«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира - Джордж Фридман

Надо всегда помнить, что его концепция убедила немцев — нацию, состоящую из хорошо образованных и искушенных людей. Сегодня сама возможность массового помешательства такой нации выглядит нонсенсом. Однако гитлеровская «теория» оказалась настолько идеально соответствующей тому времени и тому месту, что… случилось то, что случилось. Гитлер вдохнул в немцев энергию, необходимую для преобразования самих себя и открывшую дверь безграничному ужасу. Произведения искусства, как и радикальные идеологии, не терпят никаких ограничений. Гитлер обосновал идею врожденного превосходства германской нации над другими, даже если она вдруг в какой-то момент оказывается жертвой. Одновременно приводились доводы о том, что евреи — «недочеловеки» (Untermensch), даже если они и оказываются в положении триумфаторов. Гитлер начал свою великую перестройку всего европейского порядка, отталкиваясь от своих представлений. Германская армия — Вермахт, — катком прошедшаяся по всей Европе, была не просто армией. Это было материальное воплощение того обращающегося к иррациональным чувствам, поверх разума, «произведения искусства», которое создал Гитлер.

Следующий тезис может показаться безумным, но Вторая мировая война была, с одной стороны, важнейшим геополитическим событием, а с другой — «произведением искусства». Айнзацгруппы полиции безопасности и СД — эти эскадроны смерти, которые следовали за частями Вермахта по территории Советского Союза для зачисток и уничтожения «недочеловеков», занимались переформатированием Европы согласно скетчам Гитлера, желавшего быть архитектором, создателем нового мира. Роль Вермахта в войне — расчистка холста для создателя нового шедевра.

Вопрос для всей Европы: как цивилизованные немцы могли впасть в такое чудовищное мракобесие? Ответ должен быть таков: логика европейского величия, империализма и Просвещения вела к подобным ужасам как к одному из своих возможных результатов. Европейская империя была построена на основе гражданских войн[20], кульминацией которых стала Первая мировая. Просвещение создало современную науку и технику, которые вывели войну на беспрецедентный, чудовищный уровень. Просвещение также отменило границы для человеческого разума, что — по злой иронии доведения всего до абсурда — вылилось в подрыв собственной приверженности здравому смыслу и повлекло возникновение идеи о том, что разум сам по себе является иллюзией.

Чудовищность происшедшего приняла особые немецкие черты и формы. Но я убежден, что, хотя специфичность пути, по которому пошла европейская история, зависела от того, какая конкретно страна выйдет из Первой мировой одновременно и опустошенной, и бессильной, неизбежным было само появление какой-либо страны в таком униженном состоянии. Перед этой другой страной неотвратимо встал бы вопрос о национальном возрождении, скорее всего, на основании своего особого «произведения искусства» в пределах собственного горизонта. Я также утверждаю, что подобные «произведения искусства» на псевдоисторические темы, имеющие целью национальное возрождение, являются безжалостными дикими зверями. Страдания, которые моя семья перенесла во время Холокоста, дают мне основания считать, что другая нация, окажись она на месте немецкой, возможно, и не создала бы свой аналог Аушвица, но что-то похожее с аналогичным концом было бы точно; жертвы могли бы быть другими… а могли бы — и теми же самыми…

Большевики вели историю к логическому завершению, а человечество — к освобождению и искуплению. Любая цена, которую пришлось бы заплатить за это, не рассматривалась как слишком высокая. Нацисты совершенствовали германскую нацию, вычищая из ее рядов не только чужеземцев, представителей других народов, но и тех, кто не принадлежал к какой-либо нации, у кого не было своей страны и кто — по представлениям фюрера — разрушал нации, заражая их собой. Нацисты тоже не стояли за ценой ради достижения своих целей. Сравните цену, заплаченную ради утверждения превосходства, с «ценами» Первой мировой, по которым Европа «купила» себе только страдания. Но здесь было ради чего повышать ставки, по крайней мере нацисты и марксисты были убеждены в этом.

Идеология беспощадна, а ее верные адепты гордятся своей готовностью преодолевать все преграды и сметать все границы на пути к цели, на которую указывает логика этой идеологии. Данное утверждение справедливо по отношению к любой идеологии, как и к любой религии. Каждый может легко представить, что религия, несущая в себе трансцендентальную миссию, также способна зайти как угодно далеко. Вспомните древних евреев, пересекающих Иордан, вспомните крестоносцев, вспомните о джихаде. Логика этих верований безгранична. Но религии ограничивают себя сами через свою догматику. Идеологии могут ограничивать себя через здравый смысл — посмотрите на Соединенные Штаты. Однако человеческая история XX века породила особый класс идеологий, которые не знают никаких границ. Они появились и на время всецело захватили Германию и Советский Союз.

