Мурный лохмач (СИ) - Преображенская Маргарита

Клодина не чувствовала страха: во-первых, некроманты стояли на вершине местной пищевой цепочки, склоняя голову только перед волей Противоположности Жизни и её наместника – Хозяина Потустороннего Парижа, а во-вторых, она уже так давно влачила своё существование и так много видела и пережила, что её мало чем можно было удивить и испугать. Впрочем, Базилю удалось и то, и другое! Снова! Из марева тёмной ночной синевы и нависающих клочьями облаков выплыл огромный воздушный шар с подвешенной к нему корзиной, называемой почему-то гондолой, в которой, как главный гондольер, стоял улыбающийся Мурный Лохмач, сияя жёлтым глазищами.

– Любимая, я тебя понял! – промурлыкал он, сбрасывая вниз верёвочную лестницу. – Забирайся ко мне, моя кошечка!

Этот летательный аппарат Базиль на время позаимствовал у братьев Монгольфье, которые продемонстрировали его действие Её Величеству королеве, как раз в тот день, когда оборотень совершил рискованный переход за васильками. Правда, на стороне живых никто из людей не рискнул испробовать это удовольствие полёта на себе: страх был крепко зашит в их душах, а вот Базиль вызвался стать первым воздухоплавателем, подбив братьев Монгольфье на этот дерзкий эксперимент.

– Я приглашаю тебя в полёт! – сказал Базиль, когда Клодина забралась в гондолу и встала рядом с ним.

– В полёт?! – изумлённо спросила она, прерывисто дыша от волнения. – Куда же мы полетим?!

– Туда, где никто не сможет нам помешать! – улыбнулся Базиль и разорвал когтями канат, удерживающий шар у крыши.

Увлекаемый ввысь горячим воздухом, шар поднимался в тёмное небо, оставляя внизу город и все его мрачные порядки. Влюблённые всегда были выше суеты!

– Знаешь, сколько законов ты уже нарушил?! – спросила Клодина, обняв Базиля за шею.

Базиль знал, что на самом деле она хочет сказать ему о другом, о том, что светилось сейчас в её глазах и пылало в каждой клетке тела.

– Я готов предстать перед судом! – дерзко сказал он.

В этот момент шар, преодолев мрачную пелену туч, повисшую над городом, завис, залитый светом луны, пронизывающим всё пространство своей магией. У Клодины никогда не было таких свиданий и таких потрясающих нестерпимо ярких ощущений от единения тел. Всё, что было с ней когда-то, все её беды, кошмары, печали и жалкие радости, казавшиеся когда-то прекрасными, а теперь ставшие ничем рядом с одним лишь прикосновением губ Базиля, с его присутствием внутри – всё это улетело прочь, как ненужный балласт. А сам дерзкий воздухоплаватель не мог остановиться, чувствуя, что угодил в самый главный капкан своей жизни, из которого совсем не хотелось выбраться.

***

В это время Ле Гран Фушюз стоял, склонившись над букетом алых лагурусов – таким же, какой он отправил в дар Главе Пыточного Следствия. Сухоцветы торчали словно заячьи хвосты, испуская мерцание.

– Что такое?! – пробормотал Ле Гран Фушюз. – Я ничего не чувствую! Будто кто-то блокирует мою магию! Клодина?! Нет! Невозможно! Она на такое не способна!

Выигрышная затея скрытой слежки за происходящим в доме бывшей пассии неожиданно обернулась полным провалом.

– Ваша Смертоносность! – обратился к нему старший старьёвщик, пришедший на его зов.

– Ну? – задумчиво спросил Ле Гран Фушюз. – Ты чувствуешь мадмуазель де Нозиф?

– Да, – бесстрастно отозвался старьевщик. – Она вознеслась!

– Что?! – ошарашенно воскликнул Ле Гран Фушюз. – Как это вознеслась?! Я таких указаний не давал! С чего вдруг?!

Он немного помолчал, обдумывая услышанное, и снова разразился недовольными возгласами:

– Ты соображаешь, что ты мелешь?! Возносятся только святые, а Клодина у нас, мягко говоря, особой святостью никогда не отличалась!

– Её больше нет, – невозмутимо сообщил старьевщик, а потом добавил: – в Париже!

– А где же она?! – поразился Ле Гран Фушюз.

В ответ старьёвщик вознёс глаза к потолку. Хозяин Потустороннего Парижа проделал тоже самое, но на потолке ничего не нашлось.

– Она выше этого! – подсказал старьёвщик. – Примерно на четверть сухопутного лье!(Старинная французская мера длины, равная примерно 4,5 км – примечание автора)

– Так она действительно над Парижем? – догадался Ле Гран Фушюз, получив в знак согласия элегантный кивок. – Что это за магия?

– Это наука, – с улыбкой сказал старьёвщик. – Живые изобрели воздухоплавание.

– Изобретателя ко мне! – потребовал Ле Гран Фушюз. – Немедленно!

– Стоит ли торопить события? – усомнился старьёвщик. – Скоро один из них появится здесь сам по воле Противоположности Жизни, а не из чьей-то опасной прихоти.

– Хорошо! – немного подумав, согласился Ле Гран Фушюз.

Став Хозяином Потустороннего Парижа, он неоднократно превышал полномочия, рискуя навлечь на себя гнев работодательницы, но жажда власти была в нём сильнее страха перед силой гнева его госпожи. Оставшись наедине с собой, он первое время часто корил себя за проявленную жестокость. Позже она вошла в привычку, и эта опасная привычка неуклонно вела его к пропасти, медленное, но верное движение к которой вряд ли могло остановить одно отступление от привычного хода событий.

– Мы поступим иначе! – прошептал Ле Гран Фушюз и стремительно подошёл к окну, чтобы издать долгий пронзительный свист.

Он вонзился в тишину ночи, словно отравленный стилет, проникая в самые тёмные закоулки Потустороннего Парижа, и долетел, наконец, до тех, кому был адресован. Если бы это случилось днём, то туча призванных закрыла бы солнце, но ночью призрачные вороны были не так видны.

– Найдите Клодину де Нозиф и её спутника! – сказал Ле Гран Фушюз. – Доставьте обоих ко мне!

Когда вороны улетели, громко и страшно шелестя крыльями, Хозяин Потустороннего Парижа, долго смотрел им вслед. Хотя он никогда не испытывал к Клодине никаких нежных чувств, его снедало нечто похожее на жгучую ревность: его собственность предпочла ему – лучшему из лучших, неотразимому ни в одном Стиксе, какого-то кота без родословной и, кажется, очень довольна своим выбором! Когда Клодина флиртовала с Люрором де Куку, Ле Гран Фушюз слегка опасался только их совместного выступления против него, но при этом был твёрдо уверен, что истинных чувств в этой паре нет и не было: первый советник собирался увеличить свою коллекцию трофеев, а глава Пыточного следствия заполняла внутреннюю пустоту, в которой водились страхи и отчаяние. Сейчас всё, кажется, было по-другому! Клодина, похоже, была влюблена, а все влюблённые не поддаются контролю, и это было самым страшным.

– Почему не сработал букет? – тихо спрашивал сам себя Ле Гран Фушюз. – Что могло произойти?!

Он много раз прокручивал в памяти процесс создания этого артефакта слежения, не находя никаких недочётов. Да и Люрор, присутствовавший при этом, заметил бы ошибку. Стоп!