Сегодня, мама! - Сергей Лукьяненко

– Лина!

Хайлине, соскочив с носилок, побежала к нам.

– А это еще что за маленькая самка? – спросил Шидла, с интересом ее разглядывая.

– Она с нами, – тяжело дыша, ответил Стас. – Айда быстрее, пока они не очухались.

– Бояться их нечего, – уверенно ответил Шидла, – но убивать не хочется. Так что давайте правда поспешим. Самка пусть садится верхом на меня, а вы покрепче держитесь за гриву.

Мы помогли Лине взобраться ему на спину и вчетвером помчались к лесу.

Глава пятая,

в которой нам крупно не повезло

Минут через пятнадцать мы, запыхавшись от быстрого бега, сидели в хроноскафе. Шидла что-то настраивал на приборном щитке, Стас, чертыхаясь, брезгливо отцеплял от одежды вареные овощи, а Лина осматривалась, широко открыв глаза от любопытства и удивления.

– Наладил? – спросил я сфинкса.

– Давно уже. Вас искать замучился. Испугался даже. А как зовут маленькую самку? – кивнул он в сторону Лины.

– Девочку, – поправил я. – А зовут ее Хайлине.

Услышав свое имя, Лина кокетливо потупилась.

– Только она всеземного не знает, – добавил я.

– Это ясно, – сказал Шидла. – Тогда вот что. Посади ее в свое кресло и пристегни ремень. Ремни я тоже починил. А сам покрепче держись за спинку, ты уже привычный.

– Да пусть она со мной садится, – предложил шустрый Стас. – Мы тут нормально поместимся. – И он, как мог плотнее прижавшись боком к одному подлокотнику кресла, махнул Лине рукой. Возражать, что, мол, я-то похудее буду, я постеснялся, Лина устроилась возле Стаса, и он принялся суетливо застегивать ремень.

– Готовы? – спросил Шидла. Мы кивнули. Стас заботливо предупредил Лину:

– Держись крепче. И не бойся, это быстро…

Сфинкс нажал на красную кнопку, и в тот миг, когда я, действительно уже привычно, ощутил, как проваливаюсь в бездну, в голове моей мелькнула запоздалая мысль: «А фараона-то я не оживил…»

Эту фразу, только вслух, конечно, я и выпалил сразу после того, как закончилась переброска.

– Ну, теперь поздно, – заявил Стас без особого сожаления в голосе. – Что сделано, то сделано. Теперь мы далеко уже.

– Шидла, – спросил я, – мы сейчас где и в каком времени?

– Время пока то же, – ответил сфинкс, – а находимся мы на околоземной орбите.

Я слегка расстроился – вовсе я не собирался Неменхотепа насовсем убивать. Я его, честно, оживить хотел. А получилось вот как. Я молча вернул Стасу один из бесполезных теперь дистанционных блоков. Сувенир все-таки.

– Да не бери ты в голову, – принялся он меня успокаивать, – фашист – он фашист и есть.

– Это вы про что? – заинтересовался Шидла. – Вы хоть расскажите, что там с вами стряслось.

Тем временем Стас расстегнул ремень, и Лина, попытавшись встать, взмыла к потолку.

Я даже представить себе не мог, чтобы человек, никогда и слыхом не слыхавший про какую-то там невесомость, так быстро адаптировался в невероятной для него ситуации. Сверху (если только тут уместны выражения «верх» и «низ») раздался ее мелодичный смех, а потом – веселый голос:

– Я стала птицей?!

Я хотел было объяснить ей, что такое невесомость, но тут же понял, что это было бы слишком сложно. Не то страшно, что в древнеегипетском и слова-то такого нет, а то, как ей объяснить, что вон тот светящийся в иллюминаторе голубой блин – не что иное, как Земля, и никакая ладья с богом Ра на борту вокруг нее не плавает… Пришлось оставить астрономический ликбез на потом, тем более что Стас уже азартно рассказывал Шидле о наших злоключениях в египетском плену. И я, сказав Лине только: «Я тебе потом все объясню», – стал уточнять его рассказ подсказками и пояснениями. Стас при этом, как всегда, огрызался: мол, не мешай, я сам… Но вместе у нас все равно получалось интереснее.

Сфинкс слушал внимательно, то и дело от возбуждения почесываясь задней лапой за ухом. Но в особый раж его ввел эпизод с кошкой, когда Улик поддал ей копьем, а остальные стражники загоготали.

– Дикари! – рявкнул он сердито и добавил, кровожадно ощерившись: – Зря я их пожалел, не пострелял немного!..

Когда мы закончили, он спросил:

– И вы что, хотите эту самку взять в свое время?

– Конечно! – воскликнул Стас. – Мама с папой ее удочерят, она же сирота.

– Шидла, – попросил я, – говори все-таки «девочка», а не «самка».

– Не в этом суть, – отмахнулся он от меня, как от назойливого комара. – Суть в том, что я вовсе не уверен, сможем ли мы доставить ее в двадцатый век.