Вторая мировая война продолжала Первую мировую, еще более расширив территорию боевых действий, еще более интенсифицировав их, при этом сохранив общую стратегическую канву военных операций. Германия, зажатая между Францией и Советским Союзом[21], сначала атаковала Францию, на этот раз через Арденнский лес. В противоположность событиям Первой мировой, Франция капитулировала через шесть недель после начала немецкого наступления. Великобритания не стала заключать мир с Германией, которая, не имея возможностей в короткие сроки форсировать Ла-Манш достаточными силами, решила, что следующей целью, подлежащей разгрому, должен стать Советский Союз. Немцы были очень близки к ее достижению, но в конце концов огромные пространства поспособствовали тому, что гитлеровские армии были стерты в пыль советскими войсками. Германия также объявила войну Соединенным Штатам, которые высадили свои войска в Европе через два с половиной года, сумев форсировать Ла-Манш. (Стратегически менее важные высадки союзников в Северной Африке и Италии, конечно, имели место до этого.) Германия была повержена и оккупирована Америкой и Советским Союзом. Геополитические причины обеих мировых войн были одинаковыми, результаты — похожими, но масштаб людской бойни во время Второй мировой многократно превзошел масштаб потерь в ходе Первой мировой. Для Германии финальная катастрофа оказалась еще более глубокой — как и для всей Европы…

Хотя Первая мировая война и носит название «мировой», но по своей сути она была все-таки европейской. Вторая же мировая явилась воистину глобальной: боевые действия велись и в Тихоокеанском регионе, и на просторах Атлантики. Но самое важное то, что интенсивность военных действий снова возросла на порядки. До сих пор точно неясно, сколько людей погибло в Европе в течение Второй мировой войны; правдоподобными представляются оценки жертв в приблизительно 51 миллион солдат и мирных граждан — в результате военных действий, от бомбежек, от геноцида. Население Европы, включая нейтральные страны, насчитывало примерно 550 миллионов человек. Ошеломляющее число погибших — 10 % всех жителей за шесть лет начиная с 1939 года по 1945-й.

Однако эти общие данные все еще не дают полного понимания катастрофы. Польша потеряла 16 % довоенного населения, Германия — около 19 %, Советский Союз — примерно 14 %. Наибольшие потери пришлись на пограничную полосу между Западной и Центральной Европой, которые можно считать неким Европейским полуостровом, и континентальной ее частью — именно здесь происходили наиболее ожесточенные и массовые сражения. Страны Балтии, Румыния, Венгрия и Чехословакия прошли через колоссальные удары с обеих сторон. Но и потери стран на западе континента были впечатляющими: Франция лишилась полумиллиона своих граждан, Великобритания и Италия — почти по полмиллиона каждая.

Война как политический метод достигла своей кульминации — можно сказать, она приобрела промышленные масштабы. Фабрики, производившие вооружения, стали едва ли не более важными объектами, чем собственно воинские подразделения. И уж точно более важными, чем отдельные артиллерийские единицы, танки или самолеты. Квалифицированные рабочие военных заводов теперь представляли бóльшую опасность для противника, чем некоторые воинские формирования, состоящие из подготовленных бойцов. Военная промышленность выступала основным стратегическим фактором, но она производила и средства уничтожения себя самой. Появление массового воздушного флота пилотируемых бомбардировщиков означало конец разделения населения воюющей страны на военных и гражданских. Во-первых, гражданские работали на военных заводах. Во-вторых, эти заводы стали важными целями бомбардировочной авиации, вооруженной обычными бомбами, которые не могли быть достаточно точно наведены на цель. В одном из первых налетов английской авиации на Германию бомбометание было настолько неточным, что немцы даже не смогли понять, что, собственно, англичане хотели разбомбить, так как почти все бомбы упали в чистом поле. Точно так же, как в случае появления автоматического оружия, отсутствие точности бомбометания компенсировалось количеством — в данном случае не пуль, а сбрасываемых бомб. Что требовало все больше и больше бомбардировщиков. Результат был неизбежен: под бомбежками гибло все больше и больше мирного населения, которое не имело никакого отношения к военному производству. В конце войны немецкие города выглядели так, как будто они были намеренно подчистую снесены, — так мало зданий уцелело.