Слушай, тюрьма ! - Зоя Крахмальникова

Это был обет.

Я стояла спиной к "глазку", у тюремного окна. У меня не было будущего. У меня было только настоящее. Темное, высокое окно камеры, металлическая дверь, запертая снаружи, и моя соседка, которая всматривалась в мою спину...

Помню, как поразила меня история позднего монашества Константина Леонтьева, русского писателя, философа, дипломата. Предчувствуя гибель на чужбине от страшной болезни, поразившей его, он дал обет принять постриг, уйти от мира. Постриг был принят незадолго до смерти.

Это чисто русская история, русская тоска по Богу. И вера в чудо.

ТРАГЕДИЯ ОСЛЕПШЕЙ СВОБОДЫ

"У всякого народа есть родина, но только у нас - Россия", - писал русский мыслитель Георгий Федотов, чудом оказавшийся, как и многие другие русские мыслители, философы и богословы, в эмиграции. Они оставили нам богатейшую культуру. Ее нервом, ее любовью, ее плачем была Россия, не только как утраченная родина, но как образ веры, образ мысли и чувства. Странная страна, где постоянно война сменяется миром, где разрывы, цареубийство и братоубийство становятся бытом, а совесть, измена и мука измены открывают миру сатанинские глубины падшей души и высочайшие порывы к покаянию, пробуждая неистощимые источники духовного творчества. Россия всегда была расположена к глубоким и быстрым переменам, был а языческой, разбойной, жадной и мятежной, ее властитель, принимая крещение, ослеп от Света христианства и, внезапно прозрев, решил, что возможно крестить в одночасье весь народ. А он бежал за своими богами, топил их и спасал одновременно. Она была монаршей империей, православной державой, одетой в византийские золоченые и парчовые ризы, после того как Византия принесла ей свое православие. А когда пала Византия, то стала ослабевать духовная сила России. И из православного царства, освященного горящими светильниками Святой Руси, она превратилась в атеистическую богоборческую страну-лагерь, страну ГУЛАГа, где каждую минуту не только распинали Бога, но и расстреливали "врагов народа": пастырей, их паству, их палачей...

Русская революция, называемая то "пролетарской", то "социалистической", была не только политическим переворотом, она, независимо от ее квалификации, была осуществлена как грандиозная античеловеческая акция. Это была "антропологическая революция" по сути своей, ее теоретики и практики поставили своей целью изменить природу человека, не только "построить свой мир", но и "построить" своего человека, способного жить в этом заново построенном мире. Мире, разделенном на касту партийных властителей разного калибра и их рабов.

Это антропологическое преступление, преступление против человечества, совершенное не без активного участия сатаны, сродни чудовищным опытам гитлеризма, слуги которого в конц-лагерях пытались исказить природу человека с помощью скальпелей, операций, "пересадок" и "ампутаций".

Главной задачей большевиков было упразднить духовное, нравственное начало, "ампутиро-вать душу", запретить совесть (для этого возводились лагеря и психушки) как тончайший орган различения добра и зла и вытравить из души тоску по Богу, жажду добра и жажду познания смысла своего бытия, познания мира как творения Божия.

Пользуясь категориями, которыми оперируют историки, мы можем определить построенный большевиками ад как крайне жесткую форму рабовладельческого феодализма.

Так называемая "перестройка", то самое детище Михаила Горбачева, которое сегодня редко кто вспоминает без упреков в обмане, кроме многих все же положительных явлений (в частнос-ти я имею в виду гласность), обнажила всю зловещую роль большевизма, его политическую и духовную суть. Перестройка оказалась не только мостом через реку истории, а также явным знаком, свидетельствующим о невозможности такого рода "перестройки", и, столь бодро и весело начатая ее "прорабами" во главе с "архитектором", породила целую череду катастрофи-ческих разрывов. Они были заложены в идеологии перестройки. Именно в той настойчивости, с которой Горбачев хотел сохранить "социалистический выбор", компартию и СССР, применяя насильственные методы, и высветилась вскоре главная идея "архитектора", а именно - идея "возможности реванша". Она оказалась особенно опасной, породив весьма быстро различные виды большевистского реваншизма. Самыми опасными из них являются реставрация коммуниз-ма, за которую борются коммунисты, спасенные их бывшими товарищами по партии от закона о "люстрации".

Вторым, но не менее страшным губителем России становится нацизм, которому помогают пастыри Московской Патриархии, не отдавая себе отчета в том, что, благословляя "православ-ных нацистов", они вдохновляют их на создание в России фашизма гитлеровского толка.

