Бешеный жив ! (главы 1-10) - Виктор Доценко

- Уж не лично ли Путин нас навестит, Вениамин Александрович? - с усмешкой предположил шеф-повар.

- Кто бы ни пришел, вы должны тут же забыть о нем! - жестко ответил Никольский. - Потому что даже не представляете, насколько все серьезно. Мой вам совет: оставьте шутки для другого раза, понятно?

- Как не понять, - кивнул главный менеджер.

- Вот и хорошо! - подвел итог своему краткому вступлению Вениамин Александрович. - Продолжим. Никто из нас не имеет права покидать помещение ресторана до двадцати четырех часов. Никто не имеет права звонить куда-либо, а потому те, у кого есть мобильные телефоны, обязаны сдать их мне: получите обратно после полуночи. Советую, во избежание каких-либо недоразумений, сделать это незамедлительно. Чтобы компенсировать вам некоторые неудобства и особые обстоятельства вашей сегодняшней работы, сообщаю, что каждый из вас, независимо от должности, получит дополнительно по триста рублей.

- С этого и нужно было начинать! - зашумели работники, обрадованные такой новостью.

Никольский не зря предупреждал их: не успели трое владельцев сдать свои мобильники, как в зал вошли несколько крепких ребят в черных костюмах. У одного из них был какой-то прибор, соединенный с черным чемоданчиком.

- Это охранники нашего вечера: прошу беспреко-словно выполнять их требования! - представил вошедших Никольский.

- Здесь все ваши люди? - спросил Васек-Беспалый.

- Все до единого! - ответил владелец ресторана.

- Извините за неудобства: это наша работа! - обратился Василий к присутствующим и кивнул парню с чемоданчиком, - приступай!

Тот надел наушники, после чего по очереди стал подходить к каждому работнику и, не прикасаясь к телу, проводил вокруг него прибором. Лица всех были напряжены. Но только двое привлекли его внимание.

- Что у вас здесь? - спросил он одного из поваров, указав на пояс.

Раздался громкий смех, а смущенный мужчина достал из-под белой спецодежды кожаный футляр с ножом.

- Это у него именной нож, которым его наградили в Болгарии, как лучшего повара по приготовлению салатов, - с улыбкой пояснил Никольский.

Обследующий вопросительно взглянул на своего старшого.

- Это орудие труда, пусть оставит, - разрешил тот.

Второй, на которого среагировал прибор, вытащил из внутреннего кармана куртки мобильный телефон.

- Я же предупреждал! - недовольно проворчал Никольский.

- Я думал... - смутился тот.

- Разбить его, что ли? - спросил Васьк?-Беспалого "специалист".

- Ладно, отдай хозяину, пусть в сейф запрет, - смилостивился Василий, после чего повернулся к работникам ресторана и многозначительно сказал: Надеюсь, никто больше не собирается сюрпризы нам преподносить? Да, и еще: не пытайтесь звонить по городскому - все телефоны отключены до двенадцати ночи.

В списке было четверо атаманов, и каждый пришел со своим доверенным человеком. Только после того, как все уселись за накрытым столом и официантов попросили оставить зал, пока их не позовут, к казакам должен был присоединиться Роман Ставропольский. Как он и договорился с атаманом Сидоренковым, тот уже ввел в курс дела остальных участников встречи, и почти все одобрительно отнеслись к его затее. И только один, помощник атамана Надтеречного района, юрист по образованию, недовольно пробурчал:

- Дожили мы с вами, господа атаманы... опустились до того, что защиты ищем у криминальных структур.

- Слухай сюда, Петро, - исподлобья глянул на него Надтеречный атаман Нестор Голубенко, - не мы с вами виноваты, что наша Россия доведена до такого состояния, что народ больше доверяет криминалу нежели народной милиции. Ты погляди, что творится у нашем краю: всякая там нечисть может придавить и прокурора, и судью, не говоря уже о милицейских чинах... Не ты ли сам мне пару недель назад говорил, что слышал, как одному начальнику РУБОПа "крутой чех" хвост накручивал за то, что тот не предупредил его об облаве, или я что-то путаю? - Атаман прищурил свои и без того небольшие глазки.

- Не путаешь, атаман, докладывал, - с горечью в голосе подтвердил его помощник, - просто тошно на душе настолько, что вздернуться хочется!

- Ну и дурак! - беззлобно вставил атаман Сидоренков. - Вздернуться дело нехитрое, ты лучше врагов России порубай вдоволь, а потом уж и о вечном задумайся! А по мне, так я готов заключить сделку с самым отмороженным русаком, который поможет прекратить "черножопый" беспредел на Кавказе, чем пойти к этим на поклон!

- Правильно говоришь атамане, ой как правильно! - загалдели дружно и остальные, сидящие за столом.

