Убийство к Рождеству - Дмитрий Дубинин

— Что именно?

— Она не могла так поступить… Отец и мачеха совершенно сошли с ума от горя, а она прибежала к тебе. Причем, если ты видел шрамы, значит, прибежала не просто так?

— Верно. Скажу больше — мы сначала трахнулись, а только потом она назвала мне свое имя.

Гарик в туалете заохал, закряхтел, потом вылез оттуда и поплелся в спальню. Было слышно, как он устраивается на кровати Оскара. Затем все на какой-то момент стихло. В большой комнате тоже была тишина, нарушаемая лишь чьим-то жарким шепотом.

— Не могла она так поступить, понимаешь, не могла! Не в ее это характере. На Дину и Авдеев потому злился, что не смог раскрутить ее на постельные дела. Потом, с этим контрактом… Она сама отказалась от него, потому что в случае работы на «Северину» ей пришлось бы с кем-то спать.

— Это ты все от Тамары узнала?

— Да.

— Информация достоверная?

— Я ей верю.

— Понятно… — Тут я вспомнил кое-что еще. — Наркотики. Девушки были от них свободны?

— Однозначно. Сестры даже не курили.

— «Не курили»? — Впрочем, это похоже на правду. Дину с сигаретой я ни разу не видел.

— Я хочу сказать «не курят», — рассердилась Галя. — Когда ты видел Дину последний раз?

Последний раз я видел ее в субботу. В погребе. Но об этом тоже нельзя говорить.

— В четверг. Поздно вечером она вызвала такси, уехала, и больше я не встречал ее. А потом прочел эту информацию в газете… Ты знаешь Виктора Китанова?

— Нет, впервые слышу про такого.

— А Михаила Егорова?

— Конечно, знаю. У них с Томой кое-что было.

— Я тоже его знаю. И, если правильно понял, у них это закончилось как раз в тот момент, когда у Михаила закончились деньги.

— Не так все просто, — опять немного сердито сказала Галя.

— Ладно, дело не в этом. Кстати, он тоже кое-что знает. И про чудеса на конкурсе, и про то, что сестры пропали. И про шрамы. Но он мне говорил то же самое: у Дины даже парня не было.

— Вообще, странно, согласна. Она действительно слишком целомудренная для модели, пусть даже начинающей.

— Я Мише намекал: может быть, у нее ориентация более продвинутая? И еще Дина носила с собой фотографию Карины Фоминской.

— Кто такая Фоминская?

Я объяснил. Галя пожала плечами.

— Два года назад Дина еще только в мыслях была моделью — не знаю, где они могли познакомиться. Да и про ориентацию — вряд ли. Знаешь, я как-то предложила Томе боди-артом заняться. А расписать мы хотели Дину. Так она даже обиделась.

— А клубы, вечеринки? Голый животик, пирсинг в пупке?

— Это было, не спорю. Стиль, не более того. Ноу секс, ноу драгс, бат мэни, мэни данс.

Я молчал и переваривал в голове услышанное. Все равно, концы с концами плохо сходились… Значит, «никакого секса, никаких наркотиков, но много-много танцев». Если считать танцами рок-н-ролл под одеялом… Про игры в стиле садо-мазо даже и спрашивать не было смысла. А с другой стороны, нет ничего удивительного в том, что совершеннолетняя девушка не желает докладывать сестре, а тем более, ее подружке о своих сексуальных пристрастиях… Галя тоже молчала, закурив новую сигарету. На кухне повисла тишина, только из комнаты доносились храп, женские вздохи и скрип дивана. Кто же это там Нину обрабатывает? Гарик, похоже, вряд ли в состоянии…

— Еще один странный момент, — вспомнил я. — Поначалу я тоже заподозрил, что вместо Дины со мной какая-то совсем другая девушка. Посмотрел ее прошлогодние фотографии, в том числе с конкурса. Как будто действительно не ее лицо.

— А шрамы? Какие они, кстати?

Я описал.

— Неужели такое совпадение… Они выглядели старыми?

— Знаешь, я не эксперт в этой области, но даже подумать, что другая девушка ляжет на псевдооперацию, чтобы несколько месяцев спустя мистифицировать совершенно незнакомого ей человека, и то дико.

— Действительно.

— И еще о фотографиях. Я попросил Авдеева сделать мне несколько отпечатков участниц конкурса. Он взял с меня сто долларов, но нашлепал, по-моему, первые попавшиеся снимки.

— Это в его стиле, — закивала головой Галя.

— Я так решил потому, что на фото Светланы Истоминой, которое мне сделал Авдеев, была совсем другая девушка. Я живьем никогда ее не видел, но потом… Неожиданно мне попался ее рекламный постер, с бельем от фирмы «Северина».

— И что?

— Если бы не шрамы, не воспоминания Дины о нашей первой встрече, наконец не эпизод с телефоном и тем, что мне рассказал Михаил, я мог бы съесть свою шляпу, что вместо Дины со мной была именно Истомина!