В поражении Горбачева есть много поучительного для всех нас, иначе вряд ли стоило бы останавливаться на рассмотрении уже минувшего политического периода. Самым поучитель-ным и полезным представляется мне определение роли сознания личности, включающейся в исторический процесс общественного преобразования, при этом игнорирующей "перестройку" своего собственного сознания. Это относится не только к тем, кто был вовлечен так или иначе в эту затею, будь то сам Горбачев или его соратники, в любых областях. Между тем работа над сознанием, изменение его в процессе самоанализа и самооценки задана человеку. Для этого Творец одарил человека волей и совестью, тем, что И.А.Ильин называет "центрированностью" личности, осознающей свою особую роль в отношении к Богу и миру. Если человек отказывает-ся от работы совести и воли, он постепенно становится "биологическим организмом", которым сам управлять не может, предоставляя другим силам властвовать над ним.

Затея с "ускорением", "общечеловеческими ценностями" и прочими "горбачевскими новшествами" не могла осуществиться, ибо невозможно, как известно из Нового Завета, влить вино молодое "в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи,и сберегается то и другое" (Мф. 9, 17). Речь идет о новом мирочувствии, а значит, о новой жизни. Новое ни но - это новое духовное богатство, которое не может вместиться в ветхие формы.

И потому перестройку общества следовало начинать с изменения сознания, с перестройки сознания. С покаяния. Перестройка сознания и есть покаяние. Но ни Горбачев, ни его соратники, ни те, кому было предложено перестроить свою жизнь, не знали этих духовных реальностей бытия. Не знает большинство населения нашего Отечества этого и сегодня: духовное просвещение в России отсутствует уже в течение почти целого века.

Нет, нам не пристало винить Горбачева в том, что он не знал, что каждый житель подведом-ственного ему государства представляет из себя уникальный и неповторимый мир. Он думал, что бытие определяет сознание и что новая экономика, ускорение и гласность, образуя "социа-листический выбор", обеспечат исполнение его политической мечты. Она не состоялась не потому, что соратники экс-президента, так же как и он, не предвидели, что 19 августа 1991 года к Белому дому придут те, кто уже не верил в то, что бытие определяет сознание. Они больше не верили в перестройку, потому что привыкли к тому, что никому не нужны. Но так долго быть не может, и наступает момент, когда человек, где бы он ни оказался - на каторге или рядом со смертью у Белого дома - начинает вдруг понимать, что обладает неоценимым даром - образом Божиим, и носит в себе целый мир, который никому не удастся уничтожить.

Как случается это чудо пробуждения, как возникает это драгоценное самосознание, - мы не знаем. Но святые свидетельствуют о своем опыте познания Бога и сотворенного Им мира, свидетельствуют о том, что зло имеет предел. "Так как порок не простирается в беспредель-ность, но ограничен необходимыми пределами, - говорит св. Григорий Нисский, - по сему самому за пределами зла следует преемство добра". Комментируя эти строки св. Григория, русский богослов протоиерей Г.Флоровский утверждает, что св. Григорий говорит об исчерпы-вающей полноте грядущего восстановления, о том, что только для стремления к добру есть бесконечная среда, делающая возможным "бесконечное движение". "Эта 'бесконечность' есть свойство добра, - утверждает св. Григорий, - у него нет предела..."

Вероятно, поэтому св. Григорий Нисский уверен в том, что "свобода есть необходимое условие добродетели".

Да, так оно и есть. И только духовная свобода открывает возможность к различению добра и зла. И к отвержению зла. В этом, я думаю, и есть смысл нашей свободы. Если мы не распоря-димся ею, как того требуют от нас наша совесть, честь и разум, мы окажемся вновь в плену, еще худшем, потому что во вчерашнем плену мы родились, а завтрашний плен станет плодом нашей "великой депрессии", связанной с нашей "великой безответственностью" перед собой, перед Богом, перед нашими детьми.

Свобода отворила нам двери не только для духовного и нравственного самосознания, она открыла путь не только влиянию Света Истины, которого мы так долго опасались из-за того, что Истина была запрещена в "империи лжи", она открыла путь для беспощадного влияния тьмы на нас и наших правителей, она обнажила страшные и трагические для личности болезни духа: тяготение к преступности, созревшей там, в Стране Советов, жестокости, жажде уничтожения себе подобных, побуждения к войне всех со всеми, которая становится способом существования.