Стальной десерт (сборник) - Николай Леонов

– Что вы имеете в виду? – не понял Гуров.

Яков взял стул, подвинул его поближе к креслу, в котором расположился полковник, и сел. В руках у него было короткое сухое полено. Время от времени Глинский подбрасывал его, заставлял совершать кувырок в воздухе и снова ловил.

– Мне было семнадцать, когда я нарвался на тот стремительный хук с правой. Не могу точно сказать, что происходило потом. Я ведь совсем отключился. Надо полагать, что со стороны все выглядело, как обычно. Рефери досчитал до десяти и развел руки в стороны, объявляя тем самым об окончании боя. Мне, вероятно, помогли подняться и покинуть ринг.

– Так вы тоже боксер?

Яков рассмеялся, подбросил полено и поймал его.

– Боксер – это громко сказано, Лев Иванович. Чтобы называться боксером, им нужно стать. Я так считаю. Ну, типа состояться, что ли. А я так и не смог. В секции занимался – это да. С тринадцати до семнадцати лет. Вроде даже, по словам тренера, и неплохо смотрелся. Были задатки, какие-то перспективы. Но на этом все. Так как по-вашему? – Глинский хитро подмигнул сыщику. – Боксер я или нет?

– Об этом не мне судить, – сказал Гуров и пожал плечами. – А почему после того случая вы не вернулись на ринг? Из страха, что ли?

– Нет. Какой там страх? – Яков опять засмеялся. – Мне запретили врачи. Нос – это внешнее повреждение, но там и внутренние есть. Жить с ними можно, а выходить на ринг крайне нежелательно. Как мне сказали, есть риск, что любой такой аналогичный нокаут может обернуться для меня летальным исходом. Так что с боксом пришлось завязать.

– Жалеете? – сочувственно поинтересовался Гуров.

– Честно? Временами. Когда смотрю бой по телевизору. Тем более вживую. Иногда, грешным делом, закрадывается мысль: «Эх, вот и я бы сейчас так мог!» Кто знает, как сложилось бы? Может, я сейчас морды братьям Кличко и Саше Поветкину чистил бы за не фиг делать. Но бой заканчивается, и все такие мысли улетучиваются. – Яков ногой открыл зев камина, бросил внутрь полено. – Начинаю думать: и чего я так разволновался? Кому этот мордобой нужен? Ну, свалил бы я Доктора Молота, допустим, а ради чего?.. Сейчас моя жизнь спокойнее. За что, кстати, шефу спасибо. Царство ему небесное.

– Вы с Роточковым еще с боксерских времен знакомы? – задал новый вопрос Гуров.

– Ха! Знакомы! – Такое предположение полковника откровенно развеселило Якова.

Он попытался пригладить ладонью волосы, торчащие в разные стороны, но, как обычно, из этого ничего не вышло.

– Это же его фирменный хук и отправил меня на ковер. Но, к чести шефа сказать, он меня одним из первых в больничке навестил. Фруктов притаранил, соков натуральных. Даже цветов притащил. Извинялся, помню, долго и нудно. Ну а какие тут могут быть извинения? Это же спорт. Он ведь не специально меня покалечил.

Гуров насторожился и осведомился:

– Этот бой не был договорным?

Яков с удивлением повернул голову в его сторону и ответил:

– Нет. Ни я, ни шеф такими вещами никогда не занимались.

– В самом деле? – Полковник подался вперед.

Чашка с кофе все еще покоилась в его правой руке, но глотков из нее Гуров больше не делал.

– А вот у меня другая информация. Говорят, Кирилл Роточков грешил этим делом. Причем довольно часто.

– Враки! – заявил Глинский, и улыбка тут же исчезла с его лица. – Кто вам напел такую чушь? Воронов? Плюньте ему в лицо, если он еще раз скажет что-то подобное. Или позовите меня. Я сам плюну. Шефу такие грязные штучки были ни к чему. Он был бойцом от Бога, если так можно выразиться. И в жизни, и на ринге. Любого мог опрокинуть. Зачем ему договорняки?

– Ради денег, – предположил Гуров. – Больших, настоящих.

– Вы думаете, у шефа денег было мало? – Яков усмехнулся: – Вот в чем он точно не нуждался, так это в них. У него бабла было столько – хоть задницей ешь. Так что еще раз говорю вам: это враки! Даже в голову не берите.

Полковник не стал спорить. Ему было понятно, что Яков намерен твердо стоять на своей позиции и менять ее не собирается. Вступать с ним в дискуссию по этому поводу – только напрасно терять время.

Гуров сделал глоток кофе, поднялся с кресла и потрогал рубашку, висевшую на спинке стула. Она уже была совершенно сухой. Носки и ботинки также не представляли собой потенциальной опасности, не грозили простудой.

