Добыча (ЛП) - Мелдон Лиз

Рассчитав время прибытия на пять минут, она собрала свою сумку через плечо — оцененные эссе, бумажник, телефон — и поспешила наверх. Ее легкие горели к тому времени, как она добралась до третьего этажа, все еще не привыкшая подниматься по тонким, узким лестничным клеткам сегодня, чем неделю назад. Со стороны Северуса и Аларика было очень предусмотрительно предоставить ей целый этаж, пока она застряла здесь, даже если она проводила каждую ночь в постели Северуса, а не в мягкой большой кровати, которую они доставили для нее в ее первый день.

На самом деле, когда она переоделась из своей домашней одежды во что-то более подходящее для кампуса, Мойре пришлось признать, что ее новые соседи по комнате были очень любезны — несмотря на ее капризность — с самого начала. Конечно, ночь инцидента была напряженной. Аларик извинился за то, что сказал на следующее утро, сославшись на стресс как на причину, по которой он обвинил ее во всех их проблемах, и Мойра простила его, не колеблясь ни секунды.

На следующей неделе Аларик превратился в желанного союзника, всегда готового поиграть с ней в видеоигры, посмотреть фильмы или шоу и выпить в ранние утренние часы дорогого ликера из бара своего отца, когда Мойре хотелось напиться. Она еще, конечно, не преуспела в этом, но Аларику было забавно попробовать.

Даже Северус, несмотря на все свои телефонные кражи и нотации, приложил усилия, чтобы ей было удобно. Он не извинился за свое поведение той ночью — за то, что убежал и оставил ее рыдать в своей постели, — но его действия наводили на мысль об этом. Днем он виделся со своими клиентами-людьми, набираясь сил для ночей, которые он проводил в демоническом баре Фэрроуз-Холлоу, предположительно пытаясь опровергнуть любые слухи, ходившие о ней.

Он даже столкнулся с гневом Эллы, как лично, так и по телефону, когда пришел к ним домой и собрал для нее кое-что из вещей Мойры. Инкуб позаботился обо всех ее приемах пищи, и он ни разу не попытался снять напряжение, как бы Мойре этого ни хотелось. В общем, он был идеальным джентльменом, что делало то, что она собиралась предпринять, в десять раз сложнее.

Когда Мойра надела свою черную шерстяную шапочку, тщательно спрятав под нее все намеки на свои слишком белые волосы, она снова заколебалась. Северус был великолепен, даже несмотря на ее угрюмые надутые губы и разочарованные взгляды. Мойра ясно дала понять, что не хочет оставаться здесь, запертая, как заключенная, но она понимала логику, стоящую за этим. К сожалению, понимание не переросло в принятие, и ее настроение то поднималось, то опускалось — в основном, опускалось — всю неделю. Аларик предположил, что она, возможно, наконец-то осознает, действительно осознает все, что произошло с ней с тех пор, как она встретила Северуса, все новые тяжелые истины, которые ей пришлось проглотить. Это имело смысл, и она знала, что ей не следовало вымещать свои эмоции на Северусе, но он оказался легкой, добровольной мишенью.

И это заставляло ее чувствовать себя ужасно. Просто… совершенно дерьмово, честно говоря.

Это — тайное бегство — заставило ее почувствовать себя еще хуже. Однако эссе должны были быть возвращены, и Мойра была полна решимости не позволить этому глупому инциденту полностью разрушить ее жизнь. Все, что ей нужно было сделать, это добраться до кампуса, проехать всеми обходными путями до здания своего профессора, а затем оставить стопку в своем почтовом ящике. Поймать такси, каким-то образом придумать, как вернуться в волшебное здание, которое никто, кроме нее, Северуса и Аларика, не мог видеть, а потом бац! Ей было бы хорошо остаться дома еще на одну несчастную неделю.

Одетая в тонкий бежевый вязаный свитер и пару старых узких джинсов, которые в талии все еще были слишком большие, Мойра сунула ноги в свои потрепанные кроссовки, затем поспешила вниз в комнату Аларика. Нарушение его уединения не заставило ее чувствовать себя лучше — как и отчетливый запах мужчины в его темной, загроможденной спальне, — но в ванной на ее этаже не было окон, а окна в крыше Северуса не открывались, поэтому ей нужно было это, чтобы добраться до пожарной лестницы, которая проходила с крыши на первый этаж здания. Входная дверь не открывалась для нее после того, как Северус запер ее, и она не была уверена, почему, но в крайнем случае пожарная лестница вполне подойдет.

