Сущность - Лейла Тан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мемоскоп… Я готов. Что дальше? Мы выпрыгнем из окна?
– Зачем? Здесь 115 этажей. Мы выйдем через дверь.
– А как же «Фобия»?
– Ты закроешь глаза и будешь держаться за меня. Надеюсь, звуки и запахи ты как-нибудь способен перенести. Так мы дойдем до лифта, спустимся в подвальный этаж и выйдем через черный ход. Главное – пройти по коридору.
– А как же ты?
Лин не стал отвечать, распахнул ногой дверь, и Эли крепко зажмурился. В нос ударил запах гниющего болота, что-то стрекотало, булькало, урчало, клацало зубами и зловонно отрыгивало, склизко касалось лица и волос. Он открыл глаза, только когда лифт захлопнулся.
Эли заметил, что дрожащая рука доктора никак не может попасть по нужной кнопке, и отвел взгляд. Наконец лифт пополз вниз.
Эли хотел заключить невозмутимого китайца в объятия, но не решился этого сделать и только пожал протянутую руку и сказал:
– Если бы ты знал, как я рад тебя видеть, док. И все-таки, как ты узнал, что я здесь?.. Ладно, можешь не отвечать. Я вообще-то удивлен, я думал, ты вернешься на дальние линии. Или твой друг Главный советник сделал тебя министром здравоохранения?
– Меня сняли с полетов за нарушение семи пунктов Разрешения, – безразлично сообщил Лин, наблюдая за светящимся табло, по которому носилась зеленая стрелка указателя этажей. – Как же он тащится…
– Какая ерунда, ты же ничего н нарушал! Роби постарался?
– Нет, Бини.
– Вот гад неблагодарный!.. Ничего, не переживай.
– А я и не переживаю, – сказал доктор.
– Правильно, все еще уладится. Скажи лучше, как Тина?
– Я бы тоже хотел это знать.
– Не понял… Вы разве не вместе?!
– Ее увезли из карантинного центра на следующий день после посадки.
У Элиота заныло сердце. Такая красивая история любви и так некрасиво закончилась. Как же это несправедливо! Его после возвращения «Антонии» отделили от гражданских и он ничего не знал о судьбе экипажа.
– Док, мне жаль, – проговорил он.
– Мне тоже. – Лин помолчал и добавил: – Больше никогда не говори со мной об этом.
Стрелка на табло замерла на цифре «-5». Лин сказал, что глаза теперь можно не закрывать. Здесь нет ни «Фобии», ни людей, они спокойно поднимутся по вентиляционной шахте и выйдут наружу через люк на площади с обратной стороны здания госпиталя. Эли подивился осведомленности доктора, но лишних вопросов задавать не стал.
Они действительно вылезли из люка под ногами охваченной паникой толпы. Никто не обратил на них внимания. Они спокойно пробрались между визжащими о нападении чудовищ женщинами и хватающимися за сердце мужчинами, миновали кордон полицейских, охрипшими голосами призывающих к спокойствию, вереницу флаеров-такси, толпу врачей и журналистов. Движение на прилегающих улицах и воздушных линиях было приостановлено, отовсюду раздавался вой сирен и нетерпеливые сигналы зажатого в дорожных пробках транспорта.
Когда опасность миновала, Лин оглянулся на устроенный им переполох и покачал головой:
– Знаешь, что самое интересное? Все прекрасно понимают, что это галлюцинация, и все равно продолжают бояться. Никак не могу этого понять. Никак…
Эпизод 4
Ананд ответил на вызов не сразу. За последние дни секретари Купера надоели ему своими звонками. После сообщения в новостях о том, что Главный советник находится при смерти, шеф разведки справлялся о его здоровье чуть ли не каждый час.
На этот раз это был сам Купер.
«Как здоровье господина советника?» – заботливо поинтересовался шеф разведки.
– Не стоило так беспокоиться. – Ананд попытался изобразить благодарность. – Газеты, как всегда, сильно преувеличивают. Просто была маленькая проблема, и она уже решена.
«Рад это слышать, – искренне обрадовался Купер. – Вы же знаете, как мы вас ценим».
–Благодарю, господин Купер, хотя и не достоин такого внимания с вашей стороны. А как идут дела в вашей конторе? Как продвигается борьба с Язычниками?
«У нас тоже есть маленькие проблемы, но, уверяю вас, и они будут вскоре решены».
– Что ж, желаю удачи. Что бы наше общество делало без таких патриотов, как вы.
Возникла пауза. Кажется, Купер, обдумывал его слова.
«Хорошо, что у меня есть чувство юмора, – наконец произнес он. – С нетерпением жду ваше выступление на День Объединения. Выздоравливайте».
Ананд был рад, что разговор не затянулся. Он принял лекарство и откинулся в кресле, надеясь отдохнуть, но не тут-то было. Через минуту Шейда сообщила, что какая-то сумасшедшая поклонница вновь обрывает телефон и, что еще хуже, пришла президент Лиги чистой крови. О, нет, кто угодно, только ни эта дама, подумал он и попросил передать, что он занят.
– Я сказала, но она так кричит, что я готова ее убить! – пожаловалась разгневанная секретарша.
– Ладно, пусть заходит.
Де Бурн ворвалась в кабинет, сметая все на своем пути, и громко хлопнула дверью. Тонкие губы брезгливо подрагивали, впалые щеки были пунцовыми от возмущения.
– Я хочу выразить свой протест по поводу ваших последних рекомендаций по законопроекту о волеизъявлении! – она сразу перешла в наступление. – Вы не имели права делать подобные заявления без учета интересов Лиги! Мы требуем пересмотреть этот документ!
– Моя госпожа, я исходил из интересов всего человечества, – мягко сказал Ананд, – Разве члены вашей замечательной организации не являются частью человечества?
– Вы смеетесь надо мной?
– Ну что вы! – Ананд развел руками. – Смеяться над такой утонченной дамой… Госпожа Де Бург, я выполняю свою работу. Давать рекомендации и предложения – это моя работа. Если у вас есть претензии по поправке, обратитесь в администрацию Президента.
– Президент продался либералам! – прокричала Де Бург и бросила на стол кипу каких-то бумаг.
Даже не взглянув на бумаги, Ананд смахнул их в утилизатор и поинтересовался:
– У вас все?
Президент Лиги еще сильнее разгневалась, теперь уже все ее лицо покрывали алые пятна. Она обогнула стол, стуча высоченными каблуками, и угрожающе навалилась на него тощей грудью и зашипела:
– Мы имеем большинство в Парламенте и сорвем обсуждение! Можете не сомневаться! Не думайте, что вам удастся протащить эту поправку как свою пресловутую Продовольственную программу! Мы не позволим вам менять положение вещей! Высшая раса останется высшей, а низшая – низшей и должна знать свое место! Мы будем бороться за свои идеи!
Ананд аккуратно отодвинул ее от себя и дружелюбно заметил:
– Хочу напомнить, моя госпожа, что идея объединения человечества принадлежит не мне, а покойному Леопольду Юргену, вашему соотечественнику, между прочим. Он был великим человеком.
Де Бург просверлила его бесцветными глазками и вылетела из кабинета.
Ананд посмотрел ей