Яков молча наблюдал за тем, как сыщик одевается. Гуров спиной чувствовал его взгляд.

– Хотите дружеский совет, Лев Иванович? – подал голос водитель, когда пауза слишком затянулась. – Не профессионала, конечно, а просто человека, наблюдающего за ситуацией со стороны. Умеющего подмечать детали, распознавать лжецов и так далее.

Гуров застегнул рубашку на все пуговицы и подвесил на привычное место наплечную кобуру.

Потом он обернулся и сказал:

– Хочу.

– Приглядитесь к Коробку. Ну, к Коробову Виталию Владимировичу. У этого поганца много скелетов в шкафу. Если заставить его вытащить их наружу, то у вас появится немало полезной информации. Коробок – он как серый кардинал. Если вы понимаете, о чем я. Он – тень шефа. Почти в прямом смысле этого слова.

– Мы уже занялись им. Но у человека больное сердце.

Яков выразительно хмыкнул и заявил:

– У него такое же больное сердце, как у нас с вами. Все, что говорит Коробок, – ложь. Любое его слово. Он уже привык так делать.

В холле появился лейтенант Беспалов, и Яков вынужден был примолкнуть. Его слова предназначались исключительно для полковника.

– В чем дело? – обратился Гуров к лейтенанту.

– Вы нам нужны, товарищ полковник.

– Нашли что-то?

Беспалов замялся:

– Не совсем. Скорее нет, чем да. – Он подозрительно покосился на Якова. – Мы зашли в некий тупик. Требуется ваша помощь.

– Иду. – Гуров залпом допил остатки кофе и поставил чашку на каминную полку.

Пятнадцатиминутный отдых, на который он и рассчитывал, был закончен. Необходимо снова впрягаться в работу.

12 часов 38 минут

– Я ни хрена не могу понять во всей этой галиматье! – Такое редко случалось, но Крячко явно терял терпение. – Если ты такой умный, Сеня, то почему не можешь объяснить мне суть дела понятным, общедоступным русским языком? Все, что нам необходимо знать, так это где и в какое время состоится пятничный бой, на который намекал Доронин.

Оперативник сокрушенно покачал головой, сдвинул ноутбук на край стола и потянулся к пачке сигарет.

– Я же и объясняю. На доступном русском. – Он уже и сам был на нервах, но не мог себе позволить повысить голос на целого полковника. – Мы не можем определить это со стопроцентной вероятностью. Я выдал вам список всех соревнований, намеченных на пятницу в детско-юношеских спортивных школах Москвы, а все остальное…

– Что у вас тут происходит? – спросил Гуров.

Он шагнул за порог комнаты, прошел к столу и склонился над раскрытым ноутбуком. Беспалов проследовал за ним.

– Да вот. – Оперативник, сидящий на стуле, неопределенно развел руками. – Я нашел все, что только мог. А полковник Крячко хочет большего. Я пытаюсь объяснить ему, что сие никак невозможно. Взгляните сами. – Он повернул экран ноутбука к Гурову, чтобы тому удобнее было смотреть на выделенные колонки. – Это все пятничные бои. Их двенадцать. Здесь указано время и место, но мы никак не сможем определить, какой именно боксерский поединок представляет для нас интерес. В соревнованиях такого рода официальный список с фамилиями участников подается за час до начала мероприятия. Максимум за два. А пока только «пара номер один», «пара номер два» и так далее.

– А ставки, сделанные Роточковым?

– Вот они. – Оперативник быстро вывел на экран новый документ. – Это статистические выкладки с баланса его фирмы. Сумма переведена немалая. Размер ставки вы можете видеть сами, товарищ полковник. Но мы не можем определить, на какой именно бой она сделана. Ни при каких условиях.

Некоторое время Гуров молча смотрел на экран монитора, прикидывал что-то в уме.

– Двенадцать боев, говорите? – уточнил он.

– Так точно.

– И все в разных местах?

Оперативник сверился с компьютерными данными. Это заняло у него не больше тридцати секунд.

– Три в одном месте. Два в другом. Семь оставшихся в разных залах.

– Адреса есть?

– Так точно.

– Что ж. – Полковник распрямился. – Значит, вам придется поработать ногами, лейтенант. – Гуров повернулся к Беспалову и приказал: – Возьмите список адресов и приступайте.

– Как мы при этом отыщем ставку Роточкова? – подал голос Крячко.

На зубах Станислава перекатывалась только что прикуренная сигарета. Едкий густой дым застилал его лицо.

– Не знаю, – честно признался Гуров. – Надо пообщаться с организаторами боев. Опросить их. Узнать фамилии. Организаторам-то они должны быть известны. Возможно, тогда нам удастся вычислить протеже Роточкова, а от этой печки уже и будем плясать. Справитесь, лейтенант?

– Буду стараться, товарищ полковник.