Цыганка - Лесли Пирс

— Да, но везде получил отказ, — вырвалось у Бет.

Сэм вынашивал грандиозные планы. Он пытался устроиться на такую работу, которая была ему не по зубам. Ему было всего восемнадцать, и он умел лишь чинить обувь, вести приходные книги и наливать спиртное. Но Сэм вбил себе в голову, что в Америке он сможет занять руководящую должность только потому, что он англичанин.

— Не будь снобом, — осуждающе сказала Бет. — Может, Джек действительно немного грубоват, но он хороший парень и довольно ловкий. Мы с тобой не такие. Нас держат здесь за простофиль, потому что мы не знаем, что к чему. Единственный способ чего-то добиться в этой стране — поладить с простыми людьми, а затем узнать, где находятся нужные нам лесенки, и научиться по ним карабкаться.

— Нас воспитали не затем, чтобы мы жили в трущобах, — угрюмо сказал Сэм. — Ты же еще не забыла то место?

Бет не забыла. Она до сих пор вздрагивала, вспоминая о районе, в который они с братом забрели случайно в первый вечер пребывания в городе.

Сэму объяснили, как найти Бродвей и относительно недорогой отель, находившийся там, но они, должно быть, где-то свернули не туда и в конце концов оказались в ужасных трущобах. Это были знаменитые Пять Углов, названные так потому, что в этом месте сходились пять улиц, в том числе Парк-стрит и Ворс-стрит.

Это место оказалось в тысячу раз хуже трущоб Ливерпуля — скверно освещенный крольчатник, состоящий из узких улиц с разваливающимися старыми домами. Возле дверей жались грязные, оборванные и босые дети, сгорбленные старики жгли костры на пустыре, а неряшливые женщины выкрикивали ругательства в адрес Сэма и Бет, когда те проходили мимо. Пятиэтажки, нависающие над более старыми домами как мрачные крепости, судя по какофонии раздающихся из них звуков, служили жильем тысячам людей.

Было почти десять вечера. Повсюду воняло нечистотами, и все встречные были либо пьяными, либо сумасшедшими. Несколько раз Сэму и Бет загораживали путь и требовали денег. На них лаяли свирепого вида собаки. Брат и сестра по-настоящему испугались за свою жизнь.

На следующий день, оказавшись в безопасном, относительно чистом отеле, они узнали, что двадцать лет назад Пять Углов считались самыми ужасными трущобами в мире. Даже сейчас, в своем улучшенном состоянии, они оставались последним приютом отчаявшихся, как нищих, так и преступников. Там в одной комнате могло ютиться до шестнадцати человек, дети собирались в шайки и жили прямо на улице, и не было такой ночи, чтобы кого-то не убили.

С тех пор Сэм и Бет хорошо изучили Нью-Йорк. Хотя в городе было немало других районов, где иммигранты жили в плохих и часто перенаселенных домах, ни один из них не был таким ужасным, как Пять Углов.

Брат и сестра видели особняки на Пятой авеню, тихие скверы, красивые здания и магазины, торговавшие незнакомыми вещами. Центральный парк оказался большим и величественным. В городе встречались такие огромные и роскошные дома, что Сэм и Бет замирали перед ними с открытым ртом. Брата и сестру удивила подвесная железная дорога, по которой поезд проходил прямо у них над головами, и новые невероятно высокие здания, которые здесь все называли небоскребами.

Количество Транспорта — телег, кебов и омнибусов — потрясало. Так же как и изобилие ресторанов, устричных баров и кафе. Это был восхитительный, шумный, живой город, а смешавшиеся в нем многочисленные национальности, каждая со своим языком, обычаями, музыкой и кухней, создавали притягательный и невероятный конвейер развлечений.

Бет понимала, что, если им с Сэмом удастся найти приличную работу, она будет здесь очень счастлива.

— Я не предлагала переехать в Пять Углов, — возмущенно произнесла девушка. Ей надоело, что брат видел во всем только худшее. — Тебе пора перестать сравнивать жизнь здесь с тем, что было дома. Нам очень повезло, когда Лэнгворси приютили нас после пожара. Но такое случается редко. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы нам с детства пришлось жить так же, как остальным людям. Сейчас нам было бы легче. А если бы на корабле ты не сбегал каждый день из отделения для пассажиров третьего класса, то уже научился бы ладить с простыми людьми.

Сэм пожал плечами, и Бет едва сдержала вздох. Она только несколько недель назад узнала, что у ее брата тоже есть недостатки, и не была уверена, что он сможет их исправить.

