Подсадной - Андрей Кивинов

– Позднякова Вера Павловна. Примерно двадцать пять лет. Черненькая.

– Цвет волос необязательно.

– И еще. Можешь узнать. Замужем она или нет?

– Ты чего, запал, что ли?

– На всякий случай. Пригласишь в ресторан, а следом муж с ружьем. Конфуз. Придется отстреливаться.

– В адресном бюро данных о семейном положении нет, но если она меняла фамилию, это отмечено. Ты, главное, не забудь вечером в квартиру заглянуть, – Виталик показал на окна, – напомни про себя. Только без клофелина.

– Напомню.

– И пейджер не вырубай. Вдруг он «стрелку» проспит, – Виталик щелкнул пальцем по приемнику, из которого по-прежнему доносился храп, – тебе будить придется.

– Разбужу.

Коля пока не мог позволить себе мобильный телефон и до сих пор пользовался примитивным средством связи от фирмы «NEC».

– И в Москву не укати. С этой Верой Павловной. Слушай, мне ж вчера мать с дачи звонила. Мужика помнишь с третьей линии, за которым мы слежку устроили?

– Ну?

– Умер на днях. Прямо на участке. Инфаркт. Вроде чужой мужик, но мне как-то тоскливо стало, даже помянул вечером. Какими ж мы идиотами были.

Вернувшись домой, секретный разведчик перекусил матушкиными пельменями и прилег на кушетку перед телевизором. Родителям он соврал, что ездил в столицу на переговоры с хозяином небольшого отеля, которого заинтересовали пылесосы. Мать спросила, как прошли переговоры. Разведчик сообщил, что они зашли в тупик на первой минуте. Не устроила оптовая цена.

– Ты что, по телефону не мог сказать, сколько они стоят?

– В большом бизнесе это не принято.

По телику шел сериал про милицию. Положительный со всех сторон сыщик колол нефотогеничного бандита: «Сам признаешься или нам рассказать?» Бандит колоться не желал, дерзил и грозился связями в прокуратуре и мэрии. Тогда грамотный детектив выудил из стола смертельные улики – пару окурков и бутылку с отпечатками пальцев, найденные в парке недалеко от места происшествия. «Ну, что теперь скажешь?» Бандит задрожал, схватился за голову и тут же чистосердечно раскололся в трех заказных убийствах. В кабинет зашел конвой и увел бандита прямиком в тюрьму. А сыщик отправился в кафе отмечать победу с губастой барменшей. Добро опять победило зло, что радовало.

Коляныч уснул. Поспав час с небольшим и восстановив силы, он погрузил в «Ниссан» пылесос и помчался на демонстрацию-продажу. Разведка разведкой, а кушать хочется всегда. Денег в бумажнике только на бензин. А если, дай Бог, Верочка окажется питерской и согласится поужинать в ресторане, срочно понадобится материальная помощь. Занимать у родителей не авторитетно.

«Верочка… Она уж и забыла, наверно, про тебя. У нее таких пассажиров каждую ночь по целому вагону».

Сорокалетний клиент, жаждущий пылесоса, судя по квартирной обстановке, не принадлежал к среднему классу. И даже к мелкой буржуазии. Скорее всего, жертва одной из финансовых пирамид. Копил, копил и вложил. Ковер, который предстояло почистить по условиям демонстрации, был соткан во времена двадцать пятого съезда компартии, и Коля реально опасался, что он рассыплется в прах после первого прикосновения насадки. Обидно. Не за ковер, конечно, а за напрасно потраченное время. Три тысячи долларов для данного клиента неподъемная сумма. Он даже тапочки нормальные купить не может – предложил дырявые.

Но ничего не поделать, бизнес есть бизнес. Коля нацепил улыбку и вдохновенно приступил к выполнению обязательной и произвольной программы. «Позвонил» в детский дом, задал пять традиционных вопросов, не предполагающих отрицательного ответа – любите ли вы чистоту, как люблю ее я, хотите ли вы всегда дышать экологически чистым воздухом, как хочу дышать я?.. И так далее. То есть настроил клиента на позитивную волну. Потом показал собственно пылесос и продемонстрировал его уникальные возможности. Ковер, слава Богу, выдержал, хотя несколько поменял цвет.

– Это нормально, – успокоил Коляныч, – просто мы высосали из него всех клещей-сапрофитов. А вот, кстати, как они выглядят в увеличенном виде. Мерзость, правда? А ведь вы с ними живете, они попадают в ваш рот, легкие, печень.

Клиент оказался впечатлительным и закрыл лицо руками. Коля понял, что он морально готов услышать цену. И мягко, по-доброму обозначил ее, пообещав перед этим, разумеется, привлекательную скидку и подарок от фирмы.

– Деньги необязательно платить сразу, можно по частям, в течение года. Как сможете.

– Очень дорого, – чуть не плача, пожаловался клиент, которому явно не хотелось оставаться наедине с сапрофитами, – это ведь не машина, а всего лишь пылесос.

