Гражданская война в России - Сергей Кара-Мурза

С.Говорухин свои данные для фильма взял из вышедшей в Париже книги о России какого-то Эдмона Тэри. Он о Льве Толстом не слышал? Хлеб — по 3 коп. фунт — ах, какая счастливая Россия! Почему же, как писал Л.Н.Толстой, в России голод наступает не когда хлеб не уродился, а когда не уродилась лебеда? Хотя бы потому, что скудно протопить избу обходилось крестьянину в 20 рублей, а денег у него не было. Вот объехал Толстой четыре черноземных уезда Тульской губернии, обошел почти все дворы. В статье «О голоде» он пишет:

Употребляемый почти всеми хлеб с лебедой, — с 1/3 и у некоторых с 1/2 лебеды, — хлеб черный, чернильной черноты, тяжелый и горький; хлеб этот едят все, — и дети, и беременные, и кормящие женщины, и больные… Чем дальше в глубь Богородицкого уезда и ближе к Ефремовскому, тем положение хуже и хуже… Хлеб почти у всех с лебедой. Лебеда здесь невызревшая, зеленая. Того белого ядрышка, которое обыкновенно бывает в ней, нет совсем, и потому она несъедобна. Хлеб с лебедой нельзя есть один. Если наесться натощак одного хлеба, то вырвет. От кваса же, сделанного на муке с лебедой, люди шалеют. Здесь бедные дворы доедали уже последнее в сентябре. Но и это не худшие деревни. Вот большая деревня Ефремовского уезда. Из 70-ти дворов есть 10, которые кормятся еще своим.

Каков же главный вывод Толстого? В том, что причина — неправильное устройство жизни:

Всегда и в урожайные годы бабы ходили и ходят по лесам украдкой, под угрозами побоев или острога, таскать топливо, чтобы согреть своих холодных детей, и собирали и собирают от бедняков кусочки, чтобы прокормить своих заброшенных, умирающих без пищи детей. Всегда это было! И причиной этого не один нынешний неурожайный год, только нынешний год все это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком. Мы среди этого живем!

Вот именно отсюда жирные остендские устрицы, и в этом — суть той больной России, о которой мечтает С.Говорухин. И Толстой, как зеркало русской революции, так прямо и сказал: «Народ голоден оттого, что мы слишком сыты». И суть России в том, что это сказал и объяснил великий писатель, граф. А профессиональные рабочие, которые на месячную зарплату могли купить по тонне мяса, его поняли и устроили революцию. Они посчитали, что эта жизнь — против совести. А Говорухину именно это в русских рабочих и не нравится, а нравятся омары. Толстой же и объясняет, почему русским нельзя жить, высасывая соки из большинства народа:

Нам, русским, это должно быть особенно понятно. Могут не видеть этого промышленные, торговые народы, кормящиеся колониями, как англичане. Благосостояние богатых классов таких народов не находится в прямой зависимости от положения их рабочих. Но наша связь с народом так непосредственна, так очевидно то, что наше богатство обусловливается его бедностью, или его бедность нашим богатством, что нам нельзя не видеть, отчего он беден и голоден.

Революция, как бы она ни была ужасна, была именно спасением корня России — грубо, жестоко совершенным, почти без помощи культурного слоя (он только науськивал). Потому что дело шло именно к гибели — «сильным» захотелось сделаться как англичане. Давайте же прислушаемся к Толстому, вглядимся в зеркало революции.

Чтобы хоть приблизительно представить себе, как питались в предреволюционные (довоенные) годы рабочие и крестьяне России, можно сравнить их рацион с тем, который мы еще приблизительно помним и который, кстати, считался скудным— с рационом 1986 г. Если вчитаться в следующую ниже таблицу, то видно, что разница колоссальная. Не чуть-чуть меньше мяса, молока и сахара, а меньше во много раз, чем то, что мы считаем нормальным (и даже недостаточным) для человека. Тем более для человека, занятого тяжелым физическим трудом.

Таблица. Потребление продуктов питания в семьях рабочих и крестьян в дореволюционный период и в 1986 г. (по материалам обследования семейных бюджетов; на душу населения в год, кг)*

* Примечание. Сравниваются семейные бюджеты семей рабочих городов Петербурга (Ленинграда), Ногинска и Фурманова, крестьян (колхозников) Вологодской, Кировской, Воронежской и Харьковской областей [39].