— Но это уж совсем чушь!

— В том-то и дело. Дина очень хорошо помнила, как я подвозил ее на Рождество, вплоть до мельчайших деталей.

— А этот парень, Сурков?

— Он сел в тюрьму буквально через день после этого. Попался на лавочном рэкете.

— А что за эпизод с телефоном?

Я повторил слово в слово то, что узнал от Наташи после ее визита к родным Дины и Тамары. Правда, теперь у меня были некоторые сомнения, но эта информация в любом случае очень походила на правду.

Галя была озадачена. Про меня — и говорить нечего. Я по-прежнему почти ничего не понимал.

— Как их похитили? — спросил я. — Тебе это известно?

— Допустим.

— Можешь сказать?

Галя немного помялась.

— Мне известно, — начала она все же, — что когда Тома побежала встречать Дину, на всякий случай захватив деньги, в подъезде их скрутили, усадили в какую-то машину и повезли. Томе завязали глаза, обмотали скотчем руки, а потом она оказалась в каком-то подвале. Дины рядом не было. Ну, надо знать Тому. Она зубами порвала скотч, нашла какую-то отдушину с решеткой и принялась ее расшатывать.

— И неужели расшатала?

— Нет. Но ее держали в подвале несколько дней. И пока за ней не следили, она дергала решетку. Наконец ей удалось выдернуть один слабо державшийся прут. Когда в подвал за ней пришел какой-то мужик, Тома недолго думая хватила его по башке железякой, но убежать ей не дали. Ну, а потом… Ей опять завязали глаза, посадили в машину и повезли куда-то. Остановились. Оставили одну. Так Тома умудрилась меньше чем за минуту содрать повязку с глаз и открыть дверь машины. Без помощи рук. Только зубами.

— И что — неужели далеко смогла уехать?

— Не очень. Выбралась из машины, буквально перекатилась через переулок и спряталась в какой-то канаве. Нашла стекло, освободила руки и ноги. Страшно изрезалась, конечно. Потом потихоньку отбежала дальше, поймала такси, и…

— Машина какая была?

— Точно не знаю. Кажется, немецкая.

— А какая? «Мерседес»? «Опель»?

— Только не «Мерседес». Может быть, «Опель». Не уверена.

— А цвет?

— Зеленоватый такой, наверное.

— А место, куда ее привозили, можно найти?

— Думаю, можно. Улицу, наверное, она должна запомнить. Правда, Тома удирала оттуда так быстро, как только могла. А дело было поздним вечером, темно… Стой, больше я тебе ничего говорить не буду, пойми меня правильно.

— Скажи только, это был поздний вечер какого дня?

— Четверга.

Опять, что ли, совпадение?

— Кому мешали сестры? — спросил я. — Кто мог желать им плохого?

— Если говорить о Дине, то могу перечислить: первое — Авдеев. Он считает себя неотразимым, а его, понимаешь ли, отвергли.

— Так. Ну и что? Из-за этого под статью идти?

— Второе — «Северина». Дина отказалась от контракта.

— Мало ли девушек вокруг?

— Допустим. Наконец, друзья Светланы Истоминой.

— Но тут, знаешь, тоже нечего валить с больной головы на здоровую. Если претендентка на звание «Мисс» выходит на сцену пьяная, она и ее друзья должны знать, кого винить.

— Тоже правильно… Стой! Что ты сказал?

— Повторяю: Если претендентка на звание «Мисс» выходит пьяная…

— Нет. Ты что-то сказал про псевдооперацию.

— Да. Я не верю, чтобы какая-то девушка согласилась себя изуродовать, чтобы потом разыграть какого-то человека. Притом незнакомого.

— Псевдооперация… — задумчиво протянула Галя.

— Почему «псевдо»? Мне Михаил сказал, что Дину сразу после финала увезли в больницу с острым аппендицитом.

— Что он тебе еще говорил?

— Что попала она к плохому хирургу. Во-первых, он сделал слишком заметный разрез, во-вторых, забыл что-то у Дины в животе, и пришлось делать повторную операцию. Так?

— Да. Но…

— И Дина заявила, что все это было подстроено. Я это понял так, что хирургу забашляли за эти шрамы. Могло такое быть? Дина собралась подавать в суд, а сестра стала обращаться в газеты.

— А тебе не могло прийти в голову, что никакого аппендицита не было? Что Дине подсыпали какую-то гадость на банкете? И что хирургу, как ты говоришь, забашляли за шрамы еще до того, как Дину привезли к нему? А?

— Довольно безумная версия, но в ней что-то есть.

— Вот видишь! Если бы Дина действительно обратилась в суд, на который бы вытащили хирурга, он мог запросто отбояриться, заявив, что операция была сложная, ничего он там не забыл и всякое такое. Но если бы вскрылось, что операцию делали не по показаниям, а…