Гран-при за лучший прикол - Галина Гордиенко

И вообще смешно!

Тамара представила, как они болтают с Лелькой о «даме в синем», о пропавшем конверте или «зимних» фамилиях, и покачала головой ― кандидаты в психушку, ей богу.

Она ограничилась тем, что по время прогулки рассказала всю историю Крысу. Даже так ― без слушателей! ― она звучала дико.

Крыс-то не в счет. Тамара, по его мнению, всегда права.

Когда Тамара возмущенно описывала бультерьеру, в каком кошмарном виде она застукала в офисе свою старшую сестрицу, Крыс сочувственно сопел и даже несколько раз негодующе фыркнул. И ладошку Тамарину вылизал, выражая сочувствие. Обернулся в сторону Лелькиного дома и несколько раз грозно порычал, будто собирался оградить Тамару от грядущих неприятностей.

Кто знает, что именно понимают собаки?

Тамара где-то читала, что немецкие ученые доказали: у большинства породистых собак словарный запас на уровне двух-трехлетнего ребенка. А Крыс порой вел себя настолько разумно, что казалось ― он понимает практически все. И еще чувствует Тамару, как никто, считывая ее настроение и эмоции.

Люди так не умеют

Наверное, это хорошо.

Не хватало, что б Лешка Сазонов всегда имел четкое представление, как она, Тамара, к нему относится!

Тамара даже покраснела от негодования, представив подобное, а потом рассмеялась: она с ума сошла! Пыталась отвлечься, чтоб не думать о Лелькиных проблемах, и вон куда забрела ― Лешку Сазонова вспомнила!

Тамара помрачнела. Вдруг подумала, что спор она Лельке проиграла. Значит, нужно срочно мириться с Лешкой. Мало того ― приглашать его к Зиминым на ужин. А если он в тысячный раз сделает предложение, то и принять его. При всех.

И зачем она спорила с Лелькой?!

Знала же, старшая сестра ни разу в жизни не проигрывала.

В отличие от нее, Тамары.

Раздумывая о последствиях глупого пари, Тамара наконец подошла к дому Наливайко. И растерянно заморгала, может, она не туда попала?

Тамара проводила глазами отъезжающую «скорую», и вздрогнула, когда к дальнему подъезду с противным воем подъехала милицейская машина.

«Неужели опоздала? ― с ужасом подумала она. ― Или эти машины к Наливайко не имеют никакого отношения, и я зря паникую?»

Мысль показалась трезвой, и Тамара взбодрилась. В самом деле, она из-за этой «зимней» фамилии просто сходит с ума. Крыса своими откровениями замучила, бедняга, как услышит Лелькино имя, с морды спадает, только что выть не начинает. И кошмары всю ночь снились, лучше и не вспоминать, как спасалась непонятно от кого бегством через пустыню.

Тамара задрала голову и пересчитала этажи – девять. В подъезде полным-полно квартир, с чего она взяла, что «скорая» и милиция приехали непременно к Наливайко?

«Жаль, что я сказала тогда Стасу Волошину о личном барахле, которая Светлана обязательно унесла домой, ― мелькнуло в голове. ― Как бы он тоже сюда не сунулся свой конверт искать. Ясно же, Света могла его нечаянно сгрести со своими бумажками…»

Тамара помассировала виски, они вдруг заныли, и бодрым шагом подошла к крыльцу. Окинула взглядом взволнованно гомонящих женщин, обсуждающих что-то вполголоса, угрюмых мужчин, милицейскую машину с курящим шофером, совершенно равнодушным, кстати, и нерешительно бросила в воздух:

― Что-то случилось?

Занятые разговорами взрослые на Тамару отвлекаться не пожелали. Шофер лишь сплюнул окурок и отвернулся. Зато девчонка лет тринадцати, остроносая, худенькая, угристая, возбужденно отозвалась:

― У нас в подъезде квартиру ограбили, представляете?

― Ограбили? ― пробормотала Тамара, вдруг понимая, что она опоздала, и к Наливайко нужно было бежать вчера вечером, жаль, мозгов не хватило.

― Ага. Сто сорок четвертую!

Тамарино сердце тормознуло, а потом понеслось вскачь, кончики пальцев похолодели: не повезло!

Спрашивать ничего не приходилось. Девчонка, радуясь нечаянному собеседнику ― взрослые, понятно, ее в свой кружок не допускали ― захлебываясь, выкладывала все, что знала.

Минут через пять Тамара была в курсе, что «со Светкой Наливайко, моя старшая сестра дружит, ох, и вредные обе!» ― стукнули чем-то тяжелым по голове, хорошо, не насмерть. Тетю Машу на «скорой» увезли, видели «скорую»? И квартиру всю как есть перевернули. Что-то искали, так все думают, только вот что? Наверное, драгоценности Светкины, у нее и золотишко есть, что еще можно искать в таком старом и бедном доме, правда?