– Машины тоже бывают разными, – чуть не порвав рот, улыбнулся Коляныч, – есть «Жигули», а есть «Бентли». Так вот наш аппарат – это «Бентли» среди пылесосов. Вы хотите обладать «Бентли»?

– Хочу.

– Обладайте! За чисто символическую предоплату!

– А можно я завтра позвоню?..

Как говорил Жванецкий, юмор – это когда сразу. В торговле то же самое. А когда завтра – это значит никогда. И Коля это прекрасно помнил.

– Завтра найдутся другие.

Через полчаса уговоров покупатель сдался – извлек из трухлявого томика Голсуорси две сотенные купюры зеленого цвета, видимо, последний валютно-семейный резерв. Состряпали договор, по которому человек обязался выплатить оставшуюся сумму в течение года. (А если не выплатит, ему отрежут палец и скормят сапрофитам…)

Коля оставил клиенту пылесос, забрал деньги, договор и отбыл, пожелав чистого воздуха. Он подметил одну простую вещь – чем беднее человек, тем легче впарить товар. Богатые клиенты порой не давали и рта раскрыть. «Пылесос? Три тыщи баксов? Пошел на…» А для людей несостоятельных – наоборот. Престиж. Смотрите, какой у меня агрегат! По космическим технологиям собран, на секретном заводе… Некоторые им даже не пылесосили. Ставили на почетное место, словно семейную реликвию, любовались и пыль сдували.

В два дня на связь вышел Виталик. Скинул на пейджер адрес и телефон Веры Павловны, а также сообщил, что она девичью фамилию не меняла. Адрес оказался местным, питерским, мало того – Верочка проживала в том же районе, что и бывшая супруга Татьяна, только на другой улице.

Что ж, день складывается удачно. Пылесос продал, адрес Веры узнал, семейное положение выяснил. Правда, она могла сожительствовать с каким-нибудь уродом без регистрации, и тогда внезапно нахлынувшие чувства придется заглушать водкой. Но надо надеяться на лучшее.

Коляныч решил не терять времени даром и рванул на вокзал. У дежурного спросил, где можно найти проводницу Позднякову Веру Павловну с московского поезда. Мол, хотел бы выразить благодарность за прекрасный сервис. Дежурный отправил его в дирекцию по обслуживанию пассажиров, находившуюся минутах в десяти езды от вокзала, на Обводном канале. В дирекции Коля изменил легенду – мол, занял у проводницы денег и желал бы вернуть. В ответ получил график ее работы. Сегодня и завтра она отдыхала, после снова уходила в рейс. Узнать, свободно ли ее сердце, не удалось, это вызвало бы подозрения. На Доске почета дирекции фотография Веры Павловны не висела. Не заслужила, наверное. Хотя Коля бы повесил. И не только на доску, но и дома на стену.

Теперь предстояло решить самый главный вопрос – где и когда осчастливить проводницу своим внезапным появлением. Проще всего позвонить и назначить встречу. Но это чревато отказом и вообще как-то не эффектно. А эффект в таком деле – главный залог успеха. Заявиться домой? А если на хахаля нарвешься? И на удар в солнечное сплетение? А здоровье не ахти. Оставалось одно – караулить возле дома и, когда проводница выйдет, атаковать. Правда, только в том случае, если она выйдет без конвоя, тьфу, сопровождения. Должна ж она выйти за два выходных?

Занять позицию лучше с утра, часиков с девяти. Придется потерять день, а в фирме не любят, когда вместо демонстрации пылесоса сотрудники втихаря шпионят за понравившимися девицами (если они, конечно, не потенциальные покупательницы). Ну и плевать! У нас сдельная оплата труда, а не повременная. Ночью отработаю.

Коля заехал в контору, сдал выручку и договор, получил скромные премиальные и вернулся домой. Родители уехали в садоводство на целую неделю, готовить придется самому.

После бессонной ночи голова гудела, но отдохнуть на диване не дали. Звонил «центр». Так и так, посредник, судя по звукам из секретных динамиков, проснулся, но идти на «стрелку» не торопится. Не исключено, что снова забыл. Придется напомнить. Срочно. Операция под угрозой срыва.

– А может, ты напомнишь? – хотел увильнуть конфидент.

– Семен Семеныч.

– Хорошо, сейчас съезжу.

Но ехать было лень. Коляныч просто позвонил. Посредник не брал трубку городского телефона, пришлось перезвонить на мобильник:

– Игорек, это Вадик! Как самочувствие?

– Какой Вадик?

Да что ж с тобой, уродом, делать?!!

– Вадик, с которым ты в поезде ехал! В Питер! А ехал, чтобы продать пистолет. Забил с человеком «стрелку» возле Эрмитажа на пять часов. И попросил меня пойти с тобой. Но меня шеф не отпускает. Поэтому и звоню. Один ступай.