Крёстный тесть - Рахат Алиев

Я думаю, Назарбаев с самого начала своей партийной карьеры старался избегать конфликтов и лепил из себя образ рубахи–парня, готового со всеми дружить, от которого можно не ожидать никаких неприятностей. Но после шока, пережитого в последнем доперестроечном восемьдесят пятом году, интуитивные склонности оформились у него в четко соблюдаемый кодекс: улыбаться врагам в лицо и наносить им удары чужими руками. Как он любит говорить: «Врага нужно задушить в собственных объятиях».

А случилось тогда вот что.

Каратай Турысов, дальний родственник Назарбаева и партийный бонза республиканского масштаба, праздновал день рождения. Дело происходило в Алма — Ате, куда к тому времени перебрался на повышение по протекции Назарбаева бывший секретарь Тургайского обкома партии. По партийной традиции, усиленной нашим южным темпераментом, на именинника низвергся вал подарков и подношений от признательных товарищей и благодарных подчиненных. В пылу застолья никто не обратил внимания, откуда на столе возникла коробка с роскошным тортом.

Первыми к торту прибежали дети Турысова, еле дождавшиеся десерта. Коробку открыли. Внутри была граната.

Взрывной механизм не сработал по счастливой случайности, иначе история Казахстана была бы совсем иной.

Напомню, на дворе стоял позднезастойный 1985 год. Покушение на члена ЦК республиканской компартии? Такое невозможно было вообразить даже в самом страшном ночном кошмаре. Но был торт, была чудом не разорвавшаяся граната, и были члены того самого ЦК, для которых тот банкет чудом не стал последним.

Это был шок.

Происшествие строго засекретили, делом занялся казахский КГБ. Через четыре месяца следователи вычислили дарителя торта. Им оказался не наемник мирового империализма, не китайский шпион и не непримиримый диссидент. Ликвидировать члена ЦК хотел коммунист, полковник советской армии, бывший заместитель тургайского военкома. И идеологические разногласия, естественно, юже были не причем. Когда Турысов еще работал в Тургae, там случилась какая–то темная амурная интрига (коммунисты тоже люди), жертвой которой оказалась жена офицера. Потом Турысов ушел на повышение в столицу, замвоенкома последовал за ним и попытался изорвать соперника вместе с товарищами по партии.

Я думаю, первый шок Назарбаев испытал при виде гранаты в креме, второй — когда выяснились обстоятельства происшедшего. Нурсултан Абишевич смертельно перепугался. Вот что случается с теми, кто наживает личных врагов!

С тех пор Назарбаев панически боится открытой вражды.

Этот страх открытых конфликтов, открытой вражды в дальнейшем отразился на управленческой практике нашего президента. За почти два десятка лет, которые Назарбаев просидел на казахском троне, ему не раз и не два приходилось избавляться от людей из своего окружения, которые переставали его устраивать. Кто–то отправлялся в почетную ссылку в посольство за рубежом, кто–то получал статусный, но предназначенный для скорой ликвидации пост, кто–то из столицы отправлялся в проблемную область с кучей социальных проблем.

Однако, не было ни одного раза на моей памяти, чтобы наш президент сам кого–то уволил. Вся чиновная братия Астаны обычно со страхом ждет расширенные совещания у президента, опасаясь непредсказуемых перестановок. Но это напрасные страхи: президент бывает на таких совещаниях грозен, но его гнев обычно направлен в какие–то неопределенные дали, в сторону негативных мировых экономических тенденций или собирательного образа оппозиции, или просто каких–то анонимных недоброжелателей. Конечно, в такие моменты он часто испытывает гнев и по отношению к менее абстрактным персонам, которые вполне могут оказаться среди его слушателей. Но это вовсе не значит, что объекту его негативных эмоций в этот момент что–то угрожает. Максимум, что может позволить себе Нурсултан Назарбаев в такой ситуации — повысить голос, потребовать «еще более, еще настойчивее, активнее» и далее по тексту.

Чего нужно опасаться объекту президентского недовольства, так это какой–нибудь внезапной реорганизации, при которой он получит красиво звучащую, но лишенную властных полномочий и аппаратной силы должность. Или, например, ураганной разоблачительной газетной кампании, после которой жертва будет вызвана к президенту, и тот, участливо вздыхая, сообщит, что вынужден уступить нажиму «свободной прессы», но искренне ценит своего давнего товарища, друга, соратника … и тут как раз открывается посольство в Латинской Америке, и давний друг и соратник должен отправиться туда и переждать, пока гроза уляжется. (Хотя ради политической выгоды мой бывший тесть не то что старого соратника — как говорится, маму родную продаст и бровью не поведет).

На моей памяти президент Казахстана не уволил ни одного человека так, как это принято у профессионалов–управленцев: глядя человеку в глаза и объясняя причину. Наоборот, обычно он говорит, что он–то как раз хочет оставить беднягу в его кресле, но премьер или КНБ настаивают, и он ну просто не знает, что делать… Что это — восточная хитрость или боязнь «получить гранату», помноженная на жажду власти и сильную зависимость от кресла? Власть иногда сильнее наркотика. И власть имущий, не понимает прелести положения человека, свободного от гнета ответственности.

Для понимания психологии Крестного тестя хотел бы привести следующий документ, составленный специалистами КНБ Казахстана.

Привожу его с сокращениями.

«Из психологического портрета Нурсултана Назарбаева» Типологическое название: ЛОГИКО-СЕНСОРНЫЙ ИНТРОВЕРТ 1.0 писание главных психических функций

«Его конкретные, установочные внутренние системы, суждения и понимания — они незыблемы. То есть изменить их может только он сам, и только под влиянием настолько серьезных внешних данных, которые отмести уже просто так невозможно.

В первую очередь они касаются не каких–то абстракных идей, а конкретной, повседневно возникающей деятельности. Все должно строго соответствовать своим ролям и местам. Каждому человеку — свое четко очерченное место с определенными правами, обязанностями и ответственностью. Приветствует и требует очень четких неукоснительных исполнений обязанностей, очень четкого соблюдения дисциплины, выступая заложником жесткости и четкости любых иерархических конструкций, которые логически обоснованы, с его точки зрения.

Ему присуща тенденция разделять людей на лагеря, на «своих» и «чужих». Тот, кто разделяет и принимает его концепции, соблюдает правила игры, тот становится своим. Если человек этого не принимает, то он чужой или враг. Такое внутреннее разбиение на своих и чужих достаточно фундаментально для него. И «своему» достается некая солидарная, опять–таки, логически и иерархически обоснованная поддержка и содействие. «Чужой» это враг, с которым нужно бороться и бороться реально, не на уровне идей, а на уровне конкретной жизненной борьбы за выживание. «Если враг не сдается, его уничтожают». «Цель оправдывает средства».