Запретное пламя - Мэдлин Бейкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кэтлин знала, что работники ворчали по поводу Рэйфа. Он требовал за дневную плату дневной работы, не позволяя халтурить и пить во флигеле по вечерам. Это было не больше того, что требовал ее отец, но мужчины не хотели подчиняться метису. Поли сказал ей, что они постоянно говорят о том, чтобы оставить ранчо, но никто пока еще этого не сделал.
Если бы у нее с Рэйфом дела шли так же хорошо, как на ранчо, подумала Кэтлин, развешивая белье. Рэйф переселился в свободную спальню и редко заговаривал с ней, за исключением тех случаев, когда касалось ранчо. За столом они сидели в полной тишине, и напряжение между ними росло день ото дня. И каждый субботний вечер он надевал выходную рубашку, чистил туфли и уезжал в город.
Это время было наполнено для Кэтлин грустью и разочарованием. Она представляла себе, как другие женщины обнимают ее мужа, как он ласкает и целует их и шепчет какой-нибудь продажной девке нежные слова, которые так необходимы самой Кэтлин. Но Рэйф ни разу не приблизился к ней, не сказал ничего такого, что дало бы понять, что она нужна ему.
– Я ненавижу его, – думала Кэтлин, снимая с веревки рубашку Рэйфа и бросая ее в корзину. – Ненавижу изо всех сил, со всей страстью…
Она горько улыбнулась. Со всей страстью… Самое подходящее слово. Сейчас ее желание разгорелось еще сильней, чем в день их свадьбы. Несмотря на то, что он наполовину индеец, она страстно желала его поцелуев, нежного прикосновения рук к волосам, страстно желала его тела, от воспоминания о котором у нее подкашивались ноги, и все сжималось внутри от предчувствия чего-то гораздо большего.
Она бросила последнюю рубашку в корзину, подняла ее к бедру и понесла к задней двери. Тогда-то она и увидела Рэйфа. Он скакал на Черном Ветре вокруг кораля. Красавица лошадь не бежала, а, казалось, плыла: длинные ноги вытянуты вперед, шея выгнута, голова высоко поднята, а хвост развевается на ветру черными шелковыми прядями. Рэйф… Солнце блестело на его обнаженной спине и широких плечах, зажигало в его волосах синее пламя. Она залюбовалась крепкими мышцами на ногах: он мог управлять лошадью только одним сжатием коленей.
Если бы она была художником, во второй раз со времени их знакомства подумалось ей, она попыталась бы запечатлеть красоту человека и лошади, кружащих по коралю, – два прекрасных существа, слившихся на мгновение в одно целое.
Корзина с бельем была забыта. Она увидела, как Рэйф резко повернул лошадь и поскакал в обратном направлении.
Рэйф заметил Кэтлин боковым зрением. Повернувшись, он еще раз объехал кораль, остановил Черный Ветер и спрыгнул на землю. Сняв уздечку, любовно похлопал кобылицу по шее и перебрался через ограду.
Сердце его забилось сильнее, когда он подошел к Кэтлин. Удивительно, насколько сильно она действует на него. Стоит только увидеть ее, чтобы тотчас захотеть. То, что она наблюдала за ним, было ему приятнее, чем следовало бы.
– Давай понесу, – сказал он, взяв у нее корзину.
– Спасибо, – пробормотала Кэтлин, стараясь не смотреть на его обнаженную грудь, на тонкую струйку пота, стекавшую на подтянутый живот.
Кэтлин повернулась на каблуках и открыла заднюю дверь, не переставая чувствовать присутствие Рэйфа сзади. От него пахло потом, лошадьми и табаком. Мужской запах, подумала Кэтлин, и, пожалуй, даже приятный.
Рэйф поставил корзину на кухонный стол и оседлал один из стульев, скрестив руки на спинке.
– Хочешь лимонаду? – спросила Кэтлин.
– Хочу.
Он смотрел, как она двигается по кухне, зачарованный ее красотой и неизъяснимой грацией, с которой она достала стакан из буфета, наполнила его лимонадом и отрезала кусок пирога с шоколадом. Сколько ночей он лежал без сна в мыслях о ней? Сколько раз покидал одинокую кровать и выходил из дома, вдыхая прохладный воздух, давая ему остудить свою разгоряченную плоть?
Он заставил себя не думать о желании, мучившем, словно старая рана.
– А что на обед?
– Цыпленок с яблоками в тесте.
Рэйф кивнул. Она хорошо готовила, но думал он не о еде. Если бы она на самом деле была его женой, он обнял бы ее и крепко поцеловал, а может, и занялся бы с ней любовью прямо здесь, на кухонном полу, при свете дня. Если бы она на самом деле была его женой, он рассказал бы ей о ночах, когда он видел ее во сне, признался бы, что для него она самая желанная женщина в мире. Если бы она на самом деле была его женой, ему не нужно было бы ничего говорить, горько подумал он. Она сама знала бы это.
Он встал, выругавшись про себя. Осушил стакан одним большим глотком, вытер рот тыльной стороной ладони.
– Увидимся за ужином, – хрипло проговорил он и вышел из дома.
Ужин прошел в напряженном молчании. Был субботний вечер, и Рэйф собирался в город. Кэтлин машинально поглощала пищу; ее воображение уже рисовало его в объятиях другой, обнимающей, смеющейся, ласкающей его… Показались непрошеные слезы, которые невозможно было скрыть.
Рэйф поднял глаза и сразу же забыл о еде, увидев слезы, текущие по щекам Кэтлин.
– Что случилось? – спросил он, обеспокоенный тихой грустью, отражающейся в ее глазах. – Что-то не так?
– Сегодня суббота, – всхлипнула Кэтлин. Рэйф нахмурился.
– И что?
– То, что ты опять уедешь в город, а я останусь здесь одна.
«Ну вот, – подумала она, – я сказала это».
– Я остался бы дома, если бы было зачем, – хрипло проговорил Рэйф. Он желал ее, но поклялся не прикасаться к ней, пока она сама не придет к нему с желанием и готовностью быть его женой.
Кэтлин сглотнула слезы. Она хотела его, но не могла в этом признаться вслух! А что, если она согласится пойти с ним в постель, а потом не выдержит этого?
– Рэйф… дай мне немного времени.
– Бери его, сколько тебе нужно, – гневно нахмурившись, он встал из-за стола и пошел к себе в комнату.
Несколько минут спустя он появился снова, дьявольски привлекательный в своих черных брюках и темно-красной рубашке.
– Не жди меня, – желчно произнес он. Спустя пять часов, которые тянулись так долго, будто время остановилось, после того, как Кэтлин убрала со стола, помыла и вытерла посуду, вымыла пол на кухне, она разожгла камин, взяла книгу и попыталась читать, но не смогла понять ни слова и отбросила книгу в сторону.
Она горестно смотрела на огонь. Танцующие языки пламени загипнотизировали и усыпили ее.
Как всегда, Рэйф вошел в ее сны со всей силой своей притягательности и озорной улыбкой. Но на этот раз сон превратился в кошмар. Она видела уже не одного, а множество индейцев в боевой раскраске. Они скакали по ранчо, убивая отца, Лютера, ковбоев, поджигая дом и услышала, как кто-то зовет ее, как чьи-то руки трясут ее…