VIP-персона для грязных дел - Марина Серова

Вернувшись в свою комнату, я с мстительной радостью повалялась на антикварной кровати, а пока прибежал Дмитрий Иванович, я успела уничтожить все следы.

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась я у него, отрываясь от компьютера.

Скрипя зубами от бессильной злобы, старик предложил обсудить за чаем сложившееся положение. Признаться, что он наблюдает за мной с помощью скрытой камеры, антиквар явно не собирался. Чаепитие проходило по заранее известному сценарию. Я, опасаясь за свое здоровье, не прикасалась к тому, что мне предлагала Валерия Евгеньевна. На этот раз она порадовала нас супердешевым сыром, купленным у какой-то старухи, сидевшей за оградой рынка на коробках из-под овощей. Сыр был неприятного белого цвета с зеленоватым оттенком и вовсе без дырочек. Ощущая легкую дурноту, я наблюдала за тем, с каким аппетитом антиквар и домработница лакомятся сыром, запивая его помоями вместо чая. Дмитрий Иванович напомнил мне об обещании рассказать про план действий.

— Сегодня я вновь собираюсь посетить ночной клуб «Осьминог». Отвечающий там за безопасность сменил свои апартаменты на небольшую уютную камеру с крепкими решетками на окнах.

— Думаете, вас туда пустят после драки? — изумился Дмитрий Иванович.

— Можете не волноваться, я решу эту проблему, — отмахнулась я, уже воображая себя в гриме цыганки.

— Смелое заявление, хе-хе, — захихикал антиквар и предупредил: — Только подождите немного, ко мне через несколько минут должен приехать клиент забрать кровать. Я хочу, чтобы вы присутствовали при этом.

— Хорошо, тем более что раньше десяти в ночной клуб нечего и соваться, — ответила я.

Соловьиная трель звонка заставила нас застыть. Валерия Евгеньевна, вскрикнув, выронила поднос с посудой, которую собирала.

— Это, наверно, ваш клиент, — предположила я и оказалась права. На экране у двери красовался высокий, пижонского вида старик в желтом костюме с черным платком, повязанным вокруг шеи. За стариком были видны два квадратных мрачных типа в черных костюмах, очевидно, охрана старика.

— Узнаете? — спросила я Дмитрия Ивановича, тыча пальцем в орлиный профиль клиента, повернувшегося к камере боком.

— Это Стан, откройте пожалуйста, Валерия Евгеньевна, — приказал он, а сам отошел подальше от двери. Домработница впустила гостей.

— Здорово, Митрий, все такой же хитрый, — хохотнул Стан, протянув антиквару руку.

— Здравствуй, здравствуй, — пробормотал Дмитрий Иванович недовольным тоном, пожимая протянутую руку. — Сколько лет, сколько зим!

— Да и не говори, — буркнул Стан, оглядываясь по сторонам. Его масляные глазки остановились на мне, и гость спросил: — Дим, а это случаем не твоя ли молодая жена? Ты как-то по телефону обмолвился…

— Нет, она мне не жена, — оборвал клиента антиквар. — Это мой телохранитель.

— Да ты что! — восхитился гость, поедая меня глазами. — Мне бы такого телохранителя. Ах ты, старый озорник! — Он погрозил антиквару пальцем, отчего Дмитрий Иванович побагровел. — Какие у тебя интересные вешалки, — переключился клиент, — только сдается мне, что они…

— Стан, ты будешь смотреть кровать? — не выдержал Дмитрий Иванович.

Он схватил гостя за локоть и поволок в спальню, не давая ему комментировать наваленные вокруг вещи. Кровать Стану понравилась. Он осведомился, кто занимает спальню, а когда узнал, что я, то спросил обрадованно:

— И как вы находите кровать, юная прелестница?

— А я не сплю на кровати, — ответила я, — сплю на полу, вот тут в углу.

— Да вы, девушка, большой оригинал! — подмигнул мне Стан. — Надо же, спать на полу, когда рядом такое ложе с балдахином. Не побоюсь предположить, что на нем раньше спали особы знатные, так что не понимаю вашего нежелания воспользоваться ею.

Я промолчала, а Дмитрий Иванович начал торг. Торговались они долго. Гость находил какие-то изъяны и снижал цену. Антиквар, напротив, старался подчеркнуть достоинства кровати. От их трескотни у меня заболела голова. Я вышла из комнаты на цене в двадцать одну тысячу долларов, которую предлагал Стан. Эту цену Дмитрий Иванович считал оскорбительной. И я поняла, что поладят они не скоро.

За дверью скромно топтались охранники гостя, за которыми внимательно следила домработница. Я села в свободное кресло и ответила на звонок по сотовому. Звонил Илюмжинов, про которого я успела забыть. С плохо скрываемой яростью он спросил, что меня задержало на целый час.

— Вы еще в кафе? — спросила я.

