Бифуркатор - Алекс Белов

  Рабочий указывает в сторону, откуда мы приехали, и тут же мимо, за нашим поездом с рёвом проносится другой состав.

  - Вот сейчас он отъедет, и вы поедете! - кричит рабочий.

  - Тогда нам стоит возвратиться, - улыбается Серый и приветливо кивает головой.

  - Стоит, - раздаётся третий голос из темноты. Позади рабочего пряталось уютное здание-станция, и оттуда из-за открытой двери вышел он.

  Оранжевый работник компании Сомерсет, которому я дал кличку Буратино.

  **

  Речь парализует, язык отнимается. Растерянный Стёпка не сразу догадывается, кто выходит к нам из мрачного проёма. Мимолётная встреча с Буратино двадцать третьего июля уже верно забылась моим закадычным умником. А вот Серый, не видевший до этого оранжевого сотрудника кабельной компании ни разу, смело спрашивает:

  - А вы кто такой будете?

  - Тот, кто вас в конце концов убьёт. Надеюсь сделать это сей ночью. Уж больно вы отни-маете время у нас.

  На Буратино уже нет формы, однако рубашка всё равно оранжевого цвета. А на носу ещё сидят круглые тёмные очки, хотя даже фонари не в силах победить тьму, и света не доставало.

  Теперь и Серёга чуточку бледнеет.

  - Мы ещё посмотрим чьи мышцы крепче, оранжевый баран, - говорит он.

  Буратино улыбается, обнажая ряд идеально белых зубов.

  - Теперь убить вас для меня дело чести. Особенно вас, Сергей Герундов.

  - Кишка тонка, - улыбается в ответ Серый, но даже я чувствую блеф сквозь уверенные нотки голоса старшего товарища, а значит, Буратино и подавно услышал.

  - Так! - внезапно восклицает работник РЖД, который растерянно переводит взгляд то на нас, то на Буратино и крутит в руках замученную сигарету. - Ишь чего устроили. А ну живо все четверо в вагон! Поезд сейчас отправится.

  Думаю, этот небритый дядька хотел защитить нас, но испугался впутываться в неизвест-ную ему историю и решил нейтрализовать конфликт своим способом: отстранением, моя хата с краю, как когда-то двадцать третьего июля я поступил с Андрюшкой.

  Буратино швыряет в мужчину испепеляющий взгляд и грозит нам пальцем:

  - Я загляну к вам в гости.

  С этими словами оранжевый подонок рысцой несётся к одному из задних вагонов.

  - Он что, с нами поедет? - шепчет Серёга, приближаясь к вагону, где у входа проводница скучает уже одна.

  - Похоже на то, - чуточку испуганно произносит Стёпка. И эта ночь впервые кажется мне холодной.

  Мы забираемся в вагон, как раз когда механический голос за окном через динамики оповещает, что поезд отправится через пять минут. По дороге к купе мы активно шепчемся о Буратино и его преимуществах. Стёпка утверждает, что до Сызрани мы не доедем, потому что оранжевому монстру стоит только войти в наше купе и нас накроет как крыс в мышеловке. Дискуссия резко обрывается, когда мы вваливаемся к себе и немедля вспоминаем: едем-то уже не одни. Старик с бородой сидит на левой нижней полке и копается в своей небольшой походной сумке. На столе перед ним притаился стакан с ложкой.

  Заслышав нас, бедовый старичок отрывается от занятия, приветствует и снова углубляется в сумку. Умерив болтологический пыл, мы втроём присаживаемся напротив. А ведь мы думали, что именно этот дедок и будет шпионом доктора Вечности, вот дураки-то.

  Я стараюсь не смотреть на спутника, но время от времени взгляд срывается в его сторону, кусками выхватывает потёртую белую сумку, растрёпанную седую бороду, птичьи лапки морщинок у глаз. В тишине купе шуршание пакетов в сумке кажется оглушающим.

  Наконец старик достаёт коробку с чаем, а Серёга, сидящий у окна, отодвигает занавеску и едва слышно шепчет:

  - Тронулись.

  Замечаю несколько коротких заинтересованных старческих взглядов, брошенных в нашу сторону. Распаковав худенький пакетик с чаем и бросив его в стакан, старик поднимается и выходит из купе.

  - Я думаю, с этим стариком нам будет проще, - шепчу. - Буратино не рискнёт нас убивать при свидетелях.

  - Не удивлюсь, если нашему Буратино срать на свидетелей, и он уберёт их вместе с нами, - хмыкает Стёпка.

