Судьба вампира - Дэннис Крик

Писатель почувствовал, что больше не выдержит этого зрелища. Сокращения желудка вызвали тошноту, и чтобы его не вырвало прямо на труп, он отвернулся от окровавленного тела и сполз с кровати. Не чувствуя ног, он рванул в туалет и уже там, коснувшись лбом холодной стены, освободился.

Через пять минут он вернулся в комнату.

Нет, жуткое видение не было сном. Голое тело несчастной девушки все так же неподвижно лежало на кровати, только шляпка теперь наклонилась далеко вперед, опрокинув черную вуаль на лицо убитой.

Писатель поблагодарил бога за то, что ему не пришлось вновь смотреть на то место под вуалью (разве то, что он видел, можно было назвать лицом?).

Через секунду он взвыл от осознания того, что совершил. Кровь стекала тоненькой ниточкой по подбородку, и язык его жадно слизывал вожделенные капли. Шатаясь и спотыкаясь, он кинулся прочь. Наспех набросил рубашку, почти добежал до двери…

Как вдруг…

…она распахнулась перед ним, и в комнату влетел высокий парень с отрешенным взглядом. Его длинные черные волосы был растрепаны по плечам. Глаза полны тревоги, лицо – сплошное беспокойство.

Они едва не столкнулись на пороге – Виктор вынужден был уступить дорогу, попятиться назад… Но рука незнакомца остановила его. В ней мелькнуло лезвие ножа – короткий всполох на мгновение ослепил беглеца. А когда зрение вернулось, писатель увидел острие древнего клинка – перед глазами переливалось и мерцало серебро.

Менкар/Сезон крови.

Обман Лукавому простишь? Не в силах, ибо слишком верил…

Люция били долго.

Сначала стражники использовали для этой цели только руки и ноги, потом в ход пошли железные нагайки. Наконец, когда жертва перестала подавать признаки жизни, палачи оставили в покое измученное тело и поспешили покинуть место избиения.

Очнулся Люций только через час. И не поверил в то, что еще жив. Жив и способен видеть. Он кое-как доковылял до дома и упал в прихожей на глазах сестры.

К его удивлению, Камелия не стала расспрашивать его о том, кто нанес ему все эти побои, а он не стал отказываться от ее помощи и с благодарностью принял нежность и заботу сестры. Это позволило ей вновь обрести надежду на восстановление их прежних отношений. Правда, надежду весьма недолгую.

Обработав его раны, она перевязала ушибленные места и уложила брата спать.

На следующий день в доме поэта появился лекарь. Какого же было его удивление, когда вместо жестоко избитого молодого человека он увидел совершенно здорового парня, не нуждающегося в чьей-либо помощи.

Сие чудо Люций объяснить не смог, и Камелии пришлось придумывать историю о чудодейственном бальзаме, полученном ей в дар от покойной матери.

– Что скажешь? – спросила она брата, когда лекарь покинул дом.

– А что сказать? Я знаю ровно столько же, сколько и ты.

– То есть, по-твоему, это нормально? Вчера ты едва дышал, а сегодня от ужасных побоев и следа не осталось!

– Послушай, говорю же, я не знаю, каким образом они исчезли.

– Это что-то напоминает мне.

– Только не путай это с моим прозрением.

– Я чувствую, что здесь замешано колдовство.

– Не говори ерунды, – поэт попытался отмахнуться, но Камелия поймала его руку.

– Я не знаю, что с тобой происходит, Люций. Но мне кажется, что ты играешь с огнем. Никогда и никому просто так не дается такое. – Я же сказал, что встретил друга, который помог мне… – Он что, сделал тебя бессмертным?

– Послушай…

С трудом я еще могу поверить в то, что он исцелил тебя от слепоты. В конце концов, мы не могли обойти всех лекарей от бога! Но поверить в то, что за одну ночь он каким-то образом помог тебе избавиться от увечий, которые едва не свели тебя в могилу, я не могу.

– Как знаешь. Ты во всем видишь божественное или дьявольское начало. Но есть еще и третья сила…

– Люций, – до боли она сжала холодную руку, но ни один мускул не дрогнул на его лице, – прошу тебя, скажи мне правду.

– Я тебе уже все сказал.

После этих слов брата девушка поняла, что таким образом ничего от него не добьется и решила зайти с другой стороны.

– Скажи мне, ты ходил к ней?

– Нет, – он покачал головой. – Не ходил.

– Последний свой концерт Аника отменила, сославшись на недомогание.

– Да? И что же с ней произошло? Она не говорит?

– Во всеуслышание нет. Но молва судачит, что организацию ее тонкой творческой души нарушил внезапный визит сумасшедшего поклонника, после которого она не смогла настроить свои голосовые связки на нужную тональность.

– И ты думаешь, что этим поклонником был я?

– Я этого не говорила.

– Но подумала, – сказал поэт со вздохом. – Камелия, я не хочу говорить об этом.

– Пойми, Люций, мне страшно за тебя. В мире слишком много недоброжелателей и завистников.

– Поверь, мне нечего бояться.

– Но ты пропадаешь целыми ночами. Каждое утро я ловлю себя на мысли, что ты больше не придешь. И не из-за того, что разлюбил свой дом, и душа поэта потребовала простора и путешествий. А из-за того, что тебя убили.

– Убили? С чего ты взяла, что меня могут убить?

– Вчера пропал соседский мальчик. Изот Гальер, помнишь такого?

– Чистильщик обуви?

– Да.

– И что же с ним случилось?

– Никто ничего не знает. Парень как обычно ходил на озеро ловить рыбу, но ни к вечеру, ни к утру следующего дня не вернулся.

Поговаривают, что теперь уже не вернется никогда. И еще говорят, что в округе завелся убийца. Невидимка.

Невидимка? – поэт сконфузился. – Ты шутишь. Здесь со времен первых поселенцев, наверное, никого не убивали.

– А сейчас в Лунной Бухте пропадают люди. И это сильно беспокоит всех.

– Не думаешь ли ты, что и я так же могу пропасть?! – короткая усмешка скользнула по его губам.

– Соседи боятся отпускать своих детей на улицу не только ночью, но и днем. Зара, дочь пекаря Соломона, помнишь ее (?), пропала днем. Ее ходил искать отец с сыновьями, но безрезультатно.

– А каковы успехи скобров?

– Они тоже ничего не нашли и, думаю, уже не найдут.

– Почему?

– Потому что опять никто ничего не видел.

– Но ведь если их убили, должны остаться тела. А если тела не нашли, то это еще не значит, что их убили.

– По-твоему, они просто исчезли и все? Что это может быть?

– Да все что угодно. Например, похищение, – он попытался усмехнуться, но в последний момент сдержался. На подсознательном уровне сработал былой человеческий рефлекс, который дал ему понять (правда, уже не так настойчиво, как раньше), что данный диалог – не самое подходящее время для шуток.

– Священное собрание установило плату за любую информацию о похитителе или убийце. Они сделают все, чтобы поймать его. Но, прежде всего, мы сами должны быть очень осторожными.