Потерянный бог. - Карина Линова

У Тартиса на мгновение отвисла челюсть:

- Да что ты себе… - начал он было говорить, запнулся, моргнул, потом запрокинул голову и громко расхохотался. Теперь черед удивляться пришел для Иласэ: какого демона Темный смеется?

- Может, для тебя еще не все потеряно, - выдавил он наконец, справившись со смехом. Потом подпихнул ногой амулет в ее сторону.

Пытаясь выжить, девчонка, наконец, чему-то училась, и это показалось Дарену восхитительно-забавным. То был жестокий способ обучения, способ Темных, но Тартису понравилось давать ей уроки.

С того момента, как Дарен вернулся на поляну, Иласэ вела себя (если забыть трехчасовое сидение на дереве), словно они были старыми друзьями, словно они должны были вцепиться друг в друга, как испуганные восьмилетки, помогать друг другу и делать прочую чушь из детских нравоучительных сказок.

Это нервировало его. Выбивало из колеи.

Она была милой с ним, слишком милой, как никогда прежде, ожидая, должно быть, что они станут лучшими друзьями.

Но в реальном мире все иначе. Друзья есть друзья, враги есть враги, и порой первые куда опаснее вторых. Для Тартиса Иласэ являлась лишь способом выбраться живым из этого проклятого леса, и, будь девчонка действительно такой умной, какой ее считали в Ордене, смотрела бы на него точно также. Как на средство своего собственного спасения. Но Иласэ не понимала этого, она была слишком мягкой, слишком далекой от реальности. Печально - для нее.

Не следует думать, что Темные не помогают друг другу, отнюдь. Особенно последнее время, когда Орден все больше набирает силу. Теперь старые Семьи стараются держаться вместе: в конце концов, в стае выжить легче, чем поодиночке. Однако каждый помнит: до конца верить можно только самому себе. Это открытая истина, и никто не оскорбится, если на званом обеде гости проверят вино и яства на наличие яда.

Это естественно, это в природе вещей: ведь и в диких лесах выживает самый сильный и коварный хищник, процветая на костях своих жертв. Да и по статистике, во время последней войны на каждого погибшего Темного приходилось до трех Светлых: идиоты просто не понимали, что иногда следует бежать, чтобы потом тайно вернуться и ударить противника в незащищенный тыл. Если бы не Старший магистр Белого Ордена, да заберет его поскорей Бездна, и не его тайное оружие, вынудившее Повелителя подписать перемирие, последняя война стала бы действительно Последней. Для Светлых.

Нет, полностью Дарен не доверял никому, даже своей матери, даже Локи, хотя он любил их обеих больше, чем кого бы то ни было. Его мать, Кларисса, никогда не заступалась за него перед отцом. И, зная все обстоятельства, он не мог винить ее за это. А с Локи они сыграли в детстве слишком много игр, чтобы в будущем верить друг другу. Это были особые Игры, Игры детей Темных, как еще не совсем настоящие, но уже болезненные, порой до крови, укусы волчат. Они с Локи простили друг друга, но ничего не забыли.

Дети Темных рано начинают заботиться о себе, сознавая, что, кроме них самих, никто этого не сделает. Они учатся искать союзников и следить за спиной, набивать болезненные шишки и понимать, что доверие - это смертельная роскошь.

Те из Темных, кто не могут научиться таким простым истинам в детстве, долго не живут. Что поделаешь - естественный отбор.

Глава 10.

Гостеприимство в стиле Темных.

Локи глубоко вздохнула, одернула платье, потом кивнула ожидающему серву. Слуга еще раз поклонился и повел девушку по внешней галерее в восточное крыло, к кабинету Амадея.

Магичка легко шагала, со стороны казалось - плыла над полом, и лишь оборки ее официального серебряного одеяния шелестели о мраморные плиты. Прекрасная и холодная, как ледяная королева, с застывшей на лице маской скучающего безразличия.

Но на самом деле Темная усиленно блокировала все эмоции: Тартис не должен понять, как сильно Локи нервничает. Как выводит ее из равновесия небрежно выставленное напоказ богатство Семьи Тартисов, недавнее неравенство в их социальном положении, но более всего - собственная уязвимость в чужом доме.

Разумом Локуста понимала, что Амадей ничего ей не сделает, не в его интересах нарываться на вендетту, но инстинкты, тысячелетиями оттачивавшиеся предками, кричали: «Здесь опасность! Беги!»

Локи ничуть не удивилась тому, что весть об исчезновении Дарена достигла всех Темных уже к вечеру второго дня ярмарки. Не было ничего странного и в том, что подмастерья, еще не вернувшиеся на очередной год обучения в столицу, прислали ей письма, требуя достоверной информации. Она была их лидером наравне с Дареном, а это порой налагало больше обязанностей, чем прав.

Единственным сюрпризом, но очень неприятным, оказалась лаконичная записка от Амадея - официальное приглашение на встречу с целью «обмена информацией».

Невольно вспомнилось, что в старые времена для некоторых гостей этот «обмен» заканчивался в подземельях фамильных замков. Но, с другой стороны, магам уровня Тартиса нельзя просто взять и отказать - чревато неприятностями. Да и не знала Локи ничего, что могло бы побудить Амадея пренебречь законами гостеприимства.

И что с Дареном? Может, Амадей нашел его? Или…?

Высокая резная дверь из темного дуба отворилась бесшумно, слуга с пустыми глазами вновь склонился перед ней в низком поклоне. Дороги назад не было.

Внешне невозмутимая, Локи прошла сквозь мрачновато выглядящую комнату для совещаний. Если зрение ее не обманывало, на спинке каждого из кресел, выстроившихся двумя ровными рядами вокруг длинного овального стола, был выжжен знак Врат - безобидная блажь аристократа или многозначительный намек? Локи поставила бы на второе, потому хотя бы, что никакие действия Амадея безобидными не бывали в принципе.

А вот соседний с комнатой кабинет оказался небольшим и странно уютным. Он выходил на юг, в полуоткрытое окно шелестела листва, пахло свежестью и летом. «Расслабься» - говорили девушке обитые теплым красным деревом стены, толстый мягкий ковер под ногами, - «Расслабься, видишь, как здесь хорошо и мирно».

Амадей сидел за письменным столом, просматривая какие-то записи, при приближении гостьи поднял голову. Оставил бумаги в покое, выпрямился во весь свой немалый рост, глядя на нее с привычным, но в этот раз слегка замаскированным, высокомерием:

- Как хорошо, что вы соизволили ответить на мое приглашение, нобилесса, - проговорил он обманчиво мягко, и положенное ответное приветствие застряло у Локи в горле. Честное слово, она не в силах была представить, что хоть когда-нибудь, пусть даже через пять десятков лет, достигнув нынешнего возраста своего отца, ее Дарен станет столь же пугающим человеком.