— Да, — зло бросил он. — Я уже обпился вашим кофе!

— Пробки на дорогах, — не морганув глазом соврала я. — Что поделаешь?

— Ах ты, чертова сучка, издеваешься надо мной! — закричал Илюмжинов в трубку. — Какие, на хрен, пробки в нашем захолустье.

— Знаете, я не могу продолжать разговор с вами в таком тоне, — обиженно сказала я. — Если вы не извинитесь… — Я не успела договорить, как телефон в моей руке замолчал. Проорав что-то нечленораздельное, но, наверно, обидное, Илюмжинов отключил свой сотовый.

Минут через сорок из комнаты появились довольные старики. Нагрудный карман антиквара оттопыривала солидная пачка долларов. Стан приказал своим ребятам аккуратно разобрать кровать и вынести. Мы все вместе наблюдали за этим процессом. Когда дверь за клиентом закрылась, Дмитрий Иванович отдал приказ готовиться ко сну, хотя на улице едва успело стемнеть.

— Ко мне это не относится, — сказала я ему. — Если вы не забыли, то мне еще нужно посетить ночной клуб.

— Хорошо, делайте, что считаете нужным, — проворчал антиквар.

Из кухни выбежала взбудораженная Валерия Евгеньевна.

— Дмитрий Иванович! Дмитрий Иванович! — закричала она с ужасом. — Нас соседи сверху заливают.

— Что?! — завопил старик и бросился на кухню. Я двинулась следом. Большие пятна сырости расплывались с углов от стыков стен с потолком. Вода уже небольшими ручейками стекала вниз.

— Черт бы их побрал! — закричал антиквар, схватившись за голову. — Да что они там наверху творят?

— Вы же говорили, что в квартире сверху сейчас никто не живет, — напомнила я.

— Наверно, въехали, — выкрикнул зло Дмитрий Иванович, — перед вашим приходом я слышал, как они там возились. — Старик в отчаянии заметался по кухне. — Господи, они же мне все зальют, скоты! — выбежав из кухни, он увидел, что и в коридоре на потолке стали появляться мокрые пятна. Отчаяние антиквара перешло в панику.

— Идите и разберитесь с ними! Велите, чтобы прекратили меня топить! — приказал он мне истеричным голосом. Я подошла к двери, взглянула на экран. На лестничной площадке ни души, но что-то меня останавливало. — Что вы тянете, из-за вас я останусь без гроша! — верещал сзади антиквар.

— Дмитрий Иванович, заткнитесь, пожалуйста, — попросила я.

Старик замолчал, пораженный моими словами.

— Вам не кажется, что нас стараются выманить из квартиры? — поспешно добавила я.

— Вы думаете… — протянул антиквар, сосредоточившись на этой мысли, — и что же делать? Тут же все зальет.

— Выходить все равно так просто нельзя.

Я лихорадочно придумывала план действий. В квартиру сверху можно было проникнуть через балкон, заглянуть в окно, а уж дальше по обстоятельствам. Если, конечно, меня сразу же не обнаружат, когда я буду лезть через ограждение балкона.

Я побежала в свою комнату. Быстро переодевшись, достала из своей походной сумки шашку со слезоточивым газом, взвесила ее в руке, примериваясь. Должно получиться.

— Что это, какая-нибудь мина? — испуганно спросил антиквар, появляясь в дверях. — Я запрещаю что-то взрывать в моем доме.

— Это слезоточивый газ, — пояснила я, крепя шашку к поясу при помощи карабина.

Пристегнув револьвер, я натянула на голову черную маску с прорезями для глаз.

— Вы своими приготовлениями меня пугаете, — пожаловался Дмитрий Иванович, бледный, точно мел.

— В милицию позвонили? — спросила я, проходя мимо него в гостиную к балконной двери. Выглянула наружу и вернулась.

— Да. Обычный телефон не работает, обрезали, наверно, — но я позвонил с сотового, — торопливо заговорил Дмитрий Иванович, подстегиваемый страхом, — сообщил свою фамилию, адрес, сказал, что в мою квартиру рвутся трое с оружием, уже стреляли в дверь и отгибают ее ломом.

Усмехнувшись, я двинулась в коридор.

— Молодцом, — похвалила я антиквара. Сняв револьвер с предохранителя, я встала у двери, а Дмитрий Иванович месте с домработницей бесшумно распахнули ее. Я вышла на лестничную площадку. Никого. Взгляд отметил обрезанные телефонные провода. Быстро выхватив из кармана небольшой кусок веревки, я привязала один конец за ручку двери напротив, второй — к низу лестничного ограждения. Затем выкрутила укрепленную в патроне на стене лампочку при помощи тряпки, поданной мне домработницей. Оставив площадку без света, я взглянула на натянутую веревку — почти не видна, и вернулась квартиру. Антиквар немедленно запер дверь и пристал ко мне с вопросами, но я, проигнорировав их, кинулась на балкон.