– Как так? – оторопел Стас.

– Видишь ли, человеческий детеныш, хроноскаф в общем-то одноразовый. Он построен только для того, чтобы сначала доставить вас домой, а потом меня – в Древний Египет. Количество хроногравитационной энергии ограниченно. Был, конечно, и запас, но на дополнительный прыжок в древность мы никак не рассчитывали. А мне ведь нужно сюда вернуться. И на дополнительного пассажира – тоже не рассчитывали. А чем больше масса, тем больше затраты энергии. Я не уверен, что нам и без нее-то энергии хватит.

– Та-ак, – протянул Стас. – И как же быть? Ну посчитай, может, все-таки хватит? Что же, мы ее тут бросим?

– Как я посчитаю? Бортовой компьютер для подобных операций не предназначен. Все необходимые расчеты он делает сам, внутри. Я могу только ставить задачи, а он, просчитав оптимальный вариант, – выполнять.

Мы озабоченно молчали. Лина уже спустилась вниз, снова примостилась возле Стаса и, пытаясь понять, о чем мы говорим, заглядывала нам в лица. Но ничего у нее, естественно, не выходило, и она смешно хмурила брови, так, что они почти сливались в одну черную полоску.

– Я вижу только один путь, – сказал наконец Шидла. – Свой вес, а значит, и массу я знаю. Я введу ее величину в компьютер. Нашу совокупную массу – мою и вас двоих – компьютер помнит по прошлым перелетам. Массу нас четверых он определит сразу, в момент начала скачка. И еще одна вводная: теперь в пространстве – на орбиту и с орбиты – будем двигаться только на ракетной тяге, специальную энергию на это тратить не будем. Я задам компьютеру необходимые условия: сначала он должен вас троих доставить в ваше время, а потом меня – обратно в Древний Египет.

– И еще должна остаться энергия, чтобы потом нас из музея в двадцать пятый век перебросить, – подсказал Стас.

– Само собой, – согласился Шидла. – Затем я дам старт. Исходя из всех этих условий, хроноскаф совершит скачок в будущее, и если энергии ему будет достаточно, он доставит в ваше время всех четверых; если же нет, он остановится где-то на полпути, и там нам придется вашу самку высадить. Вот так. И вряд ли мы сможем придумать что-нибудь другое.

Тишина, возникшая в рубке после этой его речи, была еще тягостнее, чем в прошлый раз. Лина тревожно на нас поглядывала.

– А может, дотянем? – с надеждой спросил Стас.

– Может, и дотянем, – ответил Шидла. – Но не уверен.

– Тогда, может, ей лучше здесь остаться? – набравшись мужества, спросил я.

Стас жалобно глянул на меня. Потом веско сказал:

– Пусть она сама решает.

…Почти два часа понадобилось нам со Стасом, чтобы лишь в самых общих чертах втолковать Лине что к чему. Девчонка она оказалась в общем-то сообразительная. В конце концов она сказала:

– Мальчики, ну что тут рассуждать? Дома у меня нет никого – ни папы, ни мамы, ни друзей. Там меня ничего не держит. А так есть надежда, что мы все-таки будем вместе. А не получится… Какая мне разница, в каком времени жить? Хуже, чем у нас, наверное, нигде нет.

– «Никогда», – поправил я ее машинально, а сам подумал, что она еще ничего не знает ни про инквизицию, ни про Гитлера… И еще подумал, что она мне все-таки по-настоящему нравится.

Я обернулся к Шидле и сказал ему о решении Лины.

– А я давно уже все настроил, – грустно усмехнулся он. – Я ведь знал, что она ответит. У нее хорошее лицо. Общаясь с вами, я уже начал пересматривать свое отношение к людям. А теперь пересмотрел окончательно. Если даже в такой древности… Ладно, пристегивайтесь.

И еще через несколько секунд мы наконец помчались через века.

Когда отступило обычное при этом головокружение, я смог наблюдать за табло времени. Когда началась наша эпоха, у меня радостно екнуло сердце. Вот хроноскаф проскочил первое тысячелетие, и мы со Стасом обрадованно переглянулись. 1112, 1680, 1937… У меня задрожали коленки… 1966!.. И все. Стоп. Красные цифры на зеленом поле прекратили свой стремительный бег.

Мы снова переглянулись. Но радости в наших взглядах на этот раз уже не было.

– Куда будем приземляться? – спросил Шидла мрачно.

Лина смотрела на меня с ожиданием.

– Не дотянули? – догадалась она по выражению моего лица.

– Не дотянули, – подтвердил я.

– Сколько?

– Мама родит меня только через тринадцать лет. А его, – кивнул я на Стаса, – еще через год.

– Ну, это не так уж много, – грустно улыбнулась она.

Стас отвернулся, чтобы мы не видели, что творится с его лицом. Потом сказал Шидле с отчаянием в голосе: