Возвращение Ворона (СИ) - Адам Хлебов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут моё сознание как бы перезагрузилось. Весь его флер и слава непобедимого бойца таяли.
Я понял, что сильнее его и смогу прямо сейчас расквитаться с ним.
Не нужно было вести себя столь высокомерно. Наступали мгновения, которые я люблю больше всего. Расплата. Внутри все зазвенело.
Я обрушил на него град ударов, каждый из которых наносил ему небольшую травму.
Мать Жаботинского закричала
— Остановите это, это невозможно! Он пользуется магией! — она меня обвиняла меня в нарушении правил дуэли. Миф о Жаботинском, как о лучшем фехтовальщике столицы рушился у всех на глазах. Что же ей оставалось делать?
На одежде моего противника во многих местах проступила кровь.
Я понял, что он раздосадован настолько, что готов сам применить магию.
Ему нельзя было этого позволять Поэтому я решил заканчивать шоу.
Я разбежался, и оттолкнувшись от ограды — каменного круга Лобного Места, как от сетки в октагоне, подпрыгнул и нанёс ему удар сверху в левое плечо.
Оружие уже выпало на этот раз из левой руки врага.
Я не останавливался, и активно двигаясь, подрезал его колено сзади. Жаботинский вскрикнул от боли. Я не испытывал сочувствия к нему и толкнул его ногой спину.
Я помнил, что он сделал с моей семьей.
Мне удалось заставить его упасть вперёд на колени. Он стоял в обрывках своих штанов.
И тут я заметил, что он шепчет боевые заклинания. В следующее мгновение в поединок вмешался мой секундант
— Не смейте! Даже не думайте, Жаботинский! — закричал он. Я увидел в руках Петра Ивановича голубой огненный шар, — Кулита, ваш боец пытается нарушить правила!
Жаботинский был ослаблен. Он не смог бы защититься.
Фёдор перестал шептать и сомкнул губы. Я встал перед его лицом и направила остриё моего клинка прямо в правый глаз поверженного врага.
Оно находилось в двух или трёх миллиметрах от его зрачка.
Публика волновалась. Люд не ожидал, что поединок закончится в мою пользу.
Я оглядел толпу, встретился, с налитыми кровью, глазами отца братьев Жаботинских. Я смотрел в зрачки главы семейства и четко выговаривал:
— Я пришёл забрать своё. Я не пришел тебя убивать. Я пришёл восстановить наше доброе имя. Имя Вороновых, которых вы, Жаботинские, опорочили. Я пришёл восстановить доброе имя тех, кого ты оговорил в глазах нашего Государя и Великого Князя, — на этих словах я поклонился в сторону Кремля, большинство зрителей повторило мой жест.
— По правилам поединка я требую вернуть мне все усадьбы и всё имущество которое обманным путём было получено у моего старшего брата и моей матушки. Я требую не только вернуть. Я требую чтобы ты признал обман и принес извинения моей матушке и членам моей семьи.
Горе побежденным. Жаботинские смирились. Толпа слушала, а я продолжал:
— Я требую возврата всё и незаконной приобретённой собственности другим семьям. Если здесь есть представители таких семей, то обратитесь к моему секунданту.
В толпе двое выкрикнули
— Есть!
— Есть!
Я посмотрел на них, а потом перевел взгляд на Жаботинского.
— Я требую, чтобы всех кого ты оговорил, перед Великим Князем были оправданы. Ты пойдёшь и скажешь правду Государю. Ты пойдёшь и скажешь, что это твой младший брат открыл портал, через который на территорию столицы прорвались вайты? — Жаботинский молча истекал кровью, опустив голову и стоя на коленях.
— И которых мы с наставником убили и загнали обратно портал. Выбор у тебя невелик или смерть, или проси пощады и принимай мои условия.
Толпа вокруг загудела.
Те, кто делали ставки на Жаботинских разочаровано, в сердцах, скидывали с себя шапки на землю.
Они причитали и кричали, что победа Воронова недействительна, что это договорняк. Что схватка подстроена.
Но букмекеры хорошо знали, что они не смогут опротестовать результат и отказать в выплатах.
Другие, занимавшие нейтральную позицию или болевшие за меня спорили с первыми, доказывая что это была чистая победа.
Кто-то раздосадованный результатом поединка начал кричать, чтобы я убил Жаботинского.
Толпа громогласно подхватила:
— Убей убей убей! — эхом разносились сотни голосов над Красной Площадью. И вдруг старший Жаботинский, глава Рода, опустил глаза и тихо произнес:
— Пощады…
Я не расслышал, но понял прочтя по губам.
— Что? Я не слышу! Громче! — я улыбнулся
Отец встал подошел к Лобному Месту и громко выкрикнул:
— Пощады!
Ему вторила его жена, мать братье Жаботинских. Она заверещала:
— Пощады! Пощады! Мы всё выплатим, мы всё вернем! Прости нас Илья!
Отец Жаботинских развернулся, выставил указательный палец на жену, и нахмурив брови, гаркнул на неё.
— А ты молчи дура!
Я перевёл взгляд на Федора Жаботинского.
— Ты согласен со всеми условиями?
— Да…, негромко ответил он.
— Тогда я забираю коня. А сегодня по утру, к тебе придут и ты с отцом отпишете обратно наши поместья. Согласен?
Жаботинский кивнул.
— И сегодня же пойдёшь, ты пойдешь бить челом перед Великим Князем. Будешь просить, чтобы оговоренного тобой Протопопа Аввакума немедленно отпустили. Кто открыл портал вайтам? Кто виновен в этом? Отвечай!
Все услышали его ответ.
— Портал открыл мой брат. Признаю прилюдно. Но только протопопу Аввакуму это уже не поможет. Сегодня в полночь была назначена его казнь. Боюсь он уже не с нами
Федор поднял ко мне лицо и мерзко улыбнулся.
— Какая казнь, о чём ты? — я в ужасе осознал, что Жаботинский все в чем-то меня переиграл.
Он сумел оговорить и погубить ни в чем не повинного наставника.
Эх, мне бы сейчас обзор ворона. Я на мгновение закрыл глаза, но снова ничего не увидел. Связь с птицей отсутствовала.
— Где проходит казнь?
Жаботинский не торопился отвечать на вопрос. Но кто-то из толпы выкрикнул.
— На Болотной!
— Мразь! — выкрикнул я своему врагу и с силой толкнул его ногою в грудь. Федор опрокинулся назад.
Я обернулся к моему секунданту и поклонился
— Петр Иванович, мономахия окончена?
— Да отрок, ты победил. Поединок окончен
— Если я сейчас удалюсь, это будет нарушением кодекса поединков?
— Нет. Более того ты в праве требовать любой дополнительной компенсации. После победы, ты можешь забрать себе младшую сестру Жаботинских. Ты можешь делать с ней все, что пожелаешь. Она может быть твоей вечной прислугой.
Я вспомнил противную девчонку в училище, корчившую мне рожи, показывающую на меня пальцем и гогочащую громче всех, когда младший брат издевался над Киттей-Угольком, "раздев" ее при помощи магии.
— Все что захочу?
— Да.
— Тогда повелеваю ей выйти замуж за Ваську Губу.
Я не мог лишить
