассудную подчас храбрость, хорошо помнила, как во время боев с войсками Краснова под Царским Селом Дыбенко один вышел навстречу казакам и сумел уговорить их сложить оружие и прекратить борьбу против Советской власти. Был момент, когда, пользуясь тем, что при нем не было оружия, один из офицеров выстрелил в него, но промахнулся. Дыбенко спокойно посмотрел на стрелявшего и насмешливо проговорил:

— Стыдно вашему благородию так плохо стрелять! Промахнуться в человека с десяти шагов — значит совсем не уметь обращаться с оружием! Чему же вы можете научить ваших подчиненных?

Казаки обезоружили офицера и, не заступись за него тот же Дыбенко, растерзали бы его на месте. Даже казачьи офицеры выразили Дыбенко восхищение его мужеством.

Матросы любили Дыбенко за его чисто морскую лихость и бесстрашие, за веселый нрав и за снисходительность к мелким проступкам подчиненных. Дыбенко часто ограничивался «выговорами», составленными в столь крепких выражениях, что это действовало на самых, казалось, отпетых матросов.

— Надо наметить порядок отхода частей, — нарушил молчание комиссара Петров.

Быстро набросали приказ. Роте Молодежного отряда под командованием Орехова было поручено прикрывать отступление.

— Кроме того, на Молодежный отряд возложим обязанности охранять части во время движения по городу, — распорядилась Лебедева. — Уже были случаи стрельбы из-за угла по проходящим красногвардейцам.

Совещание было прервано внезапным артиллерийским налетом. Десятки батарей обрушили снаряды на участок Стального отряда. Земля дрожала от многочисленных взрывов, с потолка блиндажа сыпался песок, керосиновая лампа вспыхнула и погасла. Все кинулись к выходу, но дверь оказалась заваленной снаружи, телефонный провод был поврежден. Беманс и Орехов общими усилиями сорвали дверь с петель и выскочили из блиндажа. От едкого дыма разрывающихся снарядов было трудно дышать. На переднем крае обороны торопливо выстукивали пулеметы, гремели винтовочные выстрелы.