- А про Романа Ставропольского я слышал только самые лестные слова, добавил Сидоренков. - Отчаянно смел, прост в общении с друзьями, но хитер с врагами и весьма осторожен...

- Это мы уже успели оценить по тому, как обставлена наша встреча, согласился Петр. - В списке у секьюрити в моей фамилии допустили описку. Если бы не атаман, ни за что не пропустили бы...

- Так поблагодари, что пустили, - поддел его Степан. - Честно говоря, мне больше всего импонирует, что он сторонник мирного урегулирования любых конфликтов!

- Вот как? - удивился Петр. - Никогда бы не подумал, что "Вор в законе" сторонник мира! - Он усмехнулся.

- А ты много видел авторитетных воров, чтобы сомневаться? - спросил Степан.

- Чтобы знать, что на Луне нет жизни, необязательно там побывать, философски ответил Петр.

- Любишь ты мудрено говорить, браток, - вступил Нестор, - по мне так наука - наукой, а человек - человеком!

- При чем здесь это?

- А при том, что на Луне, может, и не нужно побывать, чтобы убедиться, что там нет жизни, хотя для полноты знаний и это не помешало бы. Но для того, чтобы распознать человека, нужно с ним пуд соли съесть - так гласит народная мудрость - или, по крайней мере, услышать о нем мнение тех людей, которым ты доверяешь, - рассудительно пояснил Нестор.

Ему было хорошо за пятьдесят, в свое время он повоевал в Афганистане, дослужился там до сержанта, получил свою пулю, орден Красной Звезды и медаль "За боевые заслуги". Он не закончил даже пятого класса средней школы, но житейская мудрость, унаследованная, вероятно, от предков и умноженная природным умом, сумела расположить к нему земляков так, что даже более пожилые односельчане часто приходили к нему за советом, а потом выбрали его и атаманом.

Трудно сказать, чем закончился бы спор малограмотного, но умудренного жизненным опытом атамана и его помощника, имеющего диплом юридического института, если бы в зале не появился Роман Ставропольский.

- Приветствую вас, земляки! - с открытой, располагающей к себе улыбкой поздоровался он с присутствующими.

- И тебе здравствуй, добрый человек! - ответил за всех атаман Сидоренков.

- Надеюсь, мне не нужно представляться?

- Все в курсе, кто ты, - подтвердил Степан, - прошу, присаживайся к столу, Роман.

- Вот и ладненько. - Роман занял место рядом с атаманом Сидоренковым. Готов выслушать вас.

- Может, сначала за знакомство махнем, как говорится, для разгону? предложил мудрый атаман Голубенко. - Как ты, Роман, не возражаешь?

- Как я могу возражать, будучи гостем за столом? - Ставропольский снова улыбнулся. - Конечно, выпью, если есть за что!

Не спеша разлили по граненым стаканчикам:

- За знакомство! - провозгласил Нестор, чокнулся с гостем и дождался, пока тот не выпьет. Роман единым махом опрокинул в себя водку и даже не поморщился, на что атаман одобрительно проговорил: - Правильно пьешь, однако! - и с уважением добавил: - Наш человек!

После этого пошел откровенный разговор, первым начал Сидоренков. Он поведал историю, которую Роман уже знал, но которая имела не менее трагическое продолжение. С месяц назад к атаману заявились несколько незнакомых чеченцев и потребовали пятьдесят тысяч долларов за смерть их единоверца Адемей-бека. Когда же атаман отказался, его жестоко избили и в ультимативной форме дали две недели сроку, чтобы он собрал названную сумму. С того дня Сидоренкова круглосуточно охраняют вооруженные казаки. А через четыре дня заканчивается срок ультиматума.

После этого рассказа каждый атаман выплеснул свое наболевшее. На одного атамана возложили непосильный налог "за крышу", другой жаловался на то, что чечены уже четвертую девушку выкрадывают из станицы, причем ни одна еще не достигла совершеннолетия. А третьего атамана заставляют отказаться от двухэтажного дома, завещанного казачеству доживающим свой век в одиночестве стариком.

Один сын старика погиб в Афганистане, другой - в Чечне, дочка умерла при родах, следом за ней скончалась и жена, не выдержав таких испытаний. Вот и надумал старик, в память о сыновьях, мечтавших о возрождении казачества, побыстрее передать свои "хоромы" под казачий сход.

А поспешил потому, что к нему уже не раз наведывались чеченцы и предлагали продать дом, всячески запугивали хозяина, а однажды даже избили. Сознавая реальную угрозу, он вызвал нотариуса и написал завещание в пользу местного казачества. Тогда чеченцы оставили старика в покое и насели на атамана, угрожая расправиться с его семьей. Более всего атаман боялся за своих дочерей: одной - четырнадцать, другой - шестнадцать лет.