Девочку звали Таней Петровой. Таня тарахтела со скоростью пять слов в секунду, Тамара едва успевала усваивать информацию, столько ее сыпалось бросовой и никому не нужной.

Из нужной, пожалуй, она запомнила следующее: тетя Маша жива и отправлена в больницу с сильным сотрясением мозга. Слава Богу, ее жизни никакая опасность не угрожает, так заявила врачиха со «скорой».

Что исчезло, и связано ли ограбление с пропавшим конвертом – неизвестно. Если не связано, принесенный Светой пакет со «всякой чепухой» по-прежнему висит на кухонной двери, как сказала Тамаре вчера вечером Наливайко. Если связано, то тоже ничего не потеряно. Вряд ли ОН обратил внимание на хозяйственный пакет, да еще на кухне. Не Стасу же тетя Маша дала наводку, а ей, Тамаре.

Зато ненужной информации…

Тамара безропотно слушала быструю Танину скороговорку, надеясь, что «завод» в конце концов закончится, и девочка замолчит.

Тамара уже знала, что «Света опять смылась с хахалем», потому что так сестра говорила, а уж Танина старшая сестра ― ее Леной звать! ― всегда о всех знает, как и сама Таня. Лена видела Светку во дворе с классным мужиком при клевой машине, в обалденной куртке, и что он только в этой крысе общипанной нашел?

Бедная тетя Маша уже и спрашивать Светку боится, с кем она едет, куда и насколько, все равно Светка правды не скажет, она такая. И с подругами Светка своих хахалей не знакомит, ясно-понятно ― боится, что уведут. И правильно боится, выдра несчастная!

Дальше посыпались сведения об остальных соседях. Ничего хорошего Таня о них не сообщила. По ее словам, в подъезде одни пьянчуги живут, почти монстры, только воздух зря коптят и другим жизнь портят!

Дальше пошел рассказ о Танином классе. Таня так спешила побольше выложить нечаянному слушателю, что уж и сама не понимала, что несет, пауз между словами не наблюдалось. Фамилии, имена, короткие характеристики мелькали как в калейдоскопе, и снова ― ничего лестного.

Услышав про учительницу литературы, Тамара задрожала от ужаса и наконец вышла из ступора. Знать, что и в школе Таня не замечает никого, кроме душегубов, подлецов и взяточников, Тамара не желала. В панике глядя в небольшие серые глаза, опушенные редкими бесцветными ресницами, Тамара бормотала:

― Да-да, я все поняла. Действительно, кошмар. Да что ты говоришь? Прямо так и сказала?

И отступала, отступала, отступала…

А потом развернулась и трусливо бросилась прочь, почти бегом. Забыв и про «зимнюю» фамилию, и про потерянный конверт. Только бы не слышать быстрый горячечный Танин шепот.

Сегодня Лельке повезло. Занятая своими питомцами Маша не слишком приставала с аксессуарами, да и смотрела больше на спящих зверенышей, чем на подругу. Так что Тамаре удалось спрятать под диванную подушку самый настоящий крысиный череп на серебряной цепочке. Маша считала его амулетом, снимающим венец безбрачия.

Якобы ей этот амулет точно помог. Не успела Маша получить его от белой колдуньи ― специально в Старый Оскол ездила, да! ― как тут же на горизонте появился Ванька Епифанцев.

На Лелькино робкое замечание, что она-то замужем и давно, Маша отреагировала странно. Всплеснула руками и возмущенно зашипела, что носить череп на шее будет не Лелька Зимина ― вот еще! ― а Оленька Лисичкина, только что окончившая школу и не замужняя.

Хорошо, потом Маша отвлеклась на котенка!

«Томику нужно всучить этот кошмар, вот кому, ― смешливо подумала Лелька, заталкивая глубже под подушку противный желтоватый череп. ― Может, прекратит бедному Лешке голову морочить и замуж выйдет».

Лелька закончила сегодняшнее преображение. Посмотрела на себя в зеркало и невольно фыркнула: амулетная лавка, а не девица!

Маша заверила ее, что именно в четверг все эти безделушки наиболее эффективны, ей знающий человек сказал. Именно сегодня Самсон Ильич должен быть потрясен ее суеверностью. А если он сам ею грешит… Что ж, Маша согласна, чтоб Лелька кое-что ― не подарила! ― продала из ее арсенала своему шефу.

Только по доброте душевной на это идет!

Лелька с горестным вздохом «взвесила» на ладони целую груду камней, иконок и табличек с «рунами» ― бедная ее шея! Пошуршала сухими травами, запрятанные в пестрые полотняные мешочки. Потрогала многочисленные браслетики из шерстяных ниток на левом запястье, все охранные, по Машиным словам. И порадовалась, что хотя бы одежда на ней сегодня почти обыденная.