Хотя замок на оконной задвижке оказался сложнее, чем она ожидала, Мойре удалось его открыть. Примерно в футе справа лестница шла параллельно окну, и она забралась на верх унитаза, ее сердце подскочило к горлу, когда она посмотрела вниз. Почему она не подумала, что тут может быть так высоко? Здание было узким и высоким; ванная комната Аларика на втором этаже выглядела как обычная квартира на четвертом этаже. Сделав глубокий вдох, она маневрировала так ловко, как только могла, адреналин делал ее движения несколько нескоординированными.

Как только девушка ухватилась рукой за черную металлическую ступеньку лестницы, ей удалось перевернуться, и из нее вырвался легкий визг, когда она не сразу нашла опору. Как только она это сделала, Мойра воспользовалась моментом, чтобы перевести дыхание, сердце теперь колотилось у нее где-то в районе горла. Так, самое трудное было позади, верно? Теперь ей осталось только спуститься вниз. В переулке за ее спиной было тихо, пока она спускалась, ступенька за ступенькой. Помимо обычного шороха автомобильных шин в центре города, случайных гудков и очень далекой болтовни пешеходов, она чувствовала себя одинокой за зданием.

Когда кончик ее туфли коснулся цемента, она спрыгнула вниз, но крепко держалась одной рукой за лестницу. Она посмотрела вверх, прищурившись на все еще открытое окно ванной, затем вздрогнула, когда ее телефон начал звонить из глубин сумки.

Мойра повернулась, чтобы выкопать его — и в этот момент, как только она разорвала контакт с пожарной лестницей, здание исчезло.

Она ахнула, несмотря на то, что знала, что именно это и произойдет, затем протянула руку. Ее длинные цепкие пальцы ни с чем не столкнулись, когда она провела рукой по воздуху. Как будто дома никогда и не существовало.

— О, Мойра, — сказала она, вздыхая, как Северус, когда он был слегка раздражен отсутствием у нее знаний о потустороннем мире, — ты не продумала это.

Когда она придумала эту маленькую схему несколько дней назад, прочитав краткое электронное письмо от своего профессора, напоминающее всем преподавателям, что эссе должны быть готовы, было легко просто решить, что она выяснит, как вернуться в волшебный дом Северуса и Аларика, когда вернется. Теперь, однако, она могла признать глупость этой логики.

Что она могла сказать — у этой бывшей отличницы не было никакого опыта нарушения правил. Мойра была пунктуальной и послушной всю свою жизнь, иногда с ошибками. Тайный побег был неизведанной территорией.

Она поджала губы, зная и принимая, что ей придется позвонить Северусу по дороге домой, чтобы объяснить, что она сделала. Он бы разозлился — и это было бы справедливо, — но она знала, что он впустит ее. Она надеялась на это. А затем он прочитал бы заслуженную порцию лекций о безопасности, о том, какими ужасными были демоны, о том, как сильно она рисковала, и бла-бла-бла.

Нервничая, Мойра в последний раз проверила свою шерстяную шапочку, теперь понимая, что ее отличительной чертой гибрида ангела были поразительно белые волосы, которые она делила со всеми остальными в «Серафим Секьюритиз». Затем, потому что любопытство побудило ее к этому, она еще раз провела пальцем по тому месту, где должно было стоять здание. Ничего. Легкая улыбка тронула ее губы. Удивительно.

Она действительно хотела встретиться с этой двоюродной сестрой-ведьмой, которая заколдовала целое здание, чтобы оно полностью исчезло не только из поля зрения, но и из всех других чувств.

К сожалению, требовалось решить более насущные проблемы. Например, ответить на звонок. Она выудила телефон и приняла вызов, слегка запыхавшись.

— Вы заказывали такси для Лары? — спросил женский голос, когда Мойра прижала телефон к уху плечом, перебегая трусцой по пустому, мрачному, залитому дождем переулку, где когда-то стояло здание.