Под тенью феникса - Андрей Годар

посвятившим годы своей жизни охране городка огородников, сидел молодой парень и увлечённо рассказывал о возведении в чистом поле города-мечты, который сможет объединить всех людей, защитить их, прокормить, и в итоге сплотить в один большой и сильный народ, который станет хозяином всего континента, и это только для начала. Просто фонтан романтического бреда, разоблачить который не было никакой возможности. На любой мой вопрос Томми давал исчерпывающий ответ:

– Где ты достанешь такое количество стройматериалов?

– Да вот хотя бы в Коркино – там есть большой цементный завод. Уже имеющихся на нём запасов нам хватит надолго, а ведь можно ещё и восстановить производство! Считай, цементом, бетоном и железобетоном мы уже обеспечены!

– Так, а строить-то чем, откуда техника?

– Я тебя умоляю! Ты хоть представляешь, сколько всего находится на автобазах лишь только в пригороде Челяба? Даже с учётом того, что было уничтожено бомбардировкой и сгнило под открытым небом, в ангарах ещё сохранилось достаточно бульдозеров, автокранов и самосвалов для того, чтобы начать пять штук таких строек, как у нас.

– Но ведь техника топливо жрёт, и немало.

– Конечно. Но, во-первых, у нас ещё далеко не все заправки и хранилища ГСМ опустошены. Вовторых, до сих пор ещё можно разжиться полным бензовозом, если знать, где искать. В-третьих, в области есть несколько НПЗ, но то, опять же, для отдалённых перспектив. Ну и в-четвёртых, всегда можно залить в бак спирт или растительное масло, на худой конец.

– Так, а знания-то откуда? Мы же не пещеры в земле рыть собираемся.

– О, ты уже говоришь:«Мы», – это хорошо. Да прямо сейчас у меня есть несколько инженеров –немолодые правда, многое подзабыли, но ещё вполне себе ничего. Плюс огромное количество информации и учебных пособий по предмету, в электронном виде конечно. Плюс перспективные ученики. Да, а как же без этого! Слежу за тем, чтобы каждый из моих людей осваивал какуюнибудь важную специальность: строители, врачи, механики. А кто ленив или неспособен –пожалуйста, поля и скотофермы ждут своих героев труда. Интересно, что естественным образому нас и выходит примерно достаточное число сельхозрабочих на вроде как нормальное количество специалистов. Природа по уму устраивает, ей только мешать не надо.

– Гм. А как же люди? Что, если многие не захотят вливаться в метрополию?

– Наверняка такие будут. На первых порах много, потом – единицы. Ты бы променял жизнь в развитом, сильном, защищённом городе на открытые всем невзгодам гектары земли где-нибудь в отдалении? Скорее, нам придётся поморочить себе голову насчёт интеграции слишком больших количеств людей. Вот увидишь – тысячами попрут.

И далее в том же духе. Слово за слово, я убеждался, что в этом плане гораздо больше разумности и перспективности, чем в пахомовских самогонных манипуляциях. Да, кстати, ведь действительно, остаётся ещё Пахом… и Краснинское.

– Томми, а как же я своих брошу? Их же тут передавят.

– Зачем бросать? Ты полностью выполняешь свои задачи по защите посёлка, только в составе нашей маленькой армии. Даже если мы будем на какой-нибудь крупной операции, как минимум один отряд быстрого реагирования будет нести службу под Верхнеуральском. Стабильное радиосообщение мы наладим первым делом, это я тебе гарантирую. А вообще, поверь мне, уже через пару лет вся наша область будет самым спокойным местом Евразии!

– Это хорошо. Но с Пахомом переговорить придётся в любом случае, без его согласия ничего не выйдет.

– Точно? – спросил Томми, прищурившись.

– Да точно. Я уверен, что кое-кто из ребят не пойдёт против его воли.

– Ясно. Ну тогда действительно придётся. Сам справишься, или тебя подстраховать?

Это любезное предложение задело меня сильнее, чем самые изощрённые и ядовитые обвинения.

– Нет, спасибо, не нужно. Я сам решу.

С разговором я решил подождать до позднего вечера, как раз было время собраться с мыслями и с духом. Про момент истины принято много и важно говорить, но как часто он случается в нашей жизни? Живёшь и вроде не скучаешь особо – выживаешь, убиваешь, умираешь иногда. А потом ррраз – и понимаешь, что раньше это была не жизнь, а так, существование. Отбывание номера на тихой волне. И даже крупные решения, значительные поступки тоже были частью этого номера, чтобы самому актёру казалось, будто сюжет на самом деле вот как лихо закручен и непредсказуем.

Но кому это нужно? Актёру? Ох, вряд ли. Зрителю? А кто зритель? Да и вообще, есть ли он?

Никому это не нужно, просто живёшь, как живётся и не задумываешься о том, что можно и как-то по другому. Пассивность, вот. Пассивность и серость.

А потом, если повезёт, наступает Момент Истины. Такой очень конкретный, требующий от тебя совершить выбор – или-или. И от этого становится не по себе – страшно менять существование на жизнь. Как если сидеть всю ночь в прокуренной комнате, а потом выйти на улицу и удивиться странному запаху свежего воздуха.

Строго говоря, я свой выбор уже совершил, осталось подкрепить его поступком. Все эти годы я искренне считал, что мы с Пахомом на равных, просто я считал вмешательство в хозяйственные дела будто бы ниже своего достоинства, даже когда был категорически не согласен с происходящим. А вот сейчас ещё раз посмотрел вглубь себя и понял, что Пахома я просто боялся.

По-детски так, на ровном месте и в обход всех мыслей. Тридцать четыре года знаю себя, и вот такое открытие. Вот удивительно: на волка в одиночку ходил, на медведя, бандюков в ближнем бою вот этими самыми руками кончал – и ничего, от стресса только более сосредоточенным делался. А

тут какой-то штатский царек и вдруг такая власть. Есть такие люди, которые от природы умеют психически давить – сначала запутает на эмоциях, на переключении тем, чтобы ты сам себя дураком начал ощущать, а потом гнёт твоё мнение как ему нужно. А ты киваешь и думаешь только о том, как бы побыстрее из этого дурдома свинтиться. И, раз за разом, случается так, как нужно

Ему, а ты чаще говоришь себе:«Ну и ладно», «Да хрен с ним», «Что, мне больше всех надо?», и прочие малодушные слова, которые, по-хорошему, произносить вообще не следует.

Я понимал, что без Томми вряд ли получил бы этот Момент Истины. Он меня подтолкнул, и он был психологически ничуть не слабее Пахома. Значило ли это, что меня просто перетянули из одной песочницы в другую? Безусловно, так оно и было. Только ставить между ними знак равенства было совершенно неуместно, ибо я осознанно менял существование на жизнь, и мечтал сделать это как можно скорее и решительнее.