  - Давай без драм, - строго хмурится Серый. - Ты этого доктора Вечность слишком... боготворишь.

  - Идеализируешь, я бы сказал, - поправляю старшего. - Кто знает, насколько он силён.

  - Полагаю настолько, что... - но Стёпка не успевает договорить. Возвращается старик. Кипяток в его руках медленно окрашивается в оранжевый цвет.

  - Чайку не хотите, ребятки? - бодрым голосом спрашивает он.

  - Нет, спасибо, - сухо качает головой Стёпка.

  - Да у нас и кружек нет, - добавляет Серый мягким тоном, сквозящим добром и уютом.

  - Так и у меня нет, - вздыхает старик, усаживаясь напротив нас. - Я у проводника взял. Проводник кружки выдаёт. Обязан по правилам РЖД.

  - Ну мы тогда в другой раз, - морщится Серый.

  - Другого раза может и не быть, - отвечает старик. - Если через пару минут не закроем купе, ваш оранжевый нагрянет не постучав.

  Кажется рот раскрыл не только я, но и мои товарищи.

  - А вы... откуда его знаете? - мямлит Стёпка.

  - Так вы точно чаю не будете? - спрашивает дедок.

  - Да не будем, не будем, - нетерпеливо отвечает Стёпка. Его тон чуточку грубоват, что, признаться, случалось редко с моим умником товарищем.

  - И нет у нас чая, - пожимает плечами Серый, и каким бы дружелюбным ни казался его голос, в глазах сверкают тревога и недоверие.

  - Да я бы с вами поделился, - отвечает старик. - Но если не хотите, быстрее закрывайте дверь.

  Стёпка не заставляет себя долго ждать и задвигает вход в купе.

  - На замок закрой, - просит старик. - Вон там вот пипочку поверни.

  Стёпка выполняет все указания, и я немного успокаиваюсь. Если великий логик нашей компании не чувствует в старике опасности, значит, не стоит особо беспокоиться.

  Стёпка возвращается на кровать слева от меня, а старик уже размешивает в стакане сахар, который появился из той же потёртой белой сумочки.

  - Теперь к нам никто не зайдёт, кроме проводницы, - задумчиво произносит старик.

  Ощущаю напряжённость тела Сергея, готового рвануться вперёд, если дед начнёт себя вести неадекватно. Жаль, что Серый сел у окна и заблокировал себя столом, но разве предугадаешь все действия наперёд.

  - Так он к проводнице зайдёт и попросит открыть, - заявляет Стёпка.

  - Ему это не нужно, - качает головой старик. - В этой реальности агент Вечности будет вести себя незаметно, тихо как мышка, не поднимая суеты. Думаю, ограничится проходом по вагонам, в надежде, что вы не заперлись.

  Теперь у меня холодеют все конечности. Старик прекрасно знает доктора Вечность, Бу-ратино и, вероятно, кучу всяких полезностей, которыми поделится с нами. А не захочет, так Серый его заставит.

  Диалог продолжил холодный и решительный Стёпка. Нет, ну он, конечно, всю жизнь был логиком, но каким-то тихим, молчаливым. А сейчас в него будто капитанский дух все-лился.

  - Вы не хотите нам ничего рассказать? - спрашивает он.

  - Ну а для чего я здесь, в вашем купе, - насмешливо смотрит на друга старик. Смотрит как на наивного ребёнка.

  - Ну так начинайте, - нисколько не смущается Стёпка.

  - Начну я, пожалуй, с представления, - старик медленно откидывается на стенку, сжимая в руках горячий чай. - Называйте меня Шаман. Можете считать меня революционером, членом сепаратистского движения. В любом случае, в нашей неформальной организации я занимаю не последний пост и неотъемлемо участвую в борьбе.

  - Против кого? - хмурюсь я, хотя уже знаю ответ.

  Шаман смотрит на меня немного другим взглядом. Я бы даже сказал уважительным.

  - Против доктора Вечности, конечно, - кивает старик. - Мы обычные люди, хотя... как вы понимаете, не совсем обычные, если следим за такими существами, как доктор Вечность и его агенты. Но я к тому, что никакими сверхъестественными способностями мы не обладаем. Мы, скорее, рука мести, топор обиды, который вызвал Вечность своими аморальными действиями.

  - А точнее можно, - просит Стёпка.

  - Примеры. Примеры, - требует Сергей, которому, надоело молчать в словесной дуэли.