Он не был снобом. На самом деле Сэм не относился к людям свысока. Он просто верил, что создан для лучшей жизни, и даже не пытался заняться физическим трудом. Его очаровывало богатство и все, кто мог им похвастаться. Сэму легко удалось благодаря обаянию подружиться с пассажирами второго класса, а дома в «Аделфи» он пользовался уважением богатых посетителей. Поэтому он просто не мог понять, почему здесь его обаяние не срабатывает.

Зато Бет хорошо это понимала. Ньюйоркцы были шумными, напористыми и часто агрессивными людьми. Сэм же привлекал людей красивой внешностью, приятным голосом, мерцанием синих глаз и типично английскими манерами. Всего этого ему было бы достаточно, если бы он уже был богат и жил где-нибудь на Пятой авеню. Но человеку, который ищет работу, нужно было зарекомендовать себя сильным и умелым.

Джек работал на бойне в Ист-Сайде. По его словам, это была самая тяжелая работа из всех, что ему доводилось выполнять. Но за нее хорошо платили и он завел много новых друзей. Джек предложил устроить туда Сэма, но Бет отказалась, зная, что ее брат скорее умрет с голоду, чем пойдет работать на бойню.

Девушка очень обрадовалась, увидев Джека. По прибытии в Нью-Йорк они договорились встретиться ровно через месяц возле Касл-Грин, который находился недалеко от места высадки, в полшестого.

Бет почти не надеялась, что Джек придет: целый месяц, проведенный в новом городе, мог кого угодно заставить забыть торопливые обещания. Но он пришел, очень нарядный, в клетчатом пиджаке, отутюженных брюках и натертой до блеска обуви. По его словам, он отпросился с работы на несколько часов раньше, сказав начальнику, что к нему из Англии приезжает родственник.

Джек честно признался в том, что живет в многоквартирном доме в одной комнате с шестью соседями, но ему уже приходилось снимать похожее жилье и в Ливерпуле. Он также сказал, что купил этот пиджак и брюки в магазине подержанной одежды и уговорил девушку из прачечной погладить их. Но какой бы ужасной ни казалась его работа, Джек действительно начал новую жизнь. Теперь он выглядел более здоровым и мускулистым и внушал больше доверия, чем раньше.

Бет рассталась с ним окрыленной, и не только потому, что они договорились снова встретиться через несколько дней. Джек подсказал ей, как они с Сэмом могут стать на ноги.

— Слушай, Сэм, — твердо сказала Бет. — Почему бы тебе не устроиться барменом на Бауэри? Там должны быть рабочие места.

У Сэма округлились от ужаса глаза.

— Я не могу работать в одном из этих скандальных заведений.

— Почти все бары в Нью-Йорке такие, — терпеливо ответила Бет. Она никогда не бывала ни в одном из них, но слышала об этом от Джека. — Прежде чем кто-то захочет взять тебя на работу в один из фешенебельных отелей или клубов, тебе нужно набраться опыта. А у меня есть план. Если ты будешь барменом, я смогу играть в этом баре на скрипке.

Сэм с ужасом посмотрел на нее.

— На Бауэри! Среди всех этих…

— Да, дебоширов, — перебила его Бет. — Я бы никогда не рискнула, если бы у меня не было защитника. Но этим людям понравится моя игра. Кроме того, туда заходят владельцы салунов, расположенных в престижных кварталах города. Мы сделаем себе имя. Не многие салуны могут похвастаться таким привлекательным джентльменом за стойкой и девушкой, которая заставляет всех пускаться в пляс. Мы станем хорошей приманкой для посетителей.

Бет повторяла слова Джека, но не собиралась признаваться в этом брату, потому что тогда он сразу отказался бы.

— Ты действительно хочешь играть в одном из этих притонов? — недоверчиво спросил Сэм.

— А почему бы и нет? Это хорошая возможность набить руку. Там даже лучше, чем в каком-нибудь дорогом ресторане, где какой-то зазнайка может заметить, что я сфальшивила, — вызывающе сказала она. — Знаешь, я побывала почти во всех приличных отелях, спрашивая, не нужен ли им пианист. Они смотрели на меня и выставляли за дверь, даже не послушав, как я играю. Я ходила по магазинам, ресторанам, устричным, и никто не взял меня на работу даже посудомойкой. Кроме того, мне больше нравится играть на скрипке. Если я сделаю себе имя на Бауэри, это может все изменить.

— Они будут считать тебя местной шлюхой, — неодобрительно сказал Сэм. — Я не смогу за тобой присматривать, если буду за стойкой.

— Будет достаточно, если все узнают, что ты мой брат, — настаивала на своем Бет, потому что Джек тоже так считал. Он пообещал быть поблизости вместе со своими товарищами. — Со мной все будет хорошо. И пусть только попробуют сделать что-нибудь непристойное, пока я буду играть на скрипке!