Под игом чудовищ. Возмездие - Андрей Арсланович Мансуров

Его преосвященство склонили сухонькую головку на одну сторону. Затем – на другую. Погладили себя по отлично выбритому подбородку. Сказали:

– Интересное предложение. Весьма и весьма интересное. Однако… На должность такого Наместника нужно назначать очень порядочного, чуждого личным амбициям и завышенному самомнению, человека. Всемерно преданного вашему Величеству, и нашей стране. Чтоб исключить как прецеденты с возможным неповиновением… или саботированием наших указаний… Так и с желанием захватить власть и над страной-протектором.

Впрочем, думаю, у вас уже есть на примете нужная кандидатура?

– Разумеется, ваше преосвященство! – леди Наина позволила себе чуть раздвинуть губы в полуулыбке, – У меня есть замечательная кандидатура. Отвечающая как раз всем перечисленным требованиям.

И раз мы, как я позволю себе предположить, пришли к полному взаимопониманию, и предварительному одобрению предложенного мной плана, осталось немного.

Всего-навсего разбить окончательно войска лорда Хлодгара, и уничтожить чисто физически его самого!

Лорд Айвен позволил своему коню двигаться самостоятельно, неторопливой рысью, по той простой причине, что ему самому было что обдумать по дороге в Клауд.

И хотя он не присутствовал лично при «разговоре» с волшебником – лорд Говард просто запретил ему идти с ними! – его «деяния» произвели на впечатлительную натуру лорда Айвена поистине неизгладимое впечатление. Однако ничего другого, кроме как рассказать – то есть, попросту пересказать её Величеству все факты, он так и не надумал.

С другой стороны оно и верно: кому нужны его «моралистические» раскладки, и личные комментарии? Леди Наина – женщина чертовски умная, и практичная. А сейчас, после перенесённых смертей и мучений – ещё и циничная. А расчетливая-то она была всегда…

Лорд Айвен подумал, что повезло же ему с женщинами – в леди Маргарет он втюрился из-за её «бездонных» глаз и пышных волос, ну, плюс, разумеется, «точёный стан». Которым, надо признать, его хозяйка владела в совершенстве, умея повернуть, или выгнуть так, что сразу начинало свербеть в паху!.. А в леди Наину – из, как она это мгновенно вычислила и сформулировала, сострадания. Но если признаться честно – чисто физические кондиции его королевы произвели на лорда Айвена ещё более неизгладимое впечатление. Особенно когда подержал королевское, исправленное Машиной, тело, в руках.

Воспоминания об этом заставляли сжиматься сердце, и реагировать естество.

И обе они – гораздо, гораздо умней и прагматичней самого лорда Айвена…

Леди Наина даже назвала его наивным и неиспорченным мечтателем. Романтиком.

Но кое-что в этой жизни понял и уразумел, похоже, наконец, и сам лорд. В частности, кто навёл, если это уместно так назвать, ему в мозг, или уши, или внутренние глаза сознания, крики и стоны пытаемой королевы – так, что он почти двое суток не мог ни сидеть, ни стоять спокойно, и, как утверждали те, кто помнил его раньше, даже поседел. И, слыша и видя внутренним взором крики и стоны, и ощущая в своём теле чуть ослабленные отголоски телесных мук, только слонялся по тёмным закоулкам подземелий Эксельсиора, или стоял на коленях, скрипя зубами, и сжимая в бессильной ярости кулаки…

Лорд Стратфорд. Или, если угодно, волшебник Стратфорд.

Который с помощью такого нехитрого приёма направил все помыслы немолодого капитана лишь в единственное русло: спасти и восстановить её Величество любой ценой!

И ведь ему удалось!.. Как удалось и лорду Айвену осуществить это восстановление.

И сейчас лорд Айвен отлично осознавал, что все последние недели он – просто изображал послушную и фактически безмозглую и безвольную марионетку, пешку, в чужих руках! Вначале – в руках королевы, когда она, зная о его чувствах, поручила именно ему «устранение» своей главной соперницы – «в интересах наследников престола и всего Королевства!». Затем – в руках «спасённой», которую на самом деле спасать не пришлось, а пришлось лишь удерживать, чтоб она – не поубивала под горячую руку вообще всех подряд. И виновных и невиновных…

А чуть позже – и в лапах чёртова Стратфорда, пусть и старающегося такими методами поддерживать пресловутый «баланс», и веру людей в торжество Справедливости и Высшего правосудия…

Правосудие восторжествовало, да.

И вот теперь он снова – под влиянием Королевы… И она прекрасно понимает, что может вить из него верёвки. И использовать во благо себе и своим детям. И ведь обещала, что «награда» – не заставит себя ждать. Зная, что этим заставляет лорда и краснеть и бледнеть, и вожделеть, вспоминая роскошно «починенное и подправленное» тело, что лишь недавно держал в руках – ведь у него, как у каждого нормального мужчины, отлично в этом плане как с воображением, так и с физическими кондициями…

Но мысли всё время возвращались всё-таки и к леди Маргарет. И почему-то лорд Айвен не чувствовал ни удовлетворения, ни радости от того, что за злодеяния «воздалось». По заслугам. «Зуб за зуб, око за око…»

Неправильно всё это!

Кто такой этот чёртов Стратфорд, чтоб решать, кого наказать, а кому – дать послушать крики и стоны?! Ну а если б не «проникся» лорд Айвен к стонам, хрипам, и вою пытаемой, если б посчитал, что как раз именно она – получает по заслугам, что было бы тогда?! Королева навсегда сгинула бы, а его Величество – восторжествовало с новоявленной «починенной и плодовитой» королевой, непременно вот именно – наплодившей бы ему новых отпрысков. А дети предыдущей королевы вероятней всего отравились бы грибами. Или поумирали бы от «несчастных случаев на охоте». Или в тренировочном зале – от случайных ран, нанесённых мечами. С ядом на кончике.

Чёрт. Проклятье! Тоже – отвратительно.

Что же за с-суки такие – эти совесть и порядочность?!

Ни такой, ни такой сценарий, конечно, лорду Айвену не нравились.

Если говорить совсем уж честно, он глубоко в душе понимал, что слегка – а вернее – капитально! – запутался в своих рассуждениях и чувствах. Не путался он только в одном: её «воссозданное» Величество он и правда – полюбил. Постоянно посещавшие его сознание днём, и сны – ночью, воспоминания-видения этого хрупкого и женственного, и в то же время такого сильного, несломленного чудовищными пытками, тела, которое он бережно держал в своих горячих ладонях, каждый раз вызывали у него дрожь во всём теле, и прилив крови к лицу и шее.

А когда он в очередной раз вспоминал, что она пообещала ему, что «на разделённую с ней постель» он может рассчитывать всегда, краска стыда снова и снова заливала его обветренное и испещрённое шрамами лицо. И из самых потаённых