Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей

По империи негуса ходили большие и осторожные слоны. Между камнями лежали белые змеи, чьи зеленые глаза наблюдали за грешным человечеством. Чернокожие священники поклонялись тому же Богу, что в Византии. Это была страна жирафов, пигмеев, духов. И над всем этим властвовал царь царей, негус негести, потомок царя Соломона и прекрасной Балкис-Македы, царицы Савской.

Негус был мудрым, справедливым и могущественным. Он не боялся Курайшитов. Когда беглецы из Мекки прибыли в Экзум, императорскую резиденцию, он принял их любезно и обещал свое покровительство. Потому что негус не испытывал ни малейшей симпатии к племени Курайшитов. Он помнил, как в далеком прошлом абиссинца Абраху с позором прогнали из Мекки. В сердце его жило сильное желание познакомить Мекку с христианским Богом, а взамен завладеть богатствами стоящего в пустыне города. Таковы были мотивы, по которым он благосклонно принял арабских эмигрантов.

Новость об этом приеме быстро преодолела болота, пустыни и моря. Когда она достигла Мекки, Курайшиты нахмурили лбы. Мухаммед, конечно, представлял опасность, но негус был еще большей опасностью. Если внешний враг соединится с врагом внутренним, положение Мекки станет критическим. Поэтому Курайшиты снарядили караван, груженный золотом, серебром и дорогими тканями. Во главе его они поставили хитрого поэта Амра, чьи уловки, наравне с подарками, должны были выставить пророка на посмешище и убедить негуса выдать беглецов.

И вот, в один прекрасный день, в большом тронном зале Экзума перед глазами негуса разложили неслыханные богатства – все, что ему предлагала Аравия. Амр подошел и заговорил:

– О, владыка, ты приютил в своих стенах людей, которые насмехаются равно над твоей верой и над нашей. Соблаговоли отдать их нашему правосудию.

Негус вспомнил о своем предке Соломоне, этом образце мудрости и справедливости.

– Я не отдам этих иноземцев, – ответил он, – не убедившись лично в их нечестивости.

Он приказал вызвать представителя правоверных, Усмана ибн Аффана, и велел ему изложить, во что он верит. Усман объяснил следующим образом:

– Мы пребывали в невежестве, ничего не знали о Боге; поэтому совершали постыдные поступки. Сильный пожирал слабого. И так продолжалось до того дня, когда Бог послал нам пророка, который научил нас поклоняться единому Богу и избегать зла. Он научил нас творить молитву, держать пост, раздавать милостыню, совершать благочестивые дела; он избавил нас от лжи и беспорядка.

– Но, – спросил негус, – что вы думаете об Исе [Иисусе] и Деве Марьям [Марии]?

– Иса есть дух и истинный посланец Бога, рожденный от Девы Марьям.

При этих словах негус встал, подобрал с пола тонкую щепочку, посмотрел своим взглядом мудреца на посланцев Курайшитов и сказал:

– Вера этих людей не отличается от веры моих подданных и на толщину этой щепки. Даже за все золото мира я не выдам истинно верующих.

Амр ибн аль-Ас, будущий завоеватель Египта, испытал величайшее унижение, вынужденный удалиться ни с чем, забрав подарки, которыми пренебрег негус.

От ответа негуса лица Курайшитов омрачились еще сильнее. До сих пор они только предполагали, что Мухаммед может стать в дальнейшем опасным. Теперь им приходилось констатировать, что он уже сейчас стал опасен и что позади его, в лице негуса, высится еще боSльшая опасность. Негус был могущественным правителем. Он мог вторгнуться в их страну для защиты пророка. Он мог силой отнять богатства Мекки. И все это ради глупостей, которые проповедовал Мухаммед. Тогда патрицианские семьи города договорились привести Каабу в состояние, пригодное для обороны. Возглавил их лидер благородного сословия Абу Суфьян, первый из Умайядов. Никто не подозревал, что эта семья будет обязана Мухаммеду своим неслыханным взлетом, поскольку из нее выйдет первая династия халифов ислама.

В тот момент, из-за позиции, занятой негусом, следовало, что пророк не кто иной, как опасный социальный реформатор, хуже того – революционер, способный при поддержке иностранного государства свергнуть существующий порядок и уравнять рабов с господами. Понятно, ужас и отвращение к подобным идеям среди Курайшитов лишь усилились.

Из абстрактной идеи родилась вполне конкретная угроза. Из ничего начинали выступать, обретая формы, контуры нового мира.

Сам же пророк не уезжал в страну негуса. Он оставался на своем посту, в городе, избранном для его миссии.

Отъезд его произошел лишь на пятый год его миссии, в год, который арабские хронисты назовут первым годом хиджры, то есть первого бегства правоверных из Мекки.

Пророк в своей стране

Кого Аллах желает наставить на прямой путь, тому Он раскрывает грудь.

Коран, сура 6, аят 125

Пока более слабые из уверовавших искали убежища при дворе негуса, пророк, ставший объектом ненависти сограждан, укрылся в хорошо укрепленном доме своего последователя Ортама на горе Сефа, поблизости от Мекки. За тысячи лет до того, когда Повелитель мира в гневе затворил перед Адамом и Евой двери рая, двое провинившихся отправились бродить по миру. Божественное наказание тяжело давило на них; они не осмеливались предаваться греховным наслаждениям. Поэтому они разделились у ворот рая, каждый отправился в свою сторону. Они шли наугад, через горы и долины, пока вдруг не встретились у голого холма в Хиджазе. Там, на горе Сефа, их охватила великая радость, и они с легкостью породили первых жителей Земли.

Благочестивый Ортам построил свое жилище на этом священном месте. Мухаммед удалился туда, чтобы укрыться за толстыми стенами от ненависти Курайшитов. Но пророку не позволено пренебрегать своей миссией. Поэтому он продолжал ежедневно наведываться в Каабу, проповедовать ислам и декламировать стихи Корана. Абу Джахль, который один ненавидел пророка сильнее, чем все остальные Курайшиты вместе, решил сделать его нахождение в Каабе невыносимым. Он ненавидел Мухаммеда по принципиальным соображениям, из любви к свободной жизни древних арабов. Этим объясняется его ненависть, принявшая колоссальные размеры. Абу Джахль был готов принести в жертву богам Каабы свою жизнь. Он тайно поклялся преследовать пророка до тех пор, пока тот, доведенный до крайности, не совершит убийства. После этого сподвижникам Абу Джахля было бы легко уничтожить Мухаммеда, не опасаясь спровоцировать кровавую резню, и в Мекке восстановился бы мир.

Тогда Абу Джахль стал предпринимать в отношении Мухаммеда действия, которые не могли не вызвать у араба гнев. Он посреди улицы бил его палкой, дергал за бороду – страшнейшее оскорбление в этой стране – и осыпал всеми ругательствами, какие только можно себе вообразить. Видя, что это не производит эффекта, он решил сделать Мухаммеду самую большую гнусность, какую только может испытать сердце араба. Улучив момент, когда пророк опустился в