Тяжелое материальное положение крестьян в начале XX века породило острую духовную проблему. Толстой не раз писал, что к этому времени произошло знаменательное и для правящих кругов неожиданное повышение нравственных запросов крестьянства. Он обращал внимание на то, что крестьяне вдруг перестали выносить телесные наказания, это стало для них нестерпимой нравственной пыткой, так что стали нередки случаи самоубийства из-за этих наказаний. Наказы и приговоры крестьян, затрагивающие темы человеческого достоинства, поражают своим глубоким эпическим смыслом — сегодня, при нашем нынешнем моральном релятивизме, даже не верится, что неграмотные сельские труженики на своих сходах могли так поставить и сформулировать вопрос.

Крестьяне России переросли сословное устройство общества, они обрели именно гражданское чувство. Судя по многим признакам, оно им было присуще даже в гораздо большей степени, нежели привилегированным сословиям. 12 июля 1905 г. крестьяне с. Рати слова Владимирской губ. составили приговор, в котором содержался такой пункт:

Третья наша теснота — наше особое, крестьянское положение. До сих пор смотрят на нас как на ребят, приставляют к нам нянек, и законы-то для нас особые; а ведь все мы члены одного и того же государства, как и другие сословия, к чему же для нас особое положение? Было бы гораздо справедливее, если бы законы были одинаковы как для купцов, дворян, так и для крестьян, равным образом и суд был бы одинаков для всех [2, с. 251].

Когда читаешь эти приговоры и наказы в совокупности, то видишь, что революция означала для крестьян переход в качественно иное духовное состояние. Их уже нельзя было удовлетворить какими-то льготами и «смягчениями» — требование свободы и гражданских прав приобрело экзистенциальный, духовный характер, речь велась о проблеме бытия, имевшей даже религиозное измерение. «Желаем, чтобы все перед законом были равны и назывались бы одним именем — русские граждане». Приговор схода крестьян дер. Пертово Владимирской губ., направленного во Всероссийский крестьянский союз (5 декабря 1905 г.), гласил:

Мы хотим и прав, равных с богатыми и знатными. Мы все дети одного Бога и сословных различий никаких не должно быть. Место каждого из нас в ряду всех, и голос беднейшего из нас должен иметь такое же значение, как голос самого богатого и знатного (2, с. 252).

В очень большом числе наказов крестьяне подчеркивали, что свобода (или воля) для них важна в той же степени, что и земля: «без воли мы не сможем удержать за собой и землю». В наказе Иванцевского сельского общества Лукояновской вол. Нижегородской губ. во II Госдуму (апрель 1907 г.) говорилось:

Мы прекрасно знаем, что даже если мы добьемся земли, подоходного налога, всеобщего обязательного дарового обучения и замены постоянного войска народным ополчением, все-таки толку будет мало, потому что правительство может все это от нас снова забрать. Поэтому нам необходима широкая возможность защищать наши права и интересы. Для этого нам надо, чтобы была предоставлена полная свобода говорить и писать в защиту своих интересов и в обличение всякой неправды властей и мошенничеств богатеев, свободно устраивать собрания для обсуждения наших нужд, составлять союзы для защиты наших прав. Требуя полной воли, мы желаем, чтобы никто в государстве не мог быть посажен в тюрьму по усмотрению властей, не мог быть подвергнут обыску без дозволения суда — словом, чтобы была полная неприкосновенность личности и жилища всех граждан. А чтобы судьи были справедливы, не потакали властям и в угоду им не притесняли граждан обысками и арестами, мы требуем, чтобы они не были подвластны начальству: пусть их выбирает весь народ и пусть за неправые дела их можно привлекать по суду (2, с. 256).

Таким образом, в отличие от того, что приходилось слышать во время перестройки от наших либеральных идеологов (например, А.Н.Яковлева), понимание воли у крестьян вовсе не было архаичным. В нем, конечно, отвергалась идея разделения человечества на «атомы» (индивиды), представление о человеке было общинным, но это представление вполне вмещало в себя Гражданскую концепцию прав и свобод. Здесь можно провести аналогию с мыслью А.В.Чаянова о том, что сложная структура процесса в некапиталистическом хозяйстве крестьянского двора имеет под собой политэкономическое обоснование, относящееся к теории рыночной экономики («хрематистике») примерно как геометрия Лобачевского к геометрии Эвклида. В рамках мироощущения традиционного общества крестьяне России в начале XX века имели развитые и одинаково понимаемые в пределах России представления о гражданских свободах. Вот что сказано в принятом 31 июля 1905 г. приговоре Прямухинского волостного схода Новоторжского уезда